Заявление Владимира Путина о том, что после марта следующего года, когда закончатся его президентские полномочия, он 'подумает' над предложением стать премьер-министром России, заставляет задаться двумя весьма тревожными вопросами: во-первых, значит ли это, что Россия двигается обратно к некоей форме постсталинской диктатуры; во-вторых, можно ли уже считать ее переход от коммунизма к некоей форме рыночного капитализма окончательно и бесповоротно свершившимся фактом? На оба эти вопроса у меня один ответ: да.
После недолгого заигрывания с ультралиберализмом во времена Бориса Ельцина Россия опять становится авторитарным обществом. Однако, утверждая это, мы также должны признать, что провал демократической политики не только не приведет к реставрации коммунизма, но и вообще никак не навредит российской экономике. С экономическим управлением путинский режим справляется на удивление компетентно: из глобального энергетического бума он извлек максимум возможной пользы. Собственно, за диктатурой Путина сохраняется серьезный шанс создать успешную капиталистическую экономику - примерно так же, как диктатура Дэн Сяопина превратила в экономическую сверхдержаву Китай.
Когда-то, в рейгановско-тэтчеровские идеалистические времена, тезис о том, что 'свободные рынки создают свободных людей', был моден до аксиоматизма, но на самом деле он всегда был не более чем риторическим трюком. В истории существует масса тиранических режимов, при которых экономика существовала на практически свободной рыночной основе. Сложно спорить с тем, что создание конкурирующих центров власти есть естественное следствие экономической свободы, однако связь между экономическим и политическим либерализмом существенно отличается от прямо пропорциональной зависимости.
Даже признавая ее концептуальную справедливость, необходимо заметить, что ее временной масштаб описывается не месяцами и годами, а десятилетиями и веками. Поэтому утверждать, что преклонение перед культом личности Путина чревато для России некими экономическими последствиями - значит выдавать желаемое за действительное. И еще более наивно воображать себе, что если Россия так и не вернется на демократический путь развития, из нее моментально разбегутся западные инвесторы. При той огромной истории взаимовыгоднейшего сотрудничества, которая сложилась между западными банками и нефтяными компаниями и диктаторами Ближнего Востока, Азии и Латинской Америки, проблем во взаимодействии с авторитарной Россией у них тоже не возникнет - особенно сегодня, когда экономические перспективы России так хороши.
Российская экономика за последнее десятилетие выросла столь сильно, что имеет средства на то, чтобы и отложить большие деньги в резерв, и развить вектор самоподдерживающегося развития, не зависящего от глобального энергетического бума. Ее ВВП, по прогнозам, в этом году вырастет на 6,5 процента; столь же уверенный рост ожидается и в 2008 году - и это будет уже десятый год подряд, когда Россия растет на 6 процентов ежегодно. Если учесть при этом, что население России каждый год сокращается на полпроцента, то получается, что производительность труда и уровень жизни там растут практически так же быстро, как в Китае - а ведь российский рост начинался с высокой базы, в первые годы Китай отставал в долларовом исчислении в три раза. В сочетании с ростом курса рубля быстрый рост экономики довел сумму российского ВВП до 1,2 триллиона долларов, выведя ее на девятое место среди всех экономик мира и на второе место после Китая среди экономик развивающихся стран.
Но если может быть нечто еще более удивительное, чем столь быстрый экономический рост России, то это добротность управления экономикой при Путине. При нем государство практически полностью расплатилось по своим долгам, а Россия по объему золотовалютных резервов (400 миллиардов долларов) вышла на третье место в мире после Китая и Японии.
По отношению профицита внешнеторгового баланса к объему экономики (5 процентов ВВП) Россия обгоняет Японию. Бюджет неизменно сводится с профицитом, причем половина доходов от экспорта энергоносителей отсекается и уходит в стабилизационный фонд, который держат подальше от рук министров и политиканов.
Надо еще отдать должное крупнейшим российским политикам, начиная с самого Путина: они проявляют полное понимание 'ресурсного проклятия', уже поразившего такие богатые полезными ископаемыми страны, как Нигерия, Венесуэла и Иран. Да, Путин не раз бахвалился статусом России как 'энергетической сверхдержавы'. Но при этом постоянно старался увести экономику от чрезмерной зависимости от природных ресурсов. Любой, кто был в Москве или Санкт-Петербурге, может подтвердить: диверсификация уже дает реальные результаты, и деньги из ресурсного бизнеса постепенно перетекают в другие отрасли экономики, из больших городов - в провинцию и от олигархов - к среднему классу и даже к простой домохозяйке и пролетарию, жизненный уровень которых постепенно восстанавливается до того, какой у них был хотя бы при коммунистах.
Впрочем, если кому-то покажется, что за всеми этими прекрасными цифрами, как и за старой доброй советской статистикой массового строительства и производства стали на душу населения при Хрущеве, кроется отнюдь не такая радужная действительность, то он, конечно, во многом будет прав. У России множество слабых мест, этой прекрасной статистикой не отражаемых: коррупция в налоговой системе и судах, слабая защита прав собственника, политическое злоупотребление природными ресурсами, слабость и неэффективность сектора услуг и огромный список недофинансированных потребностей в транспортной и общественной инфраструктуре. Хуже всего выглядят демографические перспективы страны: в России складывается уникальная ситуация падающей рождаемости на фоне растущей смертности. Россия стала единственной в мире страной (не считая африканских), где средняя продолжительность жизни за последние десять лет упала - причем упала главным образом из-за алкоголизма, дорожных аварий, самоубийств, преступности, наркотиков и СПИДа. Есть ли у Путина какие-нибудь реальные планы решения этих социальных проблем - вопрос открытый, но, по крайней мере, у него есть экономический рост, который даст ему достаточно ресурсов для восстановления систем здравоохранения и образования, разрушенных в ельцинский период.
Естественно, будущее либерального капитализма только выиграло бы, если бы Путин завтра ушел в монастырь, предварительно передав власть триумвирату в составе Гарри Каспарова, Джорджа Сороса (George Soros) и Алана Гринспена (Alan Greenspan). Однако если подумать головой, то реальный риск, который может возникнуть в случае ухода Путина - это риск новой битвы за контроль над полезными ископаемыми. Напротив, в случае его неухода как раз и появляются гарантии стабильности и сохранения прав собственников - пусть не демократией и законом, а желанием правящего политического класса и крупного бизнеса не грабить еще и еще, а защитить то, что у них уже есть.
В историческом контексте постепенная стабилизация российской экономики и политики больше всего напоминает ускоренную версию переходного периода, который пережила Западная Европа в 12-м веке, когда племенная анархия и организованный грабеж Темного Средневековья постепенно уступали место феодальной системе и закону.
С 1900 по 1914 годы по темпам роста экономики Россия обгоняла всех в Европе. С политической точки зрения, этот период был, напротив, не очень хорошим, однако, если бы не просчеты и общая некомпетентность династии Романовых, большевистской революции, не исключено, вполне можно было бы избежать и реформировать экономику из аграрно-феодального в современное эпохе капиталистическое состояние. Сегодня у России есть второй шанс завершить этот переход - и, что бы ни говорили о Владимире Путине, он, судя по всему, не намерен его упускать.
___________________________________________
Как Путин может потерпеть крах ("The Guardian", Великобритания)
Во всем виноват Ельцин ("Slate", США)
Глобальное предупреждение из уст Владимира Путина ("The Sunday Times", Великобритания)
