Две недели назад, беседуя с корреспондентом New York Times, один еэсовский чиновник уверенно заявил: если идущие в настоящий момент переговоры по Косово провалятся, Евросоюз признает независимость края даже без одобрения Совета Безопасности ООН. 'Мы не можем больше мириться с российским правом вето на политические шаги ЕС', - заявил он.
Его оценку ситуации, пожалуй, следует счесть чересчур оптимистичной - несколько стран ЕС выступают против признания Косово без санкции ООН. Тем не менее он точно указал на главный изъян 'нового мультилатерализма', преобладающего сегодня в политическом мышлении Запада: результатом становится подчинение внешней политики западных стран курсу других государств, чьи интересы зачастую прямо противоположны.
По Косово, к примеру, интересы ЕС и России полностью расходятся: Брюссель стремится покончить с ситуацией, чреватой, по его мнению, новой вспышкой насилия, а Москва хочет сохранить свое влияние на Балканах. Однако, отказываясь предпринимать любые шаги в этом вопросе без одобрения ООН, страны ЕС, как удачно выразился упомянутый чиновник, предоставляют России право вето в отношении собственной внешней политики.
Точно так же Европа подчинила свой курс российскому и в вопросе об иранской ядерной программе: в сентябре Британия, Франция и Германия согласились отложить дискуссию о дополнительных санкциях против Ирана до ноября только потому, что Москва требовала дождаться очередного отчета Международного агентства по атомной энергии.
Сообщалось, что Франция и Британия готовы были обойтись без согласия России, и ввести санкции в масштабах ЕС (США, чей представитель также присутствовал на заседании, уже приняли все возможные в одностороннем порядке экономические меры против Ирана). Однако санкции ЕС не имеют смысла, если к ним не присоединится главный торговый партнер Тегерана в Европе, а Германия отказалась действовать без санкции Совета Безопасности.
Тем самым германский канцлер Ангела Меркель, неоднократно называвшая иранскую ядерную программу одним из важнейших внешнеполитических вопросов для ЕС, по сути отдала его решение на аутсорсинг стране, не только не входящей в Евросоюз, но и не считающей эту проблему приоритетной. Если объединенная Европа полагает, что завеса секретности, которой Иран 18 лет окружал свою ядерную программу, и пять лет бесплодных переговоров и нарушений резолюций ООН после того, как в 2002 г. обман раскрылся, косвенно свидетельствуют о его намерении создать ядерное оружие, то Россия неоднократно отвергала подобный вывод.
Эта извращенная форма мультилатерализма появилась недавно - она стала детищем эпохи после окончания 'холодной войны'. Прежде под мультилатерализмом подразумевались совместные действия союзников-единомышленников; для таких действий не требовалось согласия оппонентов. Так, Запад не спрашивал согласия СССР на размещение американских войск в Европе - достаточно было того, что у самих европейцев и США нет разногласий по этому вопросу.
В последние годы, однако, вместо мультилатерализма Запад придерживается принципа, который можно было бы назвать 'панлатерализмом'. Согласия союзников уже недостаточно: сегодня считается, что какие-либо действия можно предпринимать лишь в том случае, если их одобряет большинство стран мира. Но поскольку у разных государств по-прежнему существуют различные внешнеполитические приоритеты, большинству стран мира редко удается достичь согласия даже в том, что та или иная проблема существует, не говоря уже о способах ее решения. Результатом стала невозможность решительных действий по любому вопросу.
Именно это случилось и с иранской ядерной проблемой. Поскольку Россия не верит, что Иран создает ядерное оружие (или ее это просто не волнует), она, естественно, выступает против любых санкций, достаточно ощутимых, чтобы заставить Тегеран отказаться от этого намерения. В подобных санкциях, по ее мнению, не просто нет необходимости: они прямо противоречат заинтересованности Росси в развитии торговли с Ираном.
ЕС же напротив, считает, что Тегеран действительно создает ядерное оружие, и появление у него атомной бомбы чревато катастрофическими последствиями - но столь же катастрофическим исходом была бы и военная акция против Ирана. Таким образом, он кровно заинтересован во введении экономических санкций, достаточно болезненных, чтобы заставить Иран изменить свое поведение. Более того, будучи крупнейшим торговым партнером этой страны - на долю стран ЕС приходится почти треть иранского товарооборота - он в состоянии ввести такие санкции и без поддержки России. Однако по правилам 'нового мультилатерализма' сделать этого он не может. В результате осуществление иранской ядерной программы идет своим чередом, а ЕС сидит сложа руки, тщетно надеясь, что, если он проявит терпение, Россия в конце концов пересмотрит свою позицию.
Иранский вопрос - не исключение: ложное понимание мультилатерализма также тормозит активные действия по ряду других проблем, от Косово до геноцида в Дарфуре (здесь настояния Запада на санкции Совета Безопасности позволили Китаю воспользоваться правом вето).
'Новый мультилатерализм' настолько успешно обеспечивает аутсорсинг внешней политики Запада, что, казалось бы, никаких других доводов в его поддержку просто не требуется. Тем не менее, в последнее время в оборот пущено еще одно оправдание 'внешнеполитического аутсорсинга' - его можно определить как ложное понимание демократии.
Эта теория, возникшая после победы ХАМАС на прошлогодних выборах в Палестине, сводится к тому, что внешнеполитический курс государств должен быть подчинен результатам выборов в других странах. Таким образом, поскольку ХАМАС пришел к власти демократическим путем, другие страны должны уважать этот результат, признавая ХАМАС и оказывая ему помощь точно так же, как его предшественникам - даже если они не согласны с политикой движения.
Абсурдность этого предположения настолько очевидна, - ведь ни одна страна, скажем, не обязана оказывать финансовую помощь другой - что ложное понимание демократии пользуется куда меньшей популярностью, чем 'новый мультилатерализм'. Тем не менее кое-какие сторонники у него есть: несколько европейских стран, не входящих в ЕС, именно этим принципом обосновывали свое признание правительства ХАМАС.
По сути ложное понимание демократии и мультилатерализма - две стороны одной и той же медали. Согласно ложному пониманию демократии, политику стран ЕС (или Америки с Израилем) в отношении Палестинской автономии, должен определять не их собственный электорат, а палестинские избиратели. Получается полное извращение принципов демократии.
Однако 'новый мультилатерализм' тоже лишает европейских избирателей права определять внешнюю политику собственных стран. Разница состоит лишь в том, что она отдается на аутсорсинг не электорату других государств, а в основном недемократическим правящим режимам, таким как российский и китайский - что, очевидно, ничем не лучше.
Западу давно пора вернуться к фундаментальному принципу международных отношений - каждая страна вправе самостоятельно определять собственный внешнеполитический курс, и проводить его в жизнь совместно с союзниками-единомышленниками; им незачем, да и не следует предоставлять в этой области право вето другим государствам, чьи цели противоречат их собственным. Ведь если нынешний 'внешнеполитический аутсорсинг' продолжится, единственным результатом станет резкое ослабление влияния Запада на события в мире - что создаст политический вакуум, который с готовностью заполнят такие страны, как Россия, Китай и Иран.
