Пятьдесят лет назад небеса открылись мне и стали частью моего мира. Случилось это благодаря первому спутнику - небольшому шарообразному куску металла, обращавшемуся вокруг Земли. Многие пишут о том, как запуск спутника изменил Соединенные Штаты. Я, бывший советский ученый, ныне живущий в США, хотел бы рассказать о том, как видели спутник люди по другую сторону 'железного занавеса'.
Запуск спутника сильнейшим образом повлиял на жизнь того поколения, к которому принадлежали мои отец и мать, изменил мою карьеру, карьеру моих друзей и даже оказал влияние на жизнь моего сына - то есть последовательно затронул целых три поколения.
В октябре 1957 года я был шестилетним мальчиком из семьи среднего класса, сыном профессионального ученого из Санкт-Петербурга. Мой отец занимался исследованиями в области органической химии, а некоторые его коллеги разрабатывали ракетное топливо.
О спутнике я узнал не от отца. Первым источником точной и подробной информации стал услышанный мной краткий радиорепортаж; слов в нем было мало, зато много писку - и тогда мы с друзьями предались долгим, эмоционально насыщенным и поистине бесценным дискуссиям в школьном дворе. Старшеклассники и молочник сказали, что нам предстоит полететь через космос на другие планеты (самыми популярными курортами представлялись тогда Марс и Венера). Я не понимал, почему спутник не падает, и никто не мог разрешить для меня эту загадку. Много лет спустя один очень умный преподаватель в университет развеял мое недоумение, сказав: 'На самом деле спутник падает все время, но так быстро, что промахивается мимо поверхности Земли'.
Помню, как в конце декабря 1957 года мы впервые повесили на рождественскую елку [так в тексте - прим. пер.] маленькую модель спутника, которую отец нашел в магазине игрушек.
После триумфа с запуском спутника советская государственная пропаганда переключилась на 'мирный атом' и космическую программу, добившись большого успеха. Профессия ученого стала весьма почетной и оставалась таковой до начала восьмидесятых. Дети в России теперь мечтали стать не военными, как раньше, а космонавтами, учеными и конструкторами космического оборудования.
В молодости мы не боялись атомной войны и даже (представьте себе) любили американцев, их фильмы и их музыку. Честно говоря, мы не любили американских политиков, но еще больше не нравились нам погрязшие в коррупции функционеры Коммунистической партии и бюрократы.
Спутник сработал в качестве стимула научных исследований и на Западе, и на Востоке, но в то же самое время вселил в сердца западных людей страх из-за начавшейся космической гонки между Западом и Востоком. В самом факте гонки нет ничего плохого, поскольку это соревнование привело к появлению важнейших достижений в области науки и техники. Но, к сожалению, гонка имела и дурные последствия, и все из-за человеческой природы. Великие научные достижения стали применять для создания физического и идеологического оружия.
Я от всего сердца надеюсь, что, помня о гуманистических аспектах наших исследований, мы сможем изменить человеческую природу к лучшему.
Благодаря спутнику перед русскими людьми открылись долгосрочные перспективы фундаментального образования, овладения научными знаниями. Сложился новый тип образовательных заведений, так называемые спецшколы, впервые открывшиеся вскоре после запуска спутника. Мое поколение воспользовалось всеми возможностями, открывшимися благодаря началу новой эры. Мы бесплатно получали лучшее образование в области естественных наук и математики. Наука была не менее популярна, чем спорт и развлечения. Тридцать лет спустя мой сын окончил спецшколу для ученых-ракетчиков в Санкт-Петербурге.
Моя семья переехала в Соединенные Штаты в начале 1990-х. Я тогда был на стажировке в Гарвард-Смитсоновском центре астрофизики. Мы получили американское гражданство. Моя жена, кандидат наук, продолжала карьеру ученого-медика; сейчас она работает в медицинской школе при Бостонском университете.
Мой сын ходил в хороший колледж, а затем окончил Гарвардский университет, получив степень PhD по биофизике. Сейчас он работает в Гарвардской медицинской школе. Так что запуск спутника определил судьбу моей семьи на три поколения вперед.
Похоже, что в современной России наукой и научной карьерой интересуются весьма мало. Для возвращения былых амбиций стране нужен новый вызов - что-то вроде нового спутника.
А что же делать Соединенным Штатам? Ждать, пока случится что-то настолько же шокирующее, как запуск советского спутника, или поступить по-умному и сделать первый ход самим? Лично я был бы рад поучаствовать в подготовке этого первого хода.
______________________________________
Джереми Кларксон: Почему я без ума от космоса ("The Sunday Times", Великобритания)
Будь человечество дальновиднее, я бы тоже мог полететь на Луну ("The Guardian", Великобритания)
