November 1, 2007; Page A18
Один из современных трюизмов медиа-бизнеса заключается в том, что, благодаря Интернету, мир сжался, и в Сети можно узнать о любом событии в тот самый момент, когда оно произошло. Однако порой нам не известно ничего. В сентябре бывший чемпион мира по шахматам Гарри Каспаров объявил о намерении участвовать в выборах президента России, которые должны пройти в марте будущего года. Узнав о намерении Каспарова, мир пожал плечами и продолжил блуждания по Сети.
Оттого ли это, что в мире компьютерных сетей мы уже знаем все, что требуется знать о происходящем в России XXI века? Или оттого, что мы беспомощны перед происходящим в стране, названной Черчиллем величайшей загадкой? Гарри Каспарову ближе вторая точка зрения, поэтому в качестве лидера разношерстной коалиции 'Другая Россия' он предпринял обреченную на неудачу попытку занять место Владимира Путина. Он упорно работает над тем, чтобы донести свои идеи Западу, но профессиональные скептики в западных СМИ и интеллектуальных кругах довольно быстро вынесли ему свой приговор. Да, шансов у него нет, но невнимание - это ошибка.
По моему мнению, Гарри Каспарова следует считать первым постсоветским диссидентом России. В разгар 'холодной войны', начиная с 1960-х годов, мир окружил своей заботой целое поколение диссидентов-антисоветчиков. Их имена звучали буквально в каждом доме: Сахаров, Щаранский, Буковский, Медведев, Синявский, Копелев и так далее. Непокорный Солженицын был выслан в 1974 г.
Основная причина, по которой я уподобляю Каспарова этим диссидентам, - не в его оппозиции российским властям и его мнении о Путине - хотя его стоит выслушать. Более существенная причина заключается в том, что он считает, что его жизнь находится под угрозой.
В интервью, данном в минувшие выходные программе "The Journal Editorial Report" на телеканале Fox News, Каспаров с характерной для него силой и воодушевлением говорил о том, что, по его мнению, является глубинной слабостью России, внешне процветающей при Путине. Через несколько дней после этого интервью Каспаров должен был лететь в Россию, и в конце беседы его спросили, не опасается ли он за свою безопасность. Нельзя было не заметить, что ответ был дан после непродолжительного, но явного колебания.
'Да, - сказал он. - Опасаюсь. И я, и мои родные. Это наша главная тревога'.
Почему? По логике убивать Каспарова было бы невыгодно. В московских акциях протеста, проводимых его группой, участвует по паре тысяч человек (хотя этого достаточно для того, чтобы небольшая армия агентов полиции обрушивалась на них с дубинками). Убийство сделало бы Каспарова мучеником в России, где его по сей день почитают как советского и российского героя. В качестве политической угрозы, он муха на спине путинского носорога.
Но это Россия. По тем же самым причинам все это можно было сказать о российских журналистах, убитых или погибших при загадочных обстоятельствах в последние годы. Их имена - это тоже список 'диссидентов': Иван Сафронов из 'Коммерсанта', Искандар Хатлони с радио 'Свободная Европа', Пол Хлебников из Forbes Russia, Анна Политковская из 'Новой газеты'. По данным Freedom House, с тех пор, как Путин пришел к власти, в России было убито около двух десятков журналистов. Несколько недель назад радиостанция 'Свобода' / 'Свободная Европа' провела в Праге и Вашингтоне симпозиумы на тему положения российских СМИ, приуроченные к первой годовщине убийства Политковской. В них участвовал и Каспаров. Практически единственной западной газетой, уделившей внимание симпозиумам, стала Washington Times.
Каспаров в политике не дилетант. Его первая статья о положении демократии в России появилась на этих страницах в августе 1991 г. Ему было 28 лет. Он пришел на ланч в нашу редакцию, расположенную недалеко от Всемирного торгового центра, и нужно сказать, что поначалу было трудно не думать о том, что парень, рассуждающий за порцией китайской еды о неподобающем увлечении Запада Михаилом Горбачевым, - обладатель самого мощного шахматного мозга в истории.
Мы дали ему редакционную колонку Wall Street Journal и в последующие годы он часто писал на этих страницах о том, как Россия шла к ее нынешнему состоянию. На протяжении этих 16 лет Каспаров был беззаветно предан идее демократической свободе в России и ее бывших республиках. На ланче в сентябре 1991 г. Каспаров выступил с идеей, которая тогда была абсолютным табу для политической элиты Вашингтона и столиц Западной Европы: Запад должен поддержать независимость бывших советских республик - прибалтийских, Украины, Армении, Грузии, Молдовы и других.
Есть подозрения, что Владимир Путин отмечал то, что молодой чемпион мира по шахматам говорил в 1991 г. о старой советской империи. Хорошо известно высказывание российского президента о том, что 'распад Советского Союза был величайшей геополитической катастрофой столетия'.
Сегодняшняя Россия не та, что прежде. Однако Каспаров не перестал анализировать то, во что она превратилась. В общих чертах, он считает, что внутренняя и внешняя политика Путина должна рассматриваться как почти исключительно функция цен на нефть, являющуюся основным источником доходов российского государства и опорой большой политической семьи Путина. По мнению Каспарова, благодаря 'неконструктивной' политике Путина по иранскому и другим вопросам, нефтяные рынки продолжают бурлить - но не взрываться. При цене нефти в 94 доллара за баррель идет постоянное пополнение казны. Он считает, что Путин - это клей, скрепляющий баснословно богатую семью, и, если он по-настоящему уйдет из политики, то ее члены начнут убивать друг друга.
Когда-то государственный секретарь Кондолиза Райс заявила, что Путин нужен Западу в рамках структуры 'большой семерки' для того, чтобы иметь возможность 'влиять' на него. На это бывший чемпион мира по шахматам отвечает: 'Можете как-нибудь взглянуть на результаты ваших блестящих теорий'. Введение Путина восьмым номером в 'большую семерку', по его словам, 'поставило под угрозу всю концепцию клуба, семи великих промышленно развитых демократических стран'.
Вероятно, эти взгляды делают Каспарова диссидентом даже на все более циничном, 'прагматичном' Западе. Надо отдать должное политическим элитам Запада, которые в 1970-е годы защищали мечтателей Советского Союза. Сегодня Владимир Путин хочет, чтобы Россию вновь воспринимали как опасность. И именно поэтому Гарри Каспаров заслуживает защиты. То, что он отстаивает, - важно. Было бы неплохо, если бы для начала свое слово сказал Белый дом.
___________________________________________
Не по Каспарову доска ("The Financial Times", Великобритания)
Гарри Каспаров: Гангстерское государство Путина ("The Wall Street Journal", США)
