Tuesday, November 6, 2007; Page A19
Девяносто лет назад вооруженная толпа большевиков захватила Зимний дворец в Санкт-Петербурге, арестовала временное правительство и установила 'диктатуру пролетариата'. Хотя годовщина русской революции официально уже не отмечается (даже русскими, которые вместо этого празднуют годовщину изгнания поляков из Москвы в 1612 г.), я сочла важным вспомнить о ней. По случаю годовщины я решила перечитать 'Десять дней, которые потрясли мир', книгу американского журналиста и 'попутчика' Джона Рида. Потом я перечла сообщения прессы о недавней встрече президента Венесуэлы Уго Чавеса с британской супермоделью Наоми Кэмпбелл.
Я вновь убедилась в том, что книга Рида великолепно передает напряженную атмосферу осени 1917 г. - 'То была авантюра, и притом одна из поразительнейших авантюр, на какие когда-либо осмеливалось человечество,- авантюра, бурей ворвавшаяся в историю во главе трудящихся масс' - и его упоение жестокостью, творившейся вокруг. Рид пишет, что оказавшись на панихиде, он осознал, почему русским больше не нужна религия. 'Этот народ строил на земле такое светлое царство, какого не найдешь ни на каком небе, такое царство, за которое умереть - счастье...'. И, в то же время, он конфузится, когда приходится объяснять, что в Америке люди пытаются добиться изменений законным путем - такое положение вещей его новые русские товарищи считают 'невероятным'.
Но вернемся в наше время. Как ни странно, с тех пор мало что изменилось. Да, сама русская революция больше не вызывает такого восхищения, даже среди наследников Рида в лагере крайне левых. Но тот импульс, который привел Рида в Санкт-Петербург, сохранился. Слабость Запада к революционному насилию других народов, вера в обаяние и благожелательность иноземных диктаторов, и требование рассматривать и то и другое через призму западных политических дебатов по-прежнему с нами.
Кэмпбелл - самый яркий тому пример. Хотя она славится, скорее, вкусом в выборе туфель, чем мнениями о латиноамериканской экономике, на прошлой неделе она все же появилась в Каракасе, где разглагольствовала о 'любви и воодушевлении', с которыми Чавес осуществляет свои социальные программы. Одетая в 'революционное и изысканное белое платье от престижного дома моделей Fendi' (так его назвала одна венесуэльская газета), она хвалила 'огромные водопады' страны. Неудивительно, что Кэмпбелл не упомянула о демонстрациях против Чавеса, прошедших в Каракасе за неделю до его визита, о предлагаемых конституционных изменениях, которые должны позволить Чавесу оставаться у власти на неопределенный срок, или о преследованиях Чавесом лидеров оппозиции и СМИ.
Но ведь не это было целью ее визита. Не за этим приезжал и актер Шон Пенн, недавно осознавший себя 'радикалом' и заклятым врагом американского президента. Он провел с Чавесом целый день, совершив тур по сельской местности. 'Я приехал сюда в поисках великой страны. Я нашел великую страну', - объявил Пенн. Конечно, он нашел великую страну! Пену была нужна страна, в которой его окружили бы лестью за его мнения об американской политике, и венесуэльский президент с радостью ее предоставил.
По сути, Чавес служит идеальным союзником для голливудских недовольных, академических кругов и позеров. Как симпатичные иностранцы, которых Ленин называл 'полезными идиотами', некогда поддерживали Россию за рубежом, так их современные аналоги обеспечивают венесуэльского президента легитимностью, вниманием и хорошими фотографиями. Он, в свою очередь, помогает им преодолеть тоску, которую когда-то испытывал Рид, живя в донельзя нереволюционной стране, где люди должны добиваться изменений законным путем. При всем своем таланте Рид не смог принести социализм в Америку. При всем своем богатстве, славе, доступе к СМИ и голливудской силе Пенн не может сбросить Джорджа Буша. Но, показавшись в компании Чавеса, он, по крайней мере, может привлечь больше внимания к своим взглядам.
Что касается венесуэльской политики, венесуэльского народа, то они не имеют никакого значения. Страна просто играет ту роль, которую в прошлом выполняли Россия, Куба и Никарагуа - роль, на которую она в настоящий момент подходит больше всего. Очевидно, что Венесуэлу идеализировать проще, чем Иран (чье отношение к женщинам не благоприятствует супермоделям) и Северную Корею (которая открыто враждебно относится к Голливуду). Кроме того, в Венесуэле тепло, до нее относительно недалеко, и там есть красивые водопады.
Самое главное, что лидер Венесуэлы не только испытывает неприязнь к американскому президенту - то же самое можно сказать о многих других главах государств - но и называет его не иначе, как 'дьяволом', 'диктатором', 'безумцем' и 'убийцей'. Кому есть дело до того, что делает на самом деле Чавес, пока у него не гостит Шон Пенн? Через девяносто лет после русской революции Венесуэла стала 'таким светлым царством, какого не найдешь ни на каком небе' для целого поколения попутчиков. Пока не кончится нефть.
_________________________________________
Куба и Россия ("Veidas", Литва)
США расплачиваются за нефтяную зависимость от своих врагов ("The Sunday Times", Великобритания)
