7 ноября 1917 года в России начался гигантский общественно-политико-экономический эксперимент, в тени которого протекала вся история ХХ века. Последний ли эксперимент такого рода? - таким вопросом задается Эдвин Бендик в представительном еженедельнике 'Политика', опубликовавшем, кроме его обширного эссе, целое приложение, посвященное 90-й годовщине большевистского переворота. Впрочем, это не единственное спецприложение, подготовленное по этому поводу: аналогичное издание выпустил престижный 'Тыгодник повшехный'. В нашем кратком обзоре, однако, не о самой революции, а о взгляде на Россию и мир с перспективы уроков истории всего ХХ века.
О современном российском государстве в 'Тыгоднике повшехном' пишет Адам Даниель Ротфельд, бывший глава польской дипломатии. 'Была создана Россия, какой до сих пор еще не было - считает Ротфельд. - На наших глазах распалась империя. Не было ясно, что должно объединять народы государства, власть которого распространяется на евразийскую территорию от Камчатки и Владивостока на востоке и до границы с Финляндией и Черного моря на западе. В середине 90-х Борис Ельцин обратился к народу с призывом искать новую российскую идею. Это обращение выражало растерянность лидера, стремящегося дать народу политическую мысль, которая пришла бы на смену имперской идее царской России и коммунистической идеологии Ленина. Новое государство лихорадило. После отстранения компартии от власти, главной опоры идеологической империи, наступила фактическая делегитимизация всех институтов общественной жизни' - гласит тезис Адама Ротфельда.
В конце своего эссе автор отмечает: 'Мы являемся свидетелями формирования России как современного национального государства - впервые в истории. Это сложный процесс. Империи в сознании их граждан живут намного дольше, чем сами по себе. Герой президента Путина - Петр Великий - прорубил России окно в Европу, как в свое время выразился Пушкин. Его преемникам в XXI веке предстоит следующая задача: соблюдая традицию, все же открыть Россию к миру' - пишет в 'Тыгоднике повшехном' бывший министр иностранных дел Польши.
Уроки, данные всему миру историей формирования и развала коммунистического мира, анализирует в своем тексте в 'Политике' публицист этого еженедельника Эдвин Бендик. 'Падение Советского Союза - пишет он, - не означает конца истории, как это провозгласил Фрэнсис Фукуяма. Так же, как не было концом истории создание родины социализма. Вера в то, что в момент падения карточного домика коммунистической иллюзии мы вернулись к единственной действительности, синонимом которой является либеральная демократия - это очередная иллюзия. И дело тут не только в критике либеральной демократии как системы, правда, не совершенной, но лучшей из придуманных, а в принятии к сведению, что она вовсе не гарантирует постройки общества, лишенного конфликтов, сосредоточенного на умножении благосостояния и свободного от политических страстей. Это ведь в либеральном капитализме рубежа XIX и XX годов были созданы условия для начала первой мировой войны, без которой нельзя представить себе последовавший успех Ленина. Коммунизм - анализирует Бендик - так же, как и нацизм наряду с фашизмом - это симптомы капитализма и содержащегося в нем потенциала разрушения в ситуации тотальной мобилизации. Так что, по сути, сегодняшний вопрос о большевистской революции - это не вопрос о закрытой странице истории, а о неизменно актуальном деле: в каких условиях этот потенциал деструкции современной цивилизации может быть мобилизован и можно ли опознать признаки, предвещающие приход непредвиденного? Это также вопрос о политике, о политической воле и о волюнтаризме как о желании торопить историю - считает публицист 'Политики'. - Может, - продолжает он, - современный капитализм болен не менее серьезной, хотя и сложно диагностируемой болезнью? Ведь, как и сто лет назад, все показатели растут, глобализация прогрессирует, увеличивается ВВП, а люди живут все зажиточнее... Не было ли 11 сентября таким же, как и революция, первичным актом насилия, освободившим трагический цикл эскалации - Афганистан, Ирак, Мадрид, Лондон - хотя в этот раз без 'научно' построенного проекта?' - вопрошает на полосах 'Политики' Эдвин Бендик.
