Существует вполне очевидная закономерность в расчетливой конфронтации Владимира Путина с Западом. Ее можно описать в виде трех концентрических кругов, расходящихся в стороны от Москвы.
Внутренний круг ограничен российской территорией, куда США и Европе доступ закрыт. Внешний круг охватывает более удаленные регионы, и в их отношении Кремль допускает возможность сотрудничества. Средний круг очерчивает опасную территорию постсоветского пространства. И здесь амбиции путинской России лоб в лоб сталкиваются с интересами и ценностями Запада.
Если и существовали какие-то остатки сомнений относительно решимости Путина исключить чужаков из российской политики, то они были полностью рассеяны теми приготовлениями, которые осуществляются в преддверии парламентских выборов, назначенных на следующий месяц. Мы видим, что сползание к авторитаризму (Кремль называет это 'суверенной демократией') идет все более быстрыми темпами.
Новые правила проведения выборов лишают большинство оппозиционных партий возможности иметь своих представителей в Думе. Чтобы бросить вызов путинской 'Единой России', партия должна иметь в своем составе 50000 членов и набрать в свою поддержку 200000 подписей. Если она преодолеет эти препятствия, ей нужно будет набрать 7 процентов голосов избирателей, чтобы получить места в Думе. Согласно подсчетам шефа московского бюро Нейла Бакли (Neil Buckley), партия может набрать 3,5 миллиона голосов и тем не менее, не получить мест в парламенте.
Но таких манипуляций российскому президенту недостаточно. На этой неделе он обвинил своих критиков в тайном сговоре с Западом. По его словам, оппозиционные партии хотят ослабить и расколоть государство, чтобы захватить его энергосырьевые богатства. Иными словами, противостояние 'Единой России' сродни предательству.
Если когда-то протесты Запада по поводу возврата России к самовластным методам правления и вызывали у Путина смущение, то сегодня он, похоже, находит в них особое удовольствие. Международные наблюдатели ОБСЕ были вынуждены отказаться от своих планов наблюдения за выборами 2 декабря. Сейчас Москва составляет длинный список видимых недостатков западной демократии в целом и американской в частности. Помните те проблемы с подсчетом голосов во Флориде? А Кремль помнит.
Российские официальные лица и дипломаты превратили в своего рода заклинание одну постоянно повторяемую ими тему. Запад воспользовался распадом Советского Союза, чтобы ослабить и унизить Россию. Он в 90-е годы помогал олигархам, подталкивая их к разграблению национальных богатств страны. Замысел Запада заключался не в продвижении демократии, а в нанесении непоправимого ущерба России и лишении ее статуса великой державы. Путин восстановил чувство собственного достоинства нации и ее силу. Конечно, не без помощи постоянно растущих нефтяных и газовых цен - но об этом не говорится.
Этот все более жесткий, порой принимающий отвратительные формы национализм не исключает сотрудничества с Западом. Если к России будут относиться с уважением, признавая тот ее статус, о котором так сильно мечтает Путин, если его будут признавать в качестве лидера сверхдержавы - тогда Россия будет заключать сделки с США, если их интересы при этом совпадают. На этой основе ведется тесное, пусть и непостоянное сотрудничество в борьбе с жестоким исламизмом. Москва в целом оказывает определенное содействие посредническим усилиям США в переговорах между Израилем и палестинцами. Она не строит особых препятствий по поводу Ирака, хотя могла бы.
Действия Кремля в отношении ядерных амбиций Ирана зачастую оказываются довольно полезными, когда они проводятся незаметно, хотя публичные заявления Москвы звучат совсем по-иному. Нежелание Путина поддержать дальнейшие санкции является отражением не столько принципиальных разногласий, сколько более оптимистичной оценки иранской ядерной программы. Во время недавнего визита в Тегеран, получившего широкое освещение в СМИ, российский президент согласился довести до иранского руководства предложение Джорджа Буша. Американский президент пообещал начать переговоры по всем аспектам взаимоотношений с Ираном, если тот прекратит ядерное обогащение. Из этого ничего не вышло, но данный эпизод стал свидетельством того уровня взаимодействия, которое существует между Москвой и Вашингтоном.
Иран находится в пределах третьего круга политики Путина. Если перейти во второй круг - на то географическое и политическое пространство, которое некогда занимал Советский Союз, то атмосфера станет более мрачной. Здесь Россия самоутверждается - и Запад должен проявить на этом пространстве больше решимости.
Стратегия Путина вполне понятна: вытолкнуть Запад из российского ближнего зарубежья. Тактика действий также вполне прозрачна: запугивание правительств прибалтийских государств, проведение 'трубопроводной политики' в целях подрыва позиций Польши, предупреждения Западу о том, чтобы тот держался подальше от Украины, отказ поддержать независимость Косово, введение моратория на Договор об обычных вооруженных силах в Европе, попытка дестабилизировать власть в Грузии.
Россия не может восстановить советскую империю. Но она, по мнению Путина, может воссоздать неформальную гегемонию. В связи с этим, более дружественный режим в Грузии помог бы Москве существенно усилить ее контроль на Кавказе и в Центральной Азии. Он также помог бы Москве защитить ее монополию на поставки газа в Европу. А предлагаемый к строительству трубопровод по дну Балтийского моря точно так же помог бы укротить Польшу и страны Балтии.
Решение о приостановке участия в ДОВСЕ, в свою очередь, призвано продемонстрировать ту цену, которую придется заплатить Европе за американские планы развертывания элементов противоракетной обороны в Польше и Чехии. Поддержка сербской агитации в Боснии и Косово однозначно говорит о традиционной роли России как защитницы сербов, а также о ее способности подорвать европейскую безопасность.
Запад во всех этих спорах тоже не безгрешен. США, например, могли бы вести себя более дипломатично, объявляя о своих планах создания системы ПРО. Существуют и другие моменты, в которых западным лидерам было бы лучше проявить снисхождение, а не раздражать русских с их чувствительностью. Но Путин усматривает в конфронтации способ завоевания уважения. Согласно этой параноидальной логике быть в ссоре с США значит быть с ними на равных. Я слышал, как кое-кто в Вашингтоне говорит, что это отнюдь не начало новой 'холодной войны'. Сегодняшний российский режим не хочет свергать повсюду либеральные демократии, как это делали его коммунистические предшественники. Мы также хорошо знаем, что Путин не намерен далеко уходить от власти после окончания его второго президентского срока.
Согласованная и последовательная реакция Запада уже давно запаздывает. Вряд ли удастся уговорить Путина восстановить демократию. Но это не означает, что Запад должен помалкивать. Постоянное и последовательное сотрудничество с российским бизнесом и гражданским обществом может быть более продуктивным, нежели попытки пристыдить Кремль.
Исключая Путина из третьего круга, мы ничего не выигрываем. Там, где у России и Запада имеются общие интересы, сотрудничество имеет смысл. Но оно не должно определять взаимоотношения в пределах второго круга. Здесь США и особенно Европа должны показать, что они могут быть такими же жесткими, а если нужно, такими же грубыми, как Путин. Уважение это одно; умиротворение - совсем другое.
___________________________________________________________
Система Путина победит - причем не только в его стране ("The Guardian", Великобритания)
Силовая игра Путина с демократией ("The Financial Times", Великобритания)
