"Кто бы ни стал следующим президентом, новая администрация будет сильно разочарована, если она считает, что наши отношения с другими странами улучшатся из-за того, что президента теперь зовут по-другому... Личная дипломатия и налаживание личных отношений хотя и важны, они не являются главными двигателями в международных делах, которые определяются в первую очередь долгосрочными национальными интересами".
Эти слова произнес Генри Киссинджер (Henry Kissinger) во время нашей недавней беседы, состоявшейся в Нью-Йорке. И хотя я встречался с ним пару раз в последние годы, я никогда не видел его на рабочем месте, в его офисе на Парк-авеню. Если быть честным, я ожидал увидеть позолоченную мебель и роскошные ковры - что-то вроде апартаментов Клеменса фон Меттерниха (Clemens von Metternich) - одного из дипломатических героев г-на Киссинджера, жившего в Вене в эпоху Габсбургов.
Поэтому я был немного удивлен, когда меня привели в офис с невнятной обстановкой, в том числе с древним телевизором Sony Trinitron, который как будто подчеркивал, что его владелец не особо любит смотреть телепередачи. Человек, который закончил войну Соединенных Штатов во Вьетнаме, который устроил визит президента Никсона в Китай, который начал улучшать отношения с Советским Союзом, принимал меня как университетский преподаватель (которым он когда-то и был) - в окружении своих книг и сувениров.
Возможность поговорить с одном из творцов истории предоставляется, конечно, нечасто, кроме того, г-н Киссинджер по-прежнему остается одним из самых сведущих специалистов по мировым делам. Я начал с вопроса об общей атмосфере в Вашингтоне, где и определяется американская внешняя политика. Обстановка в столице намного хуже, чем когда-либо в прошлом, предположил я - в том числе и в лучшие дни г-на Киссинджера во время Вьетнамской войны, когда установившиеся в начале "холодной войны" учтивые отношения между политическими партиями и между исполнительной и законодательной ветвями власти уже начали портиться.
Г-н Киссинджер давал взвешенные, обдуманные ответы на мои вопросы. По его мнению, произошли определенные перемены. Изменился Конгресс. "В обеих партиях почти не стало высокопоставленных политиков с большим опытом работы за плечами, которые занимались бы по-настоящему государственной службой". Вся система, особенно после перемен, наступивших из-за революции в области коммуникаций, "теперь больше подчинена краткосрочным политическим расчетам, необходимости удовлетворять интересы могущественных и громогласных избирателей, и стремлению переизбраться на следующих выборах". Этому способствует, отметил г-н Киссинджер, и круглосуточный поток новостей - "больше информации, меньше содержания".
Но г-н Киссинджер отверг также и идею о том, что в той среде, в которой определяется американская внешняя политика, вообще когда-либо были золотые времена. Криво улыбнувшись, он с задумчивым видом отметил, что в 1960-е и 1970-е годы - когда он служил советником по вопросам национальной безопасности и государственным секретарем при двух президентах (во время второго срока президента Никсона он занимал и тот, и другой пост) - не были "идиллическими". "Я думаю, - сказал он, - это были суровые времена".
Главной темой ведущихся сегодня в Вашингтоне баталий является то, что большинство нынешних проблем Америки были созданы ею самой из-за излишне силовой и "унилатералистской" политики администрации Буша. По мнению критиков, если бы США не так стремились навязывать свою волю другим странам, будь то для достижения традиционных целей реальной политики или ради идеалистического продвижения демократии, то мы сталкивались бы с гораздо меньшей враждебностью. Как написал в своей последней книге один из таких критиков Збигнев Бжезинский (Zbigniew Brzezinski), давний напарник г-на Киссинджера по интеллектуальному спаррингу, большая часть мира хочет, чтобы США "уважали" и признавали чувство достоинства других стран, которое понимается как способность решать свои вопросы так, как они считают нужным.
Г-н Киссинджер согласился с тем, что другим странам необходимо обладать возможностями для развития своей идентичности. Однако он отметил, что для существования мирового порядка необходимо, чтобы "эти страны не выбивались из некоего общего консенсуса". Американская стратегия благотворного невмешательства (тактика решения проблемы путем ее временного игнорирования - прим. перев.) перестала быть реалистичной в эру усиления глобальной интеграции, когда относительно небольшая транснациональная сеть или какое-либо несостоятельное государство может нанести демократическому обществу огромный ущерб.
Вместе с тем, большинство сегодняшних международных игроков, "в том числе государства, международные организации и неправительственные организации разочарованы различными аспектами существующего мирового порядка". К сожалению, отметил г-н Киссинджер, немногие из этих игроков желают играть долгосрочную конструктивную роль, предпочитая действовать наперекор американской политике, когда она сулит им какие-либо риски.
Итак, может ли наша демократия эффективно решать долгосрочные внешнеполитические проблемы в мире, в котором существуют системы с различными убеждениями, и в котором Соединенным Штатам постоянно приходится иметь дело со множеством несовершенных, иногда даже неприятных, режимов?
"Знаете, - сказал г-н Киссинджер с акцентом таким же уникальным и узнаваемым в американской истории, как и акцент Джеки Кеннеди (Jack Kennedy), - таким людям как я, тем, кто в молодости жил при диктатуре, нет необходимости говорить о ценностях демократии". Конечно, "Соединенные Штаты должны действовать демократически, и наша внешняя политика должна отражать и сочетать в себе и ценности демократии и нашу мощь".
Однако, отметил г-н Киссинджер, важно помнить, что Американская Республика изначально не обладала возможностью проведения комплексной внешней политики. Отцы-основатели предполагали, что, обретя независимость, США будут довольно хорошо жить в относительной изоляции. Эта точка зрения существует и до сих пор. В результате, говорит г-н Киссинджер, американцы плохо переносят "длительные периоды международной напряженности".
Поэтому "президенты, сообщая американскому народу о сложных случая, особенно требующих применения военной силы, обычно называют фиксированные сроки. Из-за этого они часто обещают результаты, которые могут и не быть достигнуты за короткий промежуток времени - и достижение которых не может быть гарантировано даже за длительное время".
Внешняя политика, подчеркнул г-н Киссинджер, "нелегкое дело. В ней не должно быть слишком много обещаний и не должно быть слишком сильной изолированности".
Я посмотрел через окно, подоконник которого был заставлен фотографиями г-на Киссинджера с мировыми лидерами, на Манхеттен и задал вопрос о жизнеспособности некоторых важнейших международных институтов, в особенности ООН. "Совет Безопасности, - сказал он, - должен быть реформирован, так как он в настоящее время не отражает реалий международного сообщества - в него не входят такие ведущие страны, как Индия, Япония, Германия и Бразилия".
В то же самое время, объяснил он, подобная реформа маловероятна, так как они либо повлечет за собой увеличение постоянных членов, наделенных правом вето - что еще больше ограничит возможность принимать решения, либо отмену самого права вето как такового.
"Это будет неприемлемо для Соединенных Штатов и для других четырех постоянных членов Совета Безопасности", особенно в свете того, что действия СБ, в чем бы они ни заключались, воспринимаются всеми как законные. "Однако некоторые изменения все-таки необходимы. Совет Безопасности разваливается - интересы его постоянных членов по ряду вопросов просто-напросто не совпадают, что не позволяет приходить к единогласным решениям, и Совет Безопасности может только подтверждать достигнутый кем-то консенсус, но не может приходить к нему сам".
Это породило дискуссию о том, получат ли Соединенные Штаты должную отдачу от усилий по укреплению международной организации и по поднятию трансатлантических связей в рамках НАТО до уровня, существовавшего в эпоху "холодной войны", и должны ли подобные усилия быть приоритетными для следующей американской администрации. Г-н Киссинджер скептически отозвался о перспективах успеха этой деятельности.
Он также отметил некоторые серьезные изменения в сегодняшней геополитической обстановке. Он отметил, что тот мир, который мы видим на протяжении 300 лет - "Вестфальская международная система, возникшая после окончания религиозных войн в Европе и базирующаяся на принципе нации-государства, сейчас 'рушится'". Это, возможно, более значимое изменение, чем переход от интересов династий к интересам государств, произошедший после Венского конгресса 1814-15 годов (о котором г-н Киссинджер писал) и более серьезная угроза международной стабильности, чем та, которую представляли нацистская Германия или Советский Союз. В Европе нация-государство ослабевает, заметил он, однако в некоторых других частях света оно добилось определенных успехов. "Только Россия, Соединенные Штаты и некоторые страны Азии соответствуют его классической форме".
Вместе с тем, на Ближнем Востоке и в Южной Азии, несмотря на то, что национализм остается могущественной силой, многие причисляют себя к великому исламскому сообществу, находящемуся в оппозиции к Западу. С точки зрения г-на Киссинджера, международную систему больше нельзя описывать с помощью какой-либо одной формулы.
Это неизбежно снова вернуло нас к наиболее важным для Америки отношениям - с другими мировыми демократиями, большинство из которых находится в Европе. Г-н Киссинджер отметил, что непосредственно после войны "Европа была слабее, чем сегодня, но была готова - с такими лидерами, как Аденауэр (Adenauer), Шуман (Schuman) и Монэ (Monnet) - проводить реальную и конкретную внешнюю политику, пусть даже под защитой Америки и в условиях почти полного отсутствия трансатлантических разногласий".
Однако сегодня фундаментальные философские разногласия разделяют США и Европу по целому ряду ключевых вопросов внешней политики. Европейцы и американцы, предположил я, расходятся как в вопросах средств, так и в вопросах целей - особенно в вопросе законности превентивного использования силы без получения одобрения Совета Безопасности, а также в вопросе оценки серьезности угроз, представляемых международными террористическими сетями, с которыми нельзя договориться и деятельность которых невозможно пресечь.
Реальное различие, прервал меня г-н Киссинджер, заключается в том, "что именно власти той или иной страны могут попросить у своего народа". Именно из-за того, что "европейские правительства больше не могут просить у своих народов больших жертв", сказал он, они с такой готовностью прибегают при решении многих внешнеполитических вопросов к использованию "мягкого влияния". Это неизбежно затруднит достижение консенсуса между Европой и США.
Все это серьезно затрудняет эффективную борьбу с растущими угрозами. Конечно, на ум приходит вопрос о том, что делать с Ираном и его ядерными амбициями. Нет никаких сомнений в том, что обретение Ираном ядерного оружия станет в высшей степени дестабилизирующим фактором, с которым США не смогут мириться. Точка зрения г-на Киссинджера заключается в том, что США должны приложить серьезные усилия к решению иранской проблемы. По его словам, переговоры могут привести к успеху при определенных условиях и при наличии достаточного желания. "Чего не нужно делать, - предупредил он, так это приравнивать дипломатию к увеличению числа уступок [со стороны Запада]". В настоящее время мы "скатываемся к такой ситуации, когда мы и не ведем достаточно интенсивных переговоров, и не выдвигаем жестких требований".
Вместе с тем, г-н Киссинджер добавил, что применение силы против Ирана нельзя исключать. Дипломатия, не поддерживаемая потенциальной возможностью применения силы, бессильна. На протяжении многих лет наши проблемы в отношениях с Ираком частично заключались именно в этом.
Что касается долгосрочных взаимоотношений с нашими европейскими союзниками, то между нами сохранятся некоторые фундаментальные разногласия. Но "так как проблема, по мнению некоторых наших союзников, заключается в применении силы Америкой, то для нас важно не оказаться "обездвиженными" из опасений односторонних действий, кроме того, мы не должны пытаться создать международную систему, основанную на нашей силе".
В данном случае, предположил г-н Киссинджер, можно извлечь полезный урок из истории Великобритании 19-го века - действуй в одностороннем порядке, когда ты должен, но создай вместе с тем систему, в которой другие державы будут успокоены "осознанием предсказуемости" действий и общим согласием относительно их целей.
К моменту ухода из офиса г-на Киссинджера я по-настоящему был обеспокоен будущим. Но если бы я затронул эту тему с г-ном Киссинджером, то, я подозреваю, он просто сказал бы, что тут все зависит от территории. У больших государств - большая ответственность. Они должны ожидать больших проблем и должны быть готовы к встрече с ними.
Г-н Ривкин - юрист, служил в министерстве юстиции при президентах Рональде Рейгане и Джордже Буше-старшем.
___________________________________________________________
Генри Киссинджер: по ПРО Путин сделал США 'смелое предложение' ("Voice of America News", США)
Не отвергайте инициативу Путина ("The International Herald Tribune", США)
Икона и орел ("The International Herald Tribune", США)
