Путин демонтировал хрупкую демократию девяностых, но еще никогда не был так популярен. New Statesman публикует специальную серию статей о России, ее политике, культуре и обществе. Авторы - Лилия Шевцова, Артемий Троицкий, Робин Страммер (Robin Strummer) и многие другие.
***
Россия сползает к диктатуре. Предстоящие парламентские выборы станут очередным шагом к восстановлению в России однопартийной системы. Никто не сомневается в том, что в следующей Думе будет доминировать поддерживаемая Кремлем 'Единая Россия' - ее пропаганда доминирует в СМИ. Однако для того, чтобы наверняка добиться желаемого результата, Избирательная комиссия подняла порог прохождения в парламент с 5 до 7 процентов, а при помощи запутанных правил регистрации не допустила к выборам многие слабые и расколотые оппозиционные партии. Милиция регулярно разгоняет оппозиционные митинги.
Владимир Путин может воспользоваться победой 'Единой России' для того, чтобы нарушить конституцию и на парламентских выборах в марте 2008 г. выдвинуть свою кандидатуру на третий срок. Он произнес зловещие слова о том, что эта победа даст ему 'моральное право' остаться у власти. В ряде городов были организованы митинги 'За Путина и Россию', участники которых призывали его остаться. Вероятно, более правдоподобный сценарий таков, что Путин из президента превратится в премьер-министра, и произойдет соответствующее перераспределение полномочий; или же он добьется избрания президентом одного из своих соратников (явный кандидат - недавно назначенный премьер-министром Виктор Зубков) и придет ему на смену, когда тот покинет свой пост из-за 'проблем со здоровьем'. В любом случае, каким бы ни был исход этой интриги, путинизм - это надолго.
Что такое путинизм? Во-первых, восстановление роли государства, контрреволюция против демократии, которая, по мнению сторонников президента, в 1990-е годы привела страну на грань катастрофы. За этой контрреволюцией стоят силовики - такие же, как Путин, люди из бывшего КГБ (переименованного в ФСБ), армии и 'силовых ведомств', которые в годы правления Бориса Ельцина сформировали правительство в правительстве и в 2000 г. выдвинули ему на замену Путина.
Силовики установили контроль над правительством. Их клиенты правят регионами, городами и весями и контролируют милицию и суды. Они постоянно увеличивают личный состав и расширяют полномочия ФСБ: сегодня на одного гражданина приходится на 40 процентов больше офицеров госбезопасности, чем в советские времена. Они ведут систематическое наступление на свободу слова и информации, запугивая независимые газеты и закрывая глаза на заказные убийства журналистов, не говоря уже о более подозрительных 'несчастных случаях' последних семи лет.
Создаваемая политическая система - это еще не диктатура, но и демократией она является лишь формально. Оппозиционные партии могут существовать, но лишь в определенных рамках. Выборы проводятся - но их результаты предрешены заранее, а носители власти выбираются в коридорах Кремля задолго до голосования. В СМИ нет настоящих политических дебатов, нет и демократической культуры в более широком смысле, которая благоприятствовала бы разнообразию суждений. Во многом проблема связана не с усилением путинского государства (можно сказать, что оно не так сильно, как кажется), а в хронической слабости гражданского общества. Через шестнадцать лет после крушения советского режима нет настоящих социальных организаций, нет политических партий, пользующихся массовой поддержкой (кроме, пожалуй, коммунистов), нет профсоюзов, нет групп по защите прав потребителей или окружающей среды, нет профессиональных органов, которые могли бы стать противовесом силе государства. Единственное исключение - очень немногочисленные правозащитные организации, такие, как 'Мемориал'.
Платить не нужно
Вторым элементом путинизма является теснейшая связь между политикой и бизнесом. Высокопоставленные государственные чиновники управляют и владеют СМИ, заседают в советах директоров государственных корпораций, за счет которых обогащаются, имеют выгодные связи с олигархами, кроме того, им принадлежат крупные пакеты акций российских банков, а также нефтяных, газовых и горнодобывающих компаний. На более низком уровне политика и бизнес во многих российских городах тесно переплетена с милицией и организованной преступностью. Часто речь идет не просто о коррупции в привычном значении (бизнесмены предлагают взятки чиновникам). В путинской России политик обычно сам бизнесмен, а иногда и офицер ФСБ, так что ему не нужно платить взятки. Политические связи - самый верный путь к обогащению. Самые успешные олигархи - это держащиеся в тени члены президентского окружения. А все высокопоставленные российские политики - это мультимиллионеры, чьи деньги хранятся в безопасности за границей, переведенные туда бизнесменами, пользующимися покровительством Кремля.
Благодаря высоким ценам на нефть и газ, при Путине идет мощный экономический рост, которым во многом объясняется его популярность. Его основной избиратель - представитель быстрорастущего среднего класса - 8 миллионов россиян в 2000 г. и около 40 миллионов - сегодня. Он зарабатывает достаточно для того, чтобы иметь собственный дом и машину и ездить в отпуск за границу. Но Путин популярен и среди более широких слоев населения, которое благодаря оздоровлению экономики в последние годы выкарабкалось из нищеты. О гиперинфляции и экономической нестабильности девяностых постепенно забывают. Рубль силен; золотовалютные запасы велики; зарплаты бюджетникам и пенсии выплачиваются вовремя, а, кроме того, при Путине они возросли; правительство, наконец, стало инвестировать в скрипучую инфраструктуру, больницы и школы.
Однако во многом экономика страны уязвима - не в последнюю очередь речь здесь идет о сильной зависимости России от экспорта природных ресурсов и слабости промышленного производства, сектора услуг и высоких технологий. Наиболее серьезную озабоченность вызывает надвигающийся демографический кризис, связанный, в основном, с высоким уровнем смертности (в особенности, среди мужчин, основных потребителей водки) и эмиграцией на Запад значительной части молодых и талантливых россиян. После 1991 г. население сократилось на 10 миллионов до 140 миллионов. По оценке ООН, к 2050 г. оно может оказаться меньше 100 миллионов. Уже ощущается нехватка студентов в университетах и рабочей силы во многих отраслях экономики.
Между тем, мусульманское население с его традиционно высоким уровнем рождаемости продолжает расти - отчасти потому, что иммигранты из Центральной Азии заполняют нишу на рынке труда. Сегодня в России живет 25 миллионов мусульман (демографы прогнозируют, что через 50 лет они станут большинством). Как евреи в прежние времена, российские мусульмане стали мишенью поднимающего голову ксенофобского русского национализма, который лишь частично удовлетворяется все более националистической риторикой Путина. Если бы не он, то миллионы россиян проголосовали бы за ультранационалиста - скажем, за Владимира Жириновского, чья Либерально-демократическая партия, как ожидается, придет второй или, возможно, третьей, уступив коммунистам, и наберет около 10 процентов голосов.
Унижение
Национализм - это третий основной элемент путинизма и, возможно, ключ к его успеху. Путинский национализм - это не просто восстановление влияния России в 'ближнем зарубежье', ее бывших советских сателлитах (прежде всего, против прозападных правительств Грузии и Украины), или поигрывание нефтяными мускулами на международной арене. Он основан на давней исторической традиции имперского правления и неприятия Запада, под влиянием которой сформировано ее национальное сознание.
Большинство русских восприняло распад Советского Союза как унижение. Всего за несколько месяцев они потеряли все: империю, идеологию, экономическую систему, статус сверхдержавы, национальную гордость. Они потеряли национальную идентичность, связанную с официальными мифами советской истории: освобождающей силой Октября 1917 г., победой в Великой Отечественной войне, советскими достижениями в области культуры, науки и техники. За несколько месяцев краха Советского Союза русские впали в нищету и голод и оказались зависимы от помощи Запада, который читал им наставления о демократии и правах человека. Все атрибуты девяностых - гиперинфляция, потеря народом сбережений и безопасности, разгул коррупции и преступности, грабители-олигархи и пьяный президент - были источником национального позора.
Путин с самого начала понимал важность исторической риторики для своей националистической политики, особенно, если она затрагивала струны ностальгии по Советскому Союзу. Опросы, проведенные в год его прихода к власти, показывали, что три четверти россиян сожалеют о распаде СССР и хотят расширения пределов России и включения в ее состав таких 'русских' территорий, как Крым и Донбасс, отданные Украине. Путин быстро выстроил свою собственную историческую мифологию, совместив советские мифы (освобожденные от коммунистической фразеологии) с государственническими элементами дореволюционной России. Таким образом, его режим был встроен в давнюю историческую традицию и освящен ею. Это традиция сильной власти государства, берущая свое начало во времена основателя империи Петра Великого и в родном городе Путина Санкт-Петербурге.
Неразрывным ее элементом является пестуемая Путиным идея о том, что российские традиции авторитарного правления морально равнозначны западным демократическим традициям. Действительно, его сторонники часто говорят, что русские ценят сильное государство, экономический рост и безопасность более, нежели либеральные концепции прав человека или демократии, не имеющие корней в российской истории.
Реабилитация Сталина - это самый тревожный момент исторической риторики Путина. И самый мощный, так как она отвечает на глубокую потребность русских в 'сильном лидере'. По данным проведенного в 2005 г. опроса, 42 процента всех россиян и 60 процентов людей старше 60 лет хотели бы возвращения 'такого лидера, как Сталин'. На конференции в июне этого года Путин призвал школьных учителей показывать сталинский период в более позитивном свете. Именно Сталин сделал Россию великой, и его 'ошибки' были не хуже, чем преступления западных государств, - заявил он. Учебники, уделяющие слишком много внимания Большому террору и ГУЛАГу, были подвергнуты цензуре, а историки, освещающие сталинские преступления, подверглись порицанию за недостаток патриотизма.
У большинства россиян все это вызывает вздох облегчения. Воспитанные на советских мифах, они почувствовали себя крайне неуютно, когда в конце 1980-х - начале 1990-х им пришлось столкнуться с печальной правдой о своем прошлом. Теперь им нечего стыдиться. Благодаря путинскому переписыванию истории, они вновь могут высоко ценить себя и свою страну (как если бы немцам после войны сказали, что Холокоста не было). Благодаря Путину, русские могут жить дальше, не задавая неудобных вопросов о себе. Именно так они жили в Советском Союзе.
Работая над книгой 'Шептуны' (The Whisperers), я провел интервью с сотнями людей и увидел, как наследие сталинского периода продолжает влиять на мышление и поведение русских сегодня. Наиболее отчетливо его воздействие проявляется в сильном политическом конформизме, молчаливом и безусловном согласии с властью, родившимися из страха в сталинский период, но переданными последующим поколениям и сформировавшими то, что можно назвать постсоветской личностью. Безусловно, этот конформизм сыграет свою роль в ходе выборов и при решении вопроса о власти в ближайшие месяцы. Если Путин решит попрать конституцию и провозгласить себя диктатором, то не думаю, что многие россияне будут протестовать.
Книга Орландо Файгса 'Шептуны: Частная жизнь в сталинской России' вышла в издательстве Allen Lane (£25).
Российские выборы в цифрах
Мест в Думе: 450
Партий, зарегистрированных на выборах: 11
Партий, которые, скорее всего, пройдут в парламент: 4
Зарегистрированных избирателей: 108 млн.
Проголосовало на последних выборах в 2003 г. (56 процентов зарегистрированных избирателей): 60,7 млн.
Процент избирателей, чувствующих, что они не имеют или почти не имеют влияния на происходящее: 94
Исследование провел Крэйг Бернетт (Craig Burnett)
_________________________________
Владимир Великий? ("The Washington Post", США)
Неудивительно, что им нравится Путин ("The Times", Великобритания)
