12/17/2007, Volume 013, Issue 14
На прошлой неделе в России прошли парламентские выборы, до боли напомнившие безальтернативное голосование советского периода, смысл которого, словно в капле воды, отразился в ставшем знаменитым ответе советского рабочего, державшего в руках портрет Брежнева, на вопрос иностранного корреспондента: 'Что мне дали - то и держу'.
Во второй день декабря партия "Единая Россия", первым номером в списке которой стоял президент России Владимир Путин, получила на выборах 64 процента голосов, что гарантирует ей 315 из 450 мест в Государственной Думе - этого больше чем достаточно, чтобы провести любой закон и даже поменять конституцию. Еще 15 процентов голосов поделили между собой 'сателлитные' партии Кремля - Либерально-демократическая и 'Справедливая Россия'. Две либеральные партии, 'Яблоко' и Союз правых сил, набрали по проценту каждая - притом, что порог для прохождения в парламент нового созыва был установлен в семь процентов. Единственной реально оппозиционной партией в новой Думе будут только коммунисты, набравшие 11,6 процента голосов.
Выборы прошли с тяжкими нарушениями. По всей стране начальники угрожали рабочим увольнениями, если те не проголосуют за "Единую Россию". Отмечалось множество случаев вбрасывания бюллетеней и неоднократного голосования. В Чечне, согласно официальным результатам, за "Единую Россию" вообще проголосовало 99 процентов всех имеющих право голоса - узнав об этом, прохожие на улицах Грозного только удивлялись.
Тем не менее, даже если принять во внимание масштаб злоупотреблений, в поддержку нелиберальной политики высказалось все же большинство населения. Впервые с момента распада Советского Союза российский парламент начнет работу, не имея в своих рядах ни одного представителя либеральной оппозиции.
Антилиберальные и антизападные настроения в стране отражались еще на стадии подготовки к выборам: 21 ноября Путин, выступая на московском стадионе 'Лужники', несколько раз повторил, что в стране есть 'внутренние враги'. Он заявил, что эти люди 'шакалят' у иностранных посольств, выпрашивая там деньги на дестабилизацию России. 'Тем, кто противостоит нам, нужно слабое, больное государство. Им нужно дезорганизованное и дезориентированное общество - чтобы за его спиной обделывать свои делишки', - сказал он.
Слова Путина подтвердились еще и тем, что прокремлевская молодежная группировка 'Наши' стала серьезно готовиться 'разобраться' с любыми акциями протеста, которые могли бы возникнуть после ожидаемой всеми победы "Единой России". Заранее были подготовлены плакаты, словно вышедшие из советских времен: Соединенные Штаты изображаются на них в образе разжиревшего капиталиста, оппозиционные фигуры - в образе 'предателей'. Общая идея подготовленных лозунгов сводилась к тому, что США хотят вернуть в России времена правления олигархов, когда страна чуть ли не задаром распродавала свои нефть и газ. Одному из сотрудников торонтской газеты Globe and Mail, под видом члена 'Наших' проникшего на одну из их встреч, стало известно, что 'Наши' приготовились заранее занять все площадки в Москве, где было возможно возникновение антипутинских демонстраций протеста.
- Наше оружие - физическое превосходство и моральное подавление, - говорил инструктор. - В диалоги с подстрекателями не вступать. В качестве последнего способа - можно бить. Но аккуратно.
Насколько 'аккуратно' собирались бить 'подстрекателей' - вопрос открытый, поскольку уже неоднократно появлялись сведения о том, что у 'Наших', как и у всех других прокремлевских молодежных движений, есть специальные 'ударные' группы, тренирующиеся на базах ОМОНа, уличной полиции (девиз - 'Не знаем жалости и жалости не ждем').
Подобная агрессивность объясняется в первую очередь хрупкостью, которую Путин к концу своего второго президентского срока обнаружил в созданной им системе. Следующие выборы, президентские, намечены на 2 марта, и, хотя режим, подпитываемый беспрецедентными доходами от высоких цен на энергоносители, кажется сильным, изнутри он слаб - и те, кто занимает верхушку российской политической пирамиды, хорошо знают это.
В нынешней России вся собственность и вся власть монополизированы узкой группой людей, связанных с Путиным еще по его старой службе в КГБ и, позднее, в правительстве Санкт-Петербурга. Высокопоставленные государственные чиновники сидят в советах директоров госкомпаний, создавая огромные конфликты интересов. Например, Дмитрий Медведев, первый заместитель премьера, одновременно председательствует в совете директоров 'Газпрома'; заместитель главы кремлевской администрации Игорь Сечин возглавляет нефтяную компанию 'Роснефть'; второй первый вице-премьер Сергей Иванов - председатель совета директоров новой авиационной монополии, Объединенной авиастроительной корпорации. По некоторым подсчетам, сегодня приближенные Путина контролируют компании, составляющие в общей сложности 80 процентов капитализации российского фондового рынка.
Олигархам ельцинской поры позволили остаться при своих деньгах - однако стоит им в малейшей степени проявить политическую независимость, как им тут же грозит уголовное преследование. Например, Михаил Ходорковский, который в бытность свою главой нефтяной компании "ЮКОС" финансировал оппозиционные партии, сегодня отбывает восьмилетнее заключение в трудовом лагере.
Итак, в руках единой правящей группировки сосредоточилась власть и над политикой, и над экономикой. В течение долгого времени противоречия внутри этой группы не были видны общественности. Однако 30 ноября газета 'Коммерсант' опубликовала интервью с Олегом Шварцманом - главой финансово-промышленной группы 'Финансгрупп', связанной с Сечиным. В этом интервью он рассказал, как на самом деле работает система Путина.
По словам Шварцмана, в активы его группы, оцениваемые в 3,2 миллиарда долларов, входят 'Русская нефтяная группа', 'Русская алмазная группа' и 'Российские приборостроительные технологии'. Группа работает под общим руководством Сечина, и среди ее совладельцев немало оффшорных компаний, контролируемых, в свою очередь, родственниками высокопоставленных чинов президентской администрации и офицерами Федеральной службы безопасности (ФСБ) и Службы внешней разведки (СВР).
Шварцман рассказал о планах создания государственной корпорации под названием 'Социальные инвестиции', в рамках которой в жизнь проводилась бы концепция 'бархатной реприватизации'. В конечном счете, такая 'реприватизация' служила бы интересам государственного экспортера оружия 'Рособоронэкспорта'. Шварцман назвал этот план рыночной формой поглощения стратегических активов в регионах, зависящих от государственных субсидий - то есть государство не отбирает их в открытую, а, пользуясь рычагами административного давления, включая обвинения в неуплате налогов, просто занижает их рыночную цену.
Также Шварцман рассказал, что заведует финансовой частью в организации, называемой 'Союзом социальной справедливости'. По его словам, эта организация занимается тем, что убеждает бизнесменов проявлять 'социальную ответственность', жертвуя деньги на нужды 'силовых министерств' - в список которых, помимо ФСБ и СВР, входят министерства обороны, чрезвычайных ситуаций и внутренних дел. Изначально это было откровенное вымогательство, но в последнее время организация начала предлагать предпринимателям некие партнерские отношения.
'Мы стали приезжать к ним с разными предложениями, их результатом стала совместная деятельность. Например, Русская нефтяная группа -- это результат альянсов с [нефтяными компаниями] "Роснефть", ТНК и ЛУКОЙЛ. . . Иными словами, эти компании отдали Русской нефтяной группе часть своих рынков (в оригинале - 'часть сбыта' - прим. перев.)', -сказал Шварцман.
Также он заговорил о планах по созданию национального агентства по сбору долгов из ветеранов МВД, которые работали бы с миноритарными акционерами и вытесняли бы 'нелояльных власти собственников'. Когда журналист спросил его, кто инициировал создание такого агентства, Шварцман ответил: 'Партия! Партию для нас олицетворяет силовой блок [часть руководства России, опирающаяся на силовые министерства], который возглавляет Игорь Иванович Сечин'.
На самом деле 'силовой блок' - не единственная группировка в российском руководстве. Ему противостоят так называемые 'либералы' во главе с Медведевым, где сосредоточилось немало ельцинских олигархов. Однако в отсутствие институтов гражданского общества и надежной судебной системы получается так, что конфликты между этими большими группировками и группировками поменьше внутри этих больших могут быть разрешены только самим президентом. Что же до Путина, то он уже дал понять, что после окончания своего второго президентского срока намеревается по-прежнему играть значительную роль в российской политике, однако никто не знает, что конкретно имеется в виду.
У Путина есть немало причин желать передачи верховной власти кому-нибудь другому. Во-первых, подавление мятежа в Чечне привело к новым восстаниям в Ингушетии и Дагестане. Во-вторых, начали проявляться признаки того, что времена экономического благополучия в России вскоре закончатся. В стране резко выросли цены на продукты, которые весной, как ожидается, вырастут еще на 50-70 процентов. По данным главы Института национальной стратегии Станислава Белковского, для семей со средними доходами, которые составляют сегодня половину населения страны, это будет значить, что их бюджета вскоре уже не будет хватать даже на еду.
Однако, вполне возможно, самая главная причина, по которой Путин действительно хочет уйти - желание в полной мере насладиться своим огромным личным богатством. В интервью, которое опубликовала 12 ноября германская газета Die Welt, Белковский заявил: 'Люди, сидящие в Кремле - это прямые представители и совладельцы крупных предприятий. Путин и сам - крупный бизнесмен. Он контролирует 37 процентов акций [четвертой по размер нефтяной компании России] 'Сургутнефтегаза', и рыночная цена этого пакета [, предположительно принадлежащего Путину,] может составлять до 20 миллиардов долларов. Более того, он контролирует 4,5 процента акций [российского государственного газового монополиста] 'Газпрома'. В компании Gunvor, которая продает нефть, Путину принадлежит 50 процентов через его представителя Геннадия Тимченко. В прошлом году оборот [Gunvor] составил 40 миллиардов долларов, а прибыль - 8 миллиардов".
Если система держится на том, что ее держит в руках Путин, его добровольного ухода из власти она может не пережить. И самый явный знак этому подали сами силовые ведомства - становой хребет путинской власти.
Самым первым признаком серьезности конфликтов между различными группировками Кремля стало обнаружение 27 октября в Санкт-Петербурге тел офицера Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков Константина Друженко и его бывшего коллеги Сергея Ломако. Они были отравлены. На Санкт-Петербургском информационном сайте Fontanka.ru появилось сообщение, что незадолго до смерти их видели в одном из городских кафе, где они 'бурно что-то праздновали', однако другие участники веселья позже рассказали, что Друженко и Ломако, уходя, чувствовали себя нормально. Представитель ФКСН подтвердил, что оба они умерли от отравления при 'странных' обстоятельствах.
Предполагаемое отравление - лишь эпизод более широкого противостояния между ФСБ и ФКСН, которое стало достоянием общественности 2 октября, после ареста генерала Александра Бульбова, возглавлявшего оперативный отдел ФКСН, и нескольких других офицеров этой службы. Бульбова обвиняют во взятках и незаконном прослушивании телефонов. Он и трое других арестованных офицеров ФКСН стояли во главе расследования в отношении московского мебельного магазина 'Три кита', руководство которого обвинили в массовой контрабанде китайских товаров и неуплате миллионов долларов ввозных пошлин. Между тем, в числе соучредителей сети 'Три кита' фигурируют компании, принадлежащие отцу заместителя директора ФСБ Юрия Заостровцева. За расследование деятельности 'Трех китов' брался еще Юрий Щекочихин, депутат Государственной Думы и заместитель главного редактора 'Новой газеты'. В 2003 году он был убит - снова отравлен.
Бульбов написал открытое письмо, в котором заявил, что за его арестом стоят генералы ФСБ Купряжкин, Феоктистов и Харитонов. Он написал, что проблемы с ФСБ у него начались год назад - ровно тогда, когда он начал расследование в отношении 'Трех китов'.
Все происходящее - часть более крупной борьбы за власть. Глава ФКСН Виктор Черкесов 9 октября написал статью в 'Коммерсанте', в которой говорилось, что последние аресты - это свидетельство 'междоусобицы в рядах спецслужб'. 'В этой войне победителей не будет. Слишком многое поставлено на карту', - предупреждает он. 'Воинам не к лицу превращаться в купцов', - заявил Черкесов, намекая, видимо, на коммерческую деятельность высших офицеров ФСБ.
Такое впечатление, что Путин старается поддерживать между воюющими сторонами нечто вроде равновесия. После появления статьи Черкесова в 'Коммерсанте' Путин выступил с его публичной критикой, заявив, что 'неправильно делать проблемы такого рода достоянием СМИ', однако уже на следующий день создал новый государственный комитет по борьбе с незаконной продажей наркотиками - и Черкесов был назначен его руководителем.
К сожалению, новый лидер может оказаться неспособен к такого рода посредничеству, и в таких обстоятельствах перспектива очередного всплеска насилия становится вполне реальной. Корреспонденту газеты The Moscow Times удалось побеседовать с бывшим офицером спецслужб, знакомым с обстоятельствами ареста Бульбова и его коллег по ФКСН, который сказал: 'Между двумя спецслужбами чуть было не началась война. На этот раз обе стороны сдержались, и перестрелок не было. Но если эти бои будут продолжаться, можно быть уверенным, что они начнут стрелять друг в друга. И остановить это будет уже очень трудно'.
С учетом всего этого, становится понятно, что многие члены руководства страны готовы любой ценой удержать Путина во власти. Под их давлением - хотя наверняка есть и другие факторы - Путин заявил, что готов продолжать исполнять роль высшего авторитета правящего режима. Сейчас для этого есть несколько возможностей, и одна из них - используя путинское большинство в парламенте, изменить конституцию, чтобы президент мог идти на третий срок подряд - и пойти. Международное сообщество, конечно, отреагирует на такой шаг отрицательно, но, несмотря на это и несмотря на неоднократные заверения Путина в том, что в следующем году в Кремле будет уже другой человек, такой сценарий все равно возможен.
Второй возможный вариант - поддержать на выборах 'мягкого' преемника, например, нынешнего премьер-министра Виктора Зубкова, который через несколько месяцев уйдет в отставку - скажем, по здоровью, - после чего будут объявлены новые выборы, а на них Путин уже будет иметь полное право баллотироваться. И, наконец, Путин может занять пост премьер-министра сам и - опять же через большинство в парламенте - провести законы, усиливающие его новый пост.
Но, как бы там ни было, пока Путин раздумывает над своими будущими планами, внутреннее давление в российской властной системе только растет. Перспектива любых изменений наверху грозит разрушить неформальные структуры, позволяющие госчиновникам обогащаться за счет нежданных барышей государства - а только через президентскую администрацию каждый день проходят экспортные операции по семи миллионам баррелей нефти и нефтепродуктов, и объем этого экспорта, вместе с газом, в прошлом году составил 190 миллиардов долларов.
В то же время, неопределенность будущего распределения власти подстегивает амбиции всех участников борьбы за нее. И Черкесов оказался уже не первым чиновником высокого ранга, выведшим ее в общественное пространство.
В конце сентября глава оружейного монополиста 'Рособоронэкспорта' Сергей Чемезов, служивший с Путиным в КГБ в Дрездене, а сейчас возглавляющий еще и совет директоров автозавода АвтоВАЗ, заявил, что необходимо использовать средства Стабилизационного фонда, созданного в России в 2004 году на случай неожиданного снижения цен на нефть, для финансирования кредитов, выдаваемых отечественной промышленности. Между тем уже давно ходят разговоры о том, что российские чиновники хотят использовать средства Стабилизационного фонда на личные инвестиционные проекты.
Возможно, туман, окружающий сегодня будущее России, несколько рассеется 17 декабря, когда "Единая Россия" соберется на съезд для выдвижения своего кандидата в президенты. Если окажется, что Путин действительно собрался уходить, с этого дня между чиновниками может начаться массовая и всерьез дестабилизирующая страну борьба за собственность. Если же Путин останется, он, вполне возможно, окажется в собственном кабинете как в плену - пожизненным президентом, который е сможет никому передать власть, не ставя тем самым в опасное положение самого себя.
Что бы в результате ни ждало Россию, ее будущее очень и очень неопределенно - что и подтвердил на прошлой неделе равнодушный ко всему электорат.
Дэвид Сэттер работает в Гуверовском институте (Hoover Institution), Хадсоновском институте (Hudson Institute) и в Школе фундаментальных международных исследований (School of Advanced International Studies) Университета имени Джонса Хопкинса (Johns Hopkins University). Составленный под его руководством отчет Хадсоновского института о состоянии американо-российских отношений можно прочесть на сайте www.Hudson.org.
___________________________________________
Россия Инкорпорейтед ("The American Spectator", США)
Назад, в бизнес. Как соратники Путина превращают Россию в корпоративное государство ("The Financial Times", Великобритания)
Чистая победа подручных Путина ("The Times", Великобритания)
Кремль Инкорпорейтед ("New Yorker", США)
Наступательная политика АО 'Россия' ("Le Monde", Франция)
