Недавние выборы стали либо 'триумфом воли', либо доказательством того, что Россия, наконец, обрела себя
Если бы журнал Time выбирал 'страну года', этот приз несомненно достался бы России, несмотря на наличие двух весьма колоритных конкурентов - Ирана и Венесуэлы. Все три государства в этом году не сходят с заголовков новостей; им удалось поставить подножку Соединенным Штатам на пути к мировому господству в 21 веке. В Венесуэле 2 декабря прошел референдум, который президент проиграл, едва не дотянув до 50% голосов; в России в тот же день состоялись парламентские выборы, подтвердившие, что из слабого государства с клепоткратическим режимом, угодливо выполнявшим любые пожелания США, она превратилась в энергичного и уверенного в себе оппонента Вашингтона.
Триумф партии президента Владимира Путина - 'Единой России' (она набрала 60%, коммунисты - 12%, Либерально-демократическая партия - 9%, а 'Справедливая Россия' - 8% голосов) расчищает путь к укреплению системы, которую Иван Крастев назвал 'суверенной демократией': она представляет собой сочетание 'управляемой демократии' с патриотической идеологией и служит противоядием против взрывоопасной смеси популистских требований 'снизу' и давления извне, которая за последние годы уже привела к крушению постсоветских правящих режимов на Украине, в Грузии и Кыргызстане в результате так называемых 'цветных революций'.
В рамках системы 'управляемой демократии', которую Путин унаследовал от Бориса Ельцина, новым посткоммунистическим элитам удавалось контролировать избирательный процесс даже в отсутствие правящей партии, типичной для подобных режимов - например, в Казахстане, Узбекистане, Египте и др. Их моральный авторитет был связан исключительно с приверженностью либеральной демократии по модели США и международного сообщества, различными программами помощи и притворным 'демократическим строительством'. Им удавалось отвлечь внимание широких масс, скармливая им 'ножки Буша' (дешевую американскую курятину) и коммерческую поп-культуру в западном стиле. Из всех постсоветских государств подобного развития событий избежала лишь Беларусь, где президентом был избран экстравагантный и харизматичный социалист Александр Лукашенко.
Но подобная ситуация не могла длиться вечно - тем более в стране, унаследовавшей тяжелую 'шапку Мономаха' Советского Союза. Неприятие в обществе 'кумовского капитализма' и псевдодемократии времен Ельцина дало его преемнику возможность вырвать власть из рук могущественных олигархов, восстановить роль государства в качестве локомотива социально-экономического прогресса, и по сути национализировать сохранившиеся элитарные центры влияния. Положение злейшего врага Путина Бориса Березовского, исходящего бессильной злобой в Лондоне - наглядный пример маргинализации 'оффшорной элиты'. Другой пример - судьба Михаила Ходорковского, сменившего дорогой костюм на полосатую робу и постигающему швейное ремесло в тюрьме.
Конечно, возродиться из пепла России помогли в первую очередь нефтяные сверхдоходы. И чеченская трагедия до сих пор остается головной болью для Кремля. Отчасти укрепление нового порядка стало результатом благоприятного стечения обстоятельств, да и процесс этот проходит негладко. Но куда большее значение, чем нефтедоллары, имеет мощнейший психологический сдвиг в настроении масс. 'Путинским' россиянам - не только русским, но также татарам, узбекам, грузинам и представителям десятков других национальностей - вскоре надоело выслушивать нотации Вашингтона, продолжавшего игнорировать Россию, и наблюдать, как НАТО поглощает соседние страны и бывших союзников Москвы.
Гениальность Путина состоит в том, что он воплотил в конкретные формулировки это возрождение национальной гордости, 'восстание отверженных' - и народ сплотился под его антиимпериалистическим знаменем, напоминавшим о советских временах. В отличие от простоватого алкоголика Ельцина, призвавшего американских советников для помощи в демонтаже некогда могучего СССР, Путин указал этим консультантам на дверь и апеллировал к подсознательному стремлению людей вновь стать гражданами сильного государства, поддерживающего законность и порядок внутри страны и на мировой арене.
Советский государственный гимн был восстановлен в правах; люди начали гордиться своей историей. В 2005 г., накануне шестидесятой годовщины победы над фашизмом, Путин назвал распад Советского Союза 'крупнейшей геополитической катастрофой века'. Учебники истории 1990-х гг., создававшиеся в спешке и при помощи американских советников, были переписаны, чтобы скорректировать огульное осуждение советского прошлого. На восьмом съезде 'Единой России' 1 октября, Путин заметил, что убедительная победа партии на выборах даст ему моральное право требовать ответа от правительства и парламента.
Западные либералы отреагировали на российские выборы с притворным ужасом, отмечая контроль государства над СМИ, запугивание либеральной оппозиции накануне голосования, и напоминающие советские времена призывы сплотиться вокруг Путина и 'Единой России' (она была создана в 2001 г. путем объединения блоков 'Отечество - Вся России' и 'Единство'). Бюро по демократическим институтам и правам человека ОБСЕ заявило, что будет бойкотировать выборы, ссылаясь на проволочки с выдачей виз его наблюдателям. Однако Парламентская Ассамблея (ПА) ОБСЕ без проблем получила визы для собственной команды наблюдателей из 40 человек; 3 декабря эти наблюдатели распространили отчет, выдержанный в основном в негативных тонах - там говорилось о 'сращивании одной из политических партий с государством', перекосе в пользу Путина в СМИ, препятствиях, 'мешающих недавно созданным и небольшим партиям развиваться и эффективно конкурировать' с другими, а также сообщениях о запугивании ряда политических движений перед голосованием. А общем ПА, так сказать, выразила 'линию партии'.
В аргументах о том, что 'восстание отверженных' парадоксальным образом обернулось гонениями в советском духе против тех, кто продолжает поддерживать либерализм западного типа, есть своя доля истины. Но в 1990-х, когда страной правили 'бароны-разбойники', запугивания и насилия были гораздо больше. Разница заключается в том, что тогда все это творили частные структуры, и их действия чаще всего оставались безнаказанными. Сегодня куда проще винить во всем государство, но ни один человек в здравом уме не пожелает вернуться в ельцинскую эпоху с ее разгулом преступности. Да, в 2006 г. была убита антикремлевски настроенная журналистка Анна Политковская - но ее убийц нашли и отдали под суд. Важно, что теперь законы начали действовать. Да и свободомыслия в России сегодня, пожалуй, больше, чем на Западе.
Однако после болезненных и непредсказуемых потрясений, вызванных революцией 1917 г., контрреволюцией 1991 г., и 'флиртом' с либерализмом западного образца в девяностые, у послеельцинской России выработался стойкий антиреволюционный синдром наряду с глубоким недоверием к двум основополагающим концепциям либеральной демократии - тезису о том, что представительство является воплощением плюралистского характера современного общества, и идее 'народного суверенитета', или приоритета воли народа.
Референдум, скажем, в Чечне, несомненно закончился бы победой сторонников независимости, но это стало бы и прологом к распаду Российской Федерации, а потому никакого плебисцита там проводиться не будет. Шумный парламент, лишь усугублявший межрегиональные и идейные разногласия в обществе, уже существовал при Ельцине и доказал свою полную недееспособность. Поэтому создание новых политических партий сегодня затруднено, а барьер для прохождения в Думу составляет 7% голосов. Для нынешней России характерны антипопулизм и антиплюрализм. 'Я голосовал за Путина, потому что Россия стала сильной страной. Я пережил этот кошмар ельцинской эпохи. И нынешняя по сравнению с ней - как день по сравнению с ночью', - заметил Сергей Трошин, опустив бюллетень за 'Единую Россию'.
Считается, что Путин опирается на популизм, но это - популизм 'сверху'. Народ в России суверенен в том смысле, что он отождествляет себя с сувереном, а суверен отождествляет себя с народом, и в том смысле, что союзная суверену правящая элита считается воплощением разумной политики, направленной на рост благосостояния страны. Необыкновенно популярные ответы Путина в прямом эфире на вопросы граждан, направляемые по телефону, электронной почте и СМС, несомненно представляют собой способ обеспечить людям возможность активно отождествить себя со своим сувереном.
Выборы - не столько способ выражения взаимно противоречивых интересов, сколько демонстрация единства правителей и подданных, не столько механизм народного представительства, сколько способ 'представления' власти народу и ее легитимизации в глазах граждан. Концепция суверенной демократии воплощает собой идеологические амбиции России, стремящейся стать 'другой Европой' - альтернативой Евросоюзу, как в свое время подобной альтернативой был СССР, или сегодня 'государственный социализм' Фиделя Кастро и Уго Чавеса воплощает собой 'другую Латинскую Америку'.
По мере того, как развеиваются чары либерально-демократической модели, - достаточно посмотреть, в какой фарс превращается нынешняя предвыборная кампания в США - привлекательность этих альтернатив растет. Возможно, система во главе с сильным сувереном, представляющим интересы нации, и поддерживаемым лояльной элитой, несколько отдает феодализмом, но в 21 веке она начинает смотреться совсем неплохо.
'Моя точка зрения проста: для России больше всего подходит просвещенный консерватизм, - считает знаменитый кинорежиссер Виктор [так в тексте - прим перев.] Михалков, страстный сторонник Путина. - Почему люди боятся патриотизма? Интеллигенция очень обеспокоена вопросом о преподавании в школах основ православной культуры. Просто истерия какая-то. России нужна сильная власть. Возможно, в так называемых цивилизованных странах это и покажется ерундой. Но хаос в России - это катастрофа для всех'.
В своем ответе Михалкову драматург Александр Гельман, получивший известность во времена перестройки, отмечает: 'В советские времена была только одна партия, но появлялись пьесы и книги, поддерживавшие идею демократии. Чем меньше демократии, тем важнее роль деятелей культуры. Если антидемократическая тенденция сохранится, деятели культуры приобретут больше влияния'.
'Сегодня мы добились успеха в политике, экономике, искусстве, науке, спорте, - произносит торжественный дикторский голос в одном из предвыборных роликов; его слова сопровождает духовая музыка, изображения Путина и улыбающихся россиян. - Нам есть чем гордиться. Нас уважают, с нами считаются. Мы - граждане великой страны, и впереди нас ждут великие свершения. План Путина - победа России!' Звучит, может и банально, но так оно и есть.
Проблема, конечно, связана с передачей власти. Пока Путин отказывается вносить в конституцию поправки, позволяющие ему баллотироваться на третий срок, хотя его и призывают это сделать. Его стремление сделать 'Единую Россию' партией власти призвано гарантировать стабильность. 17 декабря партия проводит съезд, на котором, как ожидается, будет назван ее кандидат на президентских выборах в марте будущего года. По мнению политолога Сергея Маркова - члена 'Единой России' - Путин, скорее всего поддержит как минимум двух кандидатов.
* * *
* Иван Крастев - председатель Совета директоров Центра либеральных стратегий в Софии, главный редактор болгарского издания журнала 'Foreign Policy' (Вернуться к тексту статьи)
____________________________________
Путин: победа 'российского Рейгана' ("Time", США)
Николай Петро: Почему проигрывают российские либералы ("The International Herald Tribune", США)
Майкл Макфол: План Путина ("The Wall Street Journal", США)
Брет Стивенс: Обаяние тирании ("The Wall Street Journal", США)
Норман Стоун: Неудивительно, что им нравится Путин ("The Times", Великобритания)
