Я вырос в Миннесоте, и очень любил бывать на сельскохозяйственной ярмарке, которую каждое лето устраивали власти штата - там был один парень, который угадывал ваш вес с точностью до 5 фунтов. Если вам удавалось его провести, вы получали в подарок приз - мягкую игрушку.
Здесь, на побережье Персидского залива, малые страны быстро осваивают науку выживания бок о бок с большими хищными государствами, поэтому у них выработался похожий навык: они умеют на глаз измерять могущество страны с точностью 'до 5 фунтов'. В случае ошибки 'призом' становятся они сами.
Сейчас все арабские страны залива 'измеряют взглядом' своего покровителя - Америку - и прикидывают 'вес' дяди Сэма в противостоянии с Ираном, гадая, достаточно ли он внушителен, чтобы охладить пыл тегеранского режима.
Только что я побывал на конференции по проблемам безопасности в крохотном государстве Бахрейн с участием чиновников оборонных ведомств и аналитиков из разных стран; там все разговоры вертелись вокруг последних "Аналитических оценок разведывательных служб" (National Intelligence Estimate) США по Ирану. Этот доклад оставил всех арабских и европейских экспертов в недоумении - оно было вызвано не столько содержащимися там выводами, сколько тем, что для них подобрали формулировки, которые гарантированно ослабят имеющиеся у Вашингтона рычаги влияния на переговорах с Тегераном.
Арабские страны Залива чувствуют себя как человек, 18 лет живущий по соседству с наркодилером. В последнее время этот сосед начал на глазах у всех выращивать у себя во дворе мак, чтобы делать из него героин. Кроме того, он закупает новые, более мощные грузовики для перевозки наркотиков. Они припаркованы тоже у всех на виду - прямо в аллее перед его домом.
Однако в прошлом году, поскольку полицейские патрули стали чаще заглядывать в этот квартал, а все соседи, собравшись вместе, пригрозили принять меры, подозрительный сосед закрыл оборудованную в его подвале лабораторию по изготовлению героина. После этого полиция заявила: его больше нельзя считать наркоторговцем.
'Но постойте, - возражают страны Залива. - Он по-прежнему выращивает мак. И до 2003 г. он делал из этого мака героин. Теперь этот тип заявляет, что просто торгует цветами. Но это не так - он торгует наркотиками. И он продолжает покупать все новые грузовики, чтобы их возить. Как же вы можете утверждать, что он теперь не наркодилер?'
Извините, отвечают полицейские. У нас разработано чисто техническое, основанное на букве закона определение наркобизнеса, и ваш сосед ему больше не соответствует.
Примерно то же самое произошло в отношениях между США и Ираном - достаточно лишь заменить мак на обогащенный уран. Теперь чиновники из бушевской администрации пытаются убедить всех: 'Нет-нет, Иран по-прежнему опасен. Мы должны сохранить коалицию, чтобы заставить его отказаться от обогащения урана'. Но в ситуации, когда каждый ищет предлога не для того, чтобы вводить санкции против Тегерана, а напротив, чтобы продолжать с ним деловые операции, это означает, что мы утратили рычаги влияния. Это ощущают все страны региона - и сильно тревожатся.
Гэри Сэмор (Gary Samore), в прошлом эксперт по проблемам нераспространения в администрации Клинона, а ныне директор исследовательских программ в Совете по международным отношениям (Council on Foreign Relations), объясняет: 'Авторы 'Аналитических оценок', начав с заявления о том, что Иран приостановил свою ядерную программу, создали впечатление, будто опасность миновала'.
А она отнюдь не миновала, отмечает Сэмор, поскольку Иран по-прежнему занимается обогащением урана в нарушение установленного ООН режима нераспространения, которому сам же согласился подчиняться (и к тому же испытывает ракеты дальнего радиуса действия). Да, пока уровень этого обогащения недостаточен, чтобы использовать уран для начинки ядерного боеприпаса. Тегеран утверждает, что производит реакторное топливо для АЭС - но таких реакторов у него нет. И для получения высокообогащенного урана достаточно просто прогонять уже имеющийся запас через центрифуги, которые у него как раз есть.
'Это самый сложный этап при создании ядерного оружия, и Иран по-прежнему продолжает такие работы, - подчеркивает Сэмор. - Наши возможности по введению против него жестких международных санкций, чтобы заставить прекратить эту деятельность и без того были невелики', но после появления доклада разведслужб, где черным по белому написано, что Иран остановил военную ядерную программу, 'у русских и китайцев появился подходящий предлог, чтобы еще больше ослабить санкции'.
Как я уже писал, даже превращение Ирана в ядерную державу (тогда по отношению к нему можно было бы проводить политику сдерживания), было бы лучше, чем новая война на Ближнем Востоке, развязанная командой Буша из-за этого вопроса. Но предпочтительнее всего было бы добиться прекращения работ по обогащению урана путем переговоров. Сейчас у нас развернулась идиотская дискуссия: следует ли начинать переговоры с Ираном по этому вопросу на 'предварительных условиях' или без таковых. Вопрос поставлен неверно. Его следует сформулировать по-другому: должны мы вступать в эти переговоры, имея рычаги влияния на Тегеран, или не имея их?
Садясь за стол переговоров без такого козыря, как наличие международной коалиции, готовой вводить против Ирана все более жесткие санкции, если тот не приостановит обогащение урана, мы в конце концов получим не приз, а дырку от бублика. Странные (чтобы не сказать глуповатые) формулировки 'Аналитических оценок' по Ирану лишили рычагов влияния всех, кто выступает за решение проблемы путем переговоров.
'Можно сказать так: ЦРУ провело отличную работу по сбору разведданных, и отвратительно их преподнесла', - замечает Сэмор.
Теперь нам приходится полагаться - о боже! - на способность президента Буша убедить весь мир прочесть 'Оценки' полностью и воспринять их сбалансировано. В свое время я уже говорил: некоторые вещи соответствуют истине, даже несмотря на то, что в них верит президент Буш. Но кого теперь в этом убедишь!
