Когда-то Достоевский писал, что российский народ столь яростно верит во всемогущество царя, что этот идеал 'будет и далее влиять на всю нашу историю'. И на прошлой неделе наследник этой традиции президент России Владимир Путин вышел к телекамерам, силясь показать, что уж он-то порвал с тяжелым прошлым и стал не менее прогрессивным, чем любой западный лидер. Правда, от самой процедуры такого впечатления не возникло.
Перед Путиным сидели главы четырех политических партий (вроде бы независимых, но в то же время созданных самим Кремлем), объявившие перед Путиным, что решили, кто, по их мнению, должен быть президентом. Путин согласился с этим решением (автором которого был, очевидно, он сам), одобрив выбранную партиями кандидатуру (одного из своих ближайших подручных) и заявив, что она отражает взгляды широких масс российского населения (которое в процессе выбора вообще никак не участвовало).
В любой стране политические события обставляются с большей или меньшей степенью искусственности, однако в России эта искусственность переросла в настоящую имитацию демократии. На очередную версию диктаторской власти, уже многие века - от Петра Великого до Ленина, а теперь и до самого Путина - правящей бал в России, набросили тонкую паранджу легитимности.
Чуть более недели назад в стране прошли парламентские выборы. В них участвовало множество партий, однако блестящее освещение в СМИ и другие преимущества близости к власти получила лишь одна из них, "Единая Россия", победившая с огромным отрывом от соперниц. После чего кремлевская исполнительная власть в понедельник разыграла сценку с выдвижением в президенты помощника Путина Дмитрия Медведева, которому уже практически обеспечена победа на мартовских выборах.
Это событие позволит Путину говорить, что он, как и любой президент той же Америки, не собирается превышать отпущенного ему числа сроков. Однако уже через день Медведев объявил, что хочет предложить Путину стать его премьер-министром. С одной стороны - все вроде бы по правилам. С другой - Путин, по крайней мере, на сегодняшний день, сохраняет бразды правления в своих руках.
Глядя на все это, не устаешь задаваться вопросом: а зачем Путину и всем остальным обитателям Кремля вообще все эти демократические игры? Путин необычайно популярен, российский народ стосковался по сильному лидеру - так почему бы, заполонив своими людьми парламент, не изменить конституцию и не оставить его у власти?
Одна из причин происходящего заключается в том, что Путин хочет, чтобы на мировой арене его считали столь же законопослушным лидером, как и его коллег по 'большой восьмерке'. В этом стремлении явно виден элемент российской национальной гордости. Кремль вроде как уже стал демократическим, так что ему обидно слышать, что у него выборы проходят 'менее правильно', чем на Западе. Не хочет Путин отправляться в компанию и к 'пожизненным президентам', правящим некоторыми другими бывшими советскими республиками.
- У него до сих пор осталось желание выглядеть этаким цивилизованным модернизатором России, - считает Лилия Шевцова, аналитик из московского отделения Фонда Карнеги за международный мир (Carnegie Endowment for International Peace). - Представители российской элиты, включая самого Путина, хотят своей личной интеграции в западную структуру, западное сообщество.
(И в этом импульсе, кстати, также нет ничего нового. В свое время тот же Достоевский, высоко ценивший любовь российского народа к своему царю, одновременно порицал российскую элиту за желание быть как можно более западной.)
Также не исключено, что Путин пришел к выводу, что дух закона попирать можно - но лишь до определенной черты, за которой закон превращается в очередную свалку между конкурирующими кремлевскими кланами, на милость которых он, Путин, в этом случае и отдается.
Некоторые аналитики рассуждают, что Путин и его присные не решаются на откровенно авторитарные шаги, поскольку боятся возмездия Запада, который в этом случае может как-то подорвать экономическое возрождение России. С такими взглядами сложно согласиться: в конце концов, и американские, и европейские компании охотно сотрудничают с Саудовской Аравией, Китаем и другими авторитарными государствами. Однако в личном плане - вполне возможно, что высокопоставленные кремлевские чиновники боятся, что им запретят ездить на Запад и что в опасности могут оказаться их собственные финансовые активы.
Что касается самого российского народа, то в первую очередь он сам не проявил особого стремления к западной демократии. Судя по результатам опросов общественного мнения, если бы Путин все-таки решил остаться на третий срок, то и против этого решения не высказался бы практически никто - а большинство отреагировало бы с облегчением или даже радостью.
Тем не менее, говорить, что русские хотят авторитаризма - или что их страна в общем и целом возвращается к советским репрессиям - было бы ошибкой. Кремль доминирует на телевидении и раздавил оппозицию - однако в газетах, не говоря уже об интернете, можно встретить массу разных политических позиций, среди которых нередко попадаются и критические.
Можно сказать, что Путин, отказавшись превратиться в стопроцентного автократа, попирающего ногами конституцию, демонстрирует, что он в гораздо большей степени ориентирован на демократию, чем большинство населения. Этот контраст подметил даже один из самых главных его противников, миллиардер Михаил Ходорковский, арестованный после своих публичных выступлений против Кремля. В 2004 году в одном из писем из тюрьмы, где он сидит до сих пор, Ходорковский писал: 'Путин - не либерал и не демократ. Тем не менее, он более либерален и более демократичен, чем 70 процентов населения нашей страны'.
Беспорядок, последовавший за падением коммунизма, ввел Россию в состояние, сходное с посттравматическим стрессовым расстройством, усилив ее склонность к преклонению перед сильным лидером. Сегодня русским больше всего нужны стабильность, обилие товаров в магазинах и возможность ездить по всему миру - то есть все то, чего раньше они были лишены.
Вячеслав Никонов, президент московского исследовательского Фонда 'Политика', считает, что политические структуры в России все еще находятся в стадии развития, уважение к закону, как и подотчетность власти, все еще не установилось. В результате, по его мнению, форма и характер власти в очень большой степени определяются представлением руководителей о том, его от них ожидает народ и против чего он не будет восставать.
- У каждой страны свой генетический код, - утверждает Никонов. - Во многих обществах природа власти остается одной и той же на протяжении веков, если не тысячелетий. То же самое, я думаю, происходит и в России. Здесь укоренилась традиция неразделимости власти. Единственное слабое место в такой конструкции - что русским обычно не нравятся их лидеры.
- Институтов как таковых еще нет, они еще не созрели. Тем не менее, для пятнадцатилетней демократии Россия неплохо справляется. В Германии на пятнадцатом году демократии избрали Гитлера.
Путин и сам, хотя регулярно выступает со славословиями прогресса, которого добилась Россия в последние годы, время от времени будто просит от нее терпения, как бы признавая, что демократия, установившаяся в России - не есть демократия настоящая.
- Это непростой путь, - сказал он в сентябре. - Чтобы его пройти, нужно время, нужны соответствующие условия. Мы должны сделать так, чтобы в результате нынешней экономической трансформации начался рост среднего класса, который в большой степени и является носителем этой идеологии. А на это нужно время. В одночасье этого не достичь.
________________________________________
Во главе с Путиным ("The Wall Street Journal", США)
Аятолла Путин ("The Washington Post", США)
Демократия - это не главное ("The Economist", Великобритания)
