Встречаясь недавно с лидерами Европейского Союза, Владимир Путин хвалился тем, что бурно развивающаяся российская экономика уже обогнала итальянскую, а в 2009 году обгонит и французскую. В последнее время подобных потрясающих заявлений российскими чиновниками сделано уже немало. Более того, они утверждают, что к 2020 году Россия по объему экономики выйдет на пятое место в мире.
Популярность Путина внутри страны, как и его влияние за рубежом, в немалой степени опирается на экономические показатели, так что к подобным прогнозам следует относиться очень и очень серьезно. Основаны они на системе измерения, называемой 'паритетом покупательной способности'. В этой системе экономисты стараются присвоить любому товару - от чашки риса до поездки в метро - одну и ту же цену во всем мире. В отличие от этого метода, по обычной методике цены на все товары берутся местные и переводятся в доллары по текущему обменному курсу. Измерение по паритету покупательной способности завышает объем экономики бедных стран за счет дешевизны пищи и основных товаров и услуг. В случае России объем ВВП 'накачивается' за счет черного хлеба, водки и давно амортизированных квартир.
Заметим, что эффект от такой 'накачки' оказывается весьма значительным: если российскую экономику измерить по обычной методике, она не то что не обгоняет Францию - она не дотягивает и до половины французского показателя, снижаясь сразу с 2,52 триллиона долларов до 1,22 триллиона. При сохранении нынешних темпов роста обеих стран их ВВП не сравняется еще в течение 17 лет. Так что всем тем, кто в 90-е годы, усмехаясь, передавал и уст в уста, что, мол российская экономика по размерам не больше голландской, пусть и придется пересмотреть свои цифры, но ненамного. После восьми лет быстрого роста объем российской экономики, посчитанный по обычному методу, равен экономике Нидерландов плюс Бельгия и Люксембург.
Естественно, выбор 'правильной' системы подсчета зависит прежде всего от того, что необходимо считать. Если вас интересует место страны в глобальной экономике, то его может показать только система, основанная на обменных курсах. Если же нужно понять, насколько высок в стране уровень жизни, то в этом действительно может помочь подсчет по ППС - если им аккуратно пользоваться.
Смысл в том, чтобы принимать в расчет не одно только питание. Во время Второй мировой войны правительство США подсчитывало советский военный бюджет, выводя цифру общих боевых возможностей армии и подсчитывая, сколько стоили бы такие же боевые возможности в Америке. При таком подсчете - когда каждому призывнику Красной Армии 'давали' ту же зарплату, которую получал доброволец армии американской - советский военный бюджет выглядел гораздо страшнее. Вот примерно это и пытается проделать сегодня Путин - только в масштабах всей экономики.
Однако, кроме этого, есть и еще две проблемы с тем, как российские чиновники обращаются с оценками ВВП. Во-первых, они измеряют по ППС то, с чем гораздо лучше справляется обычная система - место России в глобальной экономике. Чтобы понять, насколько недоразвитой остается Россия в плане мировой экономики, достаточно немного поиграть с показателями международной торговли. Например, каков, как вы думаете, должен бы быть объем торговли между Соединенными Штатами и страной, которая собралась обогнать Францию? Между тем, экспорт США во Францию в 2006 году составил 24,2 миллиарда долларов, то есть в пять раз больше, чем в Россию (4,7 миллиарда). Да что там, в этом году даже в Доминиканскую Республику США экспортируют активнее, чем в Россию. А объем двусторонней торговли между США и Малайзией в два раза больше, чем двусторонней торговли между США и Россией.
На это вы наверняка скажете, что российско-американские торговые отношения - нетипичный пример. Наверняка вам покажется, что торговля России со своим ближайшим соседом - Европой - нарисует другую картину. Это правда, но отличаться она будет не так уж сильно. Как выразился недавно комиссар ЕС по внешней торговле Питер Мандельсон (Peter Mandelson), экспорт России в ЕС, если не считать энергоносители, 'примерно равен марокканскому или аргентинскому', то есть составляет несколько менее трех с половиной процентов всего импорта ЕС.
Естественно, экспорт российских энергоносителей в Европу перекрывает эту цифру вдвое - это 7 процентов европейского экспорта, действительно много. Однако и здесь не менее, чем само число, важен контекст. С 2000 по 2005 год доля России в импорте природного газа странами Европы упала с 50 до 42 процентов. Европейские политики утверждают, что взяли курс на диверсификацию источников поставок, причем речь идет о процессах, которые уже начались и могут, при достаточных усилиях, развиваться дальше.
Что касается второй проблемы с экономическими заявлениями, исходящими от России, то если даже использовать результат измерений по ППС исключительно для того, для чего эта система и создавалась, то есть для измерения уровня жизни, то впечатляющим окажется не только путь, уже пройденный Россией, но и путь, который ей еще предстоит пройти. Если, например, сравнить рост ВПП на душу населения между Россией, Францией и Италией, то станет видно, что при Путине в России этот показатель - даже по ППС - повысился с 'несколько менее трети' французского и итальянского до 'несколько более трети'. Это, конечно, хорошо для российских потребителей, но по европейским меркам они все равно остаются не более чем бедными родственниками.
Что интересно - только став президентом, Путин и сам любил это подчеркивать. Говоря о том, в какой бедности находится страна, и о том, насколько срочно ее необходимо реформировать, он постоянно напоминал, что России, чтобы по доходам на душу населения догнать хотя бы Португалию, нужно показывать 8-процентный экономический рост в течение пятнадцати лет подряд. Это были жестокие слова, поскольку Португалия, с точки зрения русских, была не богатой, а, напротив, весьма бедной европейской страной, и тем более унизительно было сравнение России с таким небольшим государством.
Сегодня Путин уже не так активно пользуется тем примером, да и о безотлагательной необходимости реформ говорит не так часто - отсюда и 'новая версия'. Россия растет и увереннее становится на ноги, но в абсолютных цифрах разница между двумя странами со времени первого сопоставления сократилась совсем ненамного: тогда было чуть больше 12 тысяч долларов, сейчас чуть меньше 11 тысяч. А разница между Россией и Францией или Италией, напротив, несколько увеличилась, и даже если Россия продолжит свое стремительное движение вперед, то с Португалией она не поравняется до 2020 года - а, по некоторым оценкам, и после этого долго будет отставать.
Замечательных темпов роста российской экономики нельзя, конечно, не учитывать. Ее трансформация предоставляет огромные возможности любому, кто в ней участвует. Тем не менее, эти возможности столь велики не потому, что Россия в одночасье встала в один ряд с богатейшими странами мира, а потому, что она до сих пор сравнительно бедна. Она растет с низкой базы, поэтому подобный рост может продолжаться еще долго и лишь потом будет замедляться (спросите, например, европейских машиностроителей - их экспорт в Россию с 2000 по 2006 год вырос в четыре раза). То же самое касается и низкого уровня жизни российского народа: кривая роста потребления в стране не уйдет 'вбок' еще несколько десятков лет.
Когда Путин и его коллеги заявляют, что ушли вперед дальше, чем в реальности, их можно понять: это хорошо для политики - и даже для геополитики. Но если мы хотим лучше понять сегодняшнюю Россию, то с нашей стороны было бы умнее им не верить.
Стивен Сестанович - старший научный сотрудник Совета по международным отношениям (Council on Foreign Relations), профессор международной дипломатии в Колумбийском университете.
_____________________________________________
Новая российская олигархия ("The Washington Post", США)
Под покровом спокойствия ("Newsweek", США)
Медведя - в клетку? ("The Financial Times", Великобритания)
