Можно утверждать, что состоявшееся на прошлой неделе выдвижение Владимиром Путиным сорокадвухлетнего юриста Дмитрия Медведева в качестве оптимального, с его точки зрения, кандидата в преемники на посту президента Российской Федерации, и предложение Медведева, чтобы Путин стал главой правительства, изменят характер политического процесса в постсоветской России.
Каковы бы ни были последствия этого шага с точки зрения конкретного перераспределения власти в Москве, он означает, что после марта 2008 г. Медведев, вероятно, станет официальным главой государства, а Путин останется самой влиятельной фигурой в России.
'Взлет' Медведева говорит о том, что у России может появиться серьезный шанс снова встать на путь политической либерализации и демократизации. В результате у западных государств и организаций возникнет столь желательная возможность восстановить доверительные партнерские отношения с Москвой. Это, однако, означает и другое: политический процесс в Москве снова обретет идеологизированный характер: администрация Медведева, возможно, станет средоточием либеральных и прозападных тенденций в России, в то время как какой-нибудь другой институт, или институты, может превратиться в опору антизападно настроенных националистов.
В последние годы Медведев неоднократно и публично позиционировал себя как умеренного политика, приверженца демократии, чьи внешнеполитические предпочтения связаны с Европой, если не с Западом в целом. В этом нет ничего удивительного, если вспомнить, каким был первый этап его политической биографии. В комментариях по поводу личности нынешнего вице-премьера акцент часто делается на взаимосвязанности карьеры Медведева и Путина в 1990-х. Меньше внимания наблюдатели уделяют тому факту, что Медведев стал активистом демократического движения и политиком-демократом еще до знакомства с Путиным - в те времена, когда тот еще служил в КГБ и находился в Восточной Германии.
В 1988 г. в Ленинграде (так тогда назывался Санкт-Петербург) Медведев присоединился к команде знаменитого российского демократа Анатолия Собчака и фактически стал организатором его успешной предвыборной кампании, когда Собчак баллотировался в состав Съезда народных депутатов СССР. В тот момент Медведев был аспирантом и преподавал на юридическом факультете Ленинградского государственного университета, где сам Собчак работал профессором.
Путин познакомился с Собчаком раньше, в студенческие годы (1970-1975), когда он работал над дипломом по международному праву в том же ЛГУ, где Собчак в 1973 г. стал доцентом.
Поскольку после окончания университета Путин поступил на работу в КГБ, он, естественно, не участвовал в советском демократическом движении. Политическая карьера нынешнего российского президента началась позднее, в 1990 г., когда КГБ направил Путина в Петербургский университет, и он возобновил знакомство с Собчаком - либо по собственному почину, либо по заданию руководства.
В конце 1980-х Собчак и его тогдашний помощник Медведев были среди тех, кто рисковал профессиональной карьерой (как минимум), публично обличая сталинизм и поддерживая горбачевскую перестройку. Путин вошел в команду Собчака лишь после того, как тот в мае 1990 г. был избран спикером городского совета. В отличие от Путина, Медведева можно считать участником демократического движения, покончившего с советским однопартийным режимом.
По этим причинам выдвижение Медведева Путиным следует с точки зрения отношений между Россией и Западом воспринимать позитивнее, чем это сегодня делается в большинстве комментариев по поводу 'взлета' вице-премьера. Вероятный следующий президент России - не только высокообразованный юрист и представитель более молодого поколения, но и бывший участник борьбы против советского режима, зарекомендовавший себя сторонником демократии. На этом фоне откровенное неприятие Медведевым новой кремлевской концепции 'суверенной демократии' - формулы, призванной оправдать вмешательство государства в деятельность СМИ, политических партий и гражданского общества - выглядит вполне логичным. В качестве последнего штриха следует упомянуть о том, что Медведев крайне резко осуждает проявления ультранационализма и антисемитизма в постсоветской России.
Однако на будущее Западу следует не только иметь в виду, что человека, занимающего - по крайней мере официально - высочайший пост в российском государстве, можно считать твердым сторонником основополагающих западных ценностей - политического плюрализма, разделения властей, необходимости сдержек и противовесов и др. Западу необходимо также выработать стратегию действий в связи с предстоящей реидеологизацией политического процесса на высшем уровне и борьбой за влияние в Москве.
'Взлет' Медведева и появление в госаппарате 'прозападного бастиона' само по себе не ведет к неизбежному превращению России в союзницу ЕС и НАТО.
Скорее московский политический процесс вновь приобретет конфронтационный характер - в том смысле, что возвышение молодого путинского преемника и группы его единомышленников в правительстве (Кудрина, Козака, Набиуллиной и других) способен мобилизовать и объединить многочисленных противников Запада в различных кругах российской элиты.
Возникает даже опасение, что жаждущие власти кремлевские циники могут, в условиях редемократизации России 'сверху', заключить альянс с многочисленными российскими ультранационалистическими группировками, интеллектуалами и прессой. Не исключено, что скоро мы станем свидетелями появления в российском госаппарате другого 'бастиона', вокруг которого сплотятся настроенные против Запада политики, публицисты и бюрократы всех мастей.
Утешает, однако, тот факт, что при возникновении подобной конфигурации сил Путин расположится между двумя соперничающими лагерями, и будет играть посредническую роль.
Хотя возвышение Медведева и можно считать весьма многообещающим событием с точки зрения отношений между Россией и Западом, из-за него делать прогнозы относительно будущего развития событий в России, и ее внешней политики станет сложнее. Западу необходимо будет выработать разумный курс, чтобы поддержать демократические перемены, инициируемые Медведевым, и при этом не подорвать его авторитета внутри страны. Российское общественное мнение и дискурс московской элиты приобрели настолько антизападный и особенно антиамериканский характер, что демонстративная поддержка Западом любого публичного политика способна ослабить, а не укрепить его позиции. После путинского решения будущее России вновь выглядит более многообещающим, но и менее предсказуемым, чем прежде.
Андреас Умланд - преподаватель Национального университета им. Тараса Шевченко в Киеве, редактор серийного издания 'Советская и постсоветская политическая жизнь и общество' (Soviet and Post-Soviet Politics and Society)и составитель 'Бюллетеня о русском национализме' (The Russian Nationalism Bulletin). Данная статья впервые опубликована в журнале Russia Profile
_________________________________
Россия: имитация демократии ("The New York Times", США)
Никогда еще Россия не была столь демократической ("Le Figaro", Франция)
Энн Аппельбаум: Новые старые диссиденты России ("The Washington Post", США)
'Российская демократия' ("Klassekampen", Норвегия)
