С момента краха советской империи по миру бродит призрак новых национальных конфликтов и религиозных войн. Эта волна возврата в прошлое прокатилась по России и Центральной Европе, где вызвала цепочку войн, как, например, в бывшей Югославии, и не обошла стороной старые демократии, где произошли настоящие культурные революции. В результате люди утратили ориентиры, которые казались незыблемыми, ибо опирались на прочный исторический фундамент. Именно эти глубинные изменения стали причиной того, что бельгийские партии долго не могли прийти к консенсусу, а во Франции стали подвергать сомнению принцип светского нейтралитета.
Окидывая взглядом весь мир, невольно начинаешь задаваться вопросом - кто же в конечном итоге окажется прав: Хантингтон (Huntington) с его правдоподобным предсказанием грядущего столкновения цивилизаций или Фукуяма (Fukuyama), который в 1989 году сформулировал идеалистический прогноз победы демократических принципов во всем мире. Приходится констатировать, что в конце этого 2007 года, в период когда в России, в Косово, в Китае, в Палестине, в Иране все крепчает боевой дух, будущее выглядит туманным и неопределенным.
Повсюду, куда не бросишь взгляд, видно, как две силы - демократическая с одной стороны, националистической с другой -пытаются выработать принципы сосуществования в неподдающейся пониманию сумятице. Во Франции удивление, а во внешнем мире обеспокоенность вызывают многие вещи, не только противоречивое поведение президента республики, которому нравятся путанные директивы и сосуществующие противоположности. И это в стране Декарта! Складывается впечатление, что большая часть современных обществ склонны совмещать демократию с тем, что отрицает саму ее сущность. Они походят на названных в честь мифических чудовищ растения-химеры, часть клеток которых унаследовали признаки материнского растения, в то время как другие клетки того же растения мутировали. Эти парадоксальные растения не являются продуктом синтеза, они - гибриды в которых искусственным образом достигнуто сосуществование несовместимых признаков.
Ярким примером такого общества является Бельгия, где, помимо острой неприязни между фламандцами с валлонцами, пока еще живо 'национальное супер-эго', благодаря которому в конечном итоге Верхофстадт (Verhofstadt) смог создать коалицию, шаткую, но обусловленную результатом единодушного решения бельгийцев продолжать ненавидеть друг друга в рамках единого государства. В Англии Гордона Брауна мультикультурализм, доставшийся в наследство от Блэра, сосуществует с политикой, ограничивающей иммиграцию. Швейцария отправила в отставку правительство популиста Кристофа Блохера (Christoph Blocher), несмотря на то, что тот является лидером главной партии правящей коалиции, вынужденной уйти в оппозицию.
Польша, которую, казалось бы прочно зажали в тисках своего националистического реакционного курса братья Качиньские, в результате последних парламентских выборов поставила во главе правительства либерала. Путин в России может поздравить себя с тем, что изобрел неслыханный способ одновременно уважать букву закона, вынуждающего его в скором времени оставить свой пост, и сохранить свою власть, которую он намерен осуществлять, находясь в тени своего преемника. Китай во имя глобализации стремится достичь империалистической мощи торжествующего капитализма, коего его история еще не знала, и одновременно поддерживает свои тысячелетние культурные традиции.
В то самое время, когда Кнессет голосует за выделение крупных сумм на колонизацию Западного берега реки Иордан, израильский премьер-министр Ольмерт ведет переговоры с Махмудом Аббасом в Аннаполисе. В США Буш толкает воинственные речи в адрес Ирана, и в то же время в стране разгорается живая полемика, вызванная опубликованным отчетом разведслужб Вашингтона. Чавес, циничный диктатор Венесуэлы, пытается обеспечить себе пожизненную власть путем демократического референдума, терпит неудачу, но спеси не теряет.
Говоря иными словами, никогда еще политические курсы государств не были столь противоречивы. Не может не вызывать изумления широта распространения этого глобального феномена - с запада на восток и с севера на юг. Возможно объяснение этому можно найти в конвергенции двух факторов. Первый, присущий демократиям, заключается в усилении ощущения неустойчивости окружающего мира, чему виной взрывной рост миграционных процессов и коммуникационных технологий: из-за стирания границ - и видимых, и незримых - приверженцы разных культур и политических взглядов, вырванные из пространства и времени, лишенные ориентиров, создаваемых их корнями и историей, склонны скорее конфликтовать друг с другом, чем интегрироваться. В этом новом контексте, власть принадлежит тому, кто умеет говорить собеседнику то, что он хочет услышать, и не удосуживается создавать между разнородными группами какой-либо другой связи кроме той, что замкнута на его персону.
Вторая причина обусловлена тем фактом, что демократический универсализм и националистическая закрытость питают друг друга. Чем сильнее ощущение стандартизации мира, вызванной технологиями и СМИ, тем сильнее потребность выделиться из общей массы. Чем меньше широкие массы населения понимают прогресс разума в исторической перспективе, тем сильнее становится враждебность к элитам и возрастает потребность в иррациональном. И 2007 не стал годом выбора между двумя полюсами. Но было бы крайне ошибочным полагать, что противоречивость, угнездившаяся в сердце политики, сможет просуществовать дольше, чем живут химеры.
______________________
Пять знаковых событий 2007 года ("The Financial Times", Великобритания)
Взгляд в светлое будущее 2030 года ("The Financial Times", Великобритания)
