Начало этой истории восходит к 1980-м годам, когда тогдашнее советское и китайское руководство, каждое со своей стороны, пришли к выводу, что социалистическая система терпит крах. Чтобы спасти ее, да и себя в придачу, они обратили свои взоры за границу: Москва рассчитывала на финансовую помощь западных стран, а Пекин - на инвестиции капиталистических предприятий. Два разных выбора, приведшие к двум непохожим курсам. СССР выбрал путь политической открытости - гласность и перестройку, - который претворял в жизнь Михаил Горбачев, надеясь завоевать симпатии западных капиталистов и заручиться их поддержкой. Китайская народная республика, ведомая Дэн Сяопином, предпочла экономическую открытость и, чтобы привлечь иностранных инвесторов, создала свободные экономические зоны. Что случилось дальше, известно каждому. Советский режим пал, стоило ослабнуть идеологическим путам; китайская коммунистическая система продолжала процветать, поощряя безудержное развитие капитализма в стране, но не поступаясь ничем на идеологическом фронте.
Прошло четверть века, и сегодня не может не вызывать беспокойства тот факт, что Россия и Китай, судя по всему, создают модели управления государством, которые, не будучи идентичными, имеют много схожих черт. Россия уже не называет себя коммунистической страной, что правда, то правда; Пекин же продолжает претендовать на этот статус, но сейчас, в начале XXI-го века, когда гражданские религии утратили свою привлекательность, это различие уже большой роли не играет. Помимо идеологической оболочки, на наших глазах обретают форму две аналогичные политико-экономические системы, где под защитой автократического государства (в случае Китая можно даже сказать тоталитарного) развивается капиталистическая экономика, в первую очередь работающая на благо власть имущих. В некоторой степени, эта гибридная система является результатом расставания с коммунизмом, на которое обе страны, каждая на свой манер, пошли в конце прошлого столетия.
Во время конференции, проходившей в декабре в Брюсселе, посол Китая при Евросоюзе, также являющийся высокопоставленным членом Коммунистической партии, заявил недоверчивой аудитории, что социалистическая демократия, которую практикует его страна, является лучшим образцом в своем роде. По мнению этого чиновника, его партия правит в абсолютной гармонии с семью другими политическими образованиями, и Всекитайское Собрание народных представителей является точным отражением настроений народных масс, их волеизъявления в ходе справедливых выборов. Г-н Гуань Чэнъюань, вне всяких сомнений, верил в то, что говорил.
Владимир Путин в настоящее время пытается внедрить в своей стране именно эту политическую модель. Официальная делегация из России в ноябре посетила Пекин, чтобы изучить эту модель на месте, понять каким образом закрытый монолитный режим может долговременно сосуществовать с открытой всему миру экономикой. Результаты недавних парламентских выборов в России указывают на то, что Москва приближается к китайской модели: президентская партия, 'Единая Россия', получила две трети голосов в Думе и теперь контролирует законодательную власть, другие партии нужны, чтобы выгодно оттенять достоинства правящей партии (за исключением КПРФ, последней легальной оппозиции!).
Плюрализм сегодня не в чести ни в Москве, ни в Пекине. Российские президентские выборы в марте с.г., где официальным кандидатом является Дмитрий Медведев, судя по всему, пройдут под таким же жестким контролем, как и съезд Китайской коммунистической партии, на котором избирается верховный руководитель. Сам же Путин собирается последовать примеру Дэн Сяопина, который долго правил своей страной по китайской формуле, 'из-за кулис', не выходя на авансцену. Старый китайский руководитель был настолько мудр, что смог обеспечить преемственность своего курса на протяжении пяти поколений коммунистических руководителей, вплоть до тех, что придут к власти в 2012 году. Именно о подобной стабильной передачи власти и мечтает Кремль.
Поражает также сходство между двумя странами в экономическом плане. Мы склонны забывать, что за динамичным ростом китайской экономики стоит Комитет по контролю и управлению государственным имуществом (SASAC) - 185 предприятий, портфель акций на 1 000 миллиардов долларов - самый крупный холдинг в мире, которым управляет непосредственно государство, и чей глава, Ли Жунжун, состоит в ранге министра. В России Кремль осуществляет прямое управление многими крупными российскими предприятиями: одиннадцать высокопоставленных чиновников из администрации президента возглавляют шесть предприятий, двенадцать введены в состав правления; из пятнадцати членов правительства шестеро являются президентами предприятий, и двадцать четыре высокопоставленных правительственных чиновника входят в совет директоров этих компаний. Предприятия, контролируемые подобным образом, представляют 35% ВВП России и стоят 350 миллиардов долларов.
Вряд ли стоит уточнять, что в Пекине, как и в Москве, в первую очередь обогащается находящаяся у власти номенклатура, будь то члены Коммунистической партии Китая ('воздушный пузырь' в секторе недвижимости является тому подтверждением - ведь земля остается в собственности партии-государства), или выходцы из российских секретных служб. Оборот российского 'президентского холдинга', т.е. друзей Владимира Путина, в совокупности составляет 60 миллиардов долларов - 10% ВВП страны. Можно понять, почему и Пекин, и Москва, стремятся сохранить свою систему. В обоих случаях руководители получают доход от 'сырьевого' капитализма, одни - благодаря дешевой рабочей силе, другие - эксплуатируя запасы природных ископаемых, ничуть не заботясь о развитии своей страны.
Подобная конвергенция политико-экономических систем самой густонаселенной страны мира и самой большой страны нашей планеты не должна оставлять нас равнодушными. Комплементарные потребности - России нужна рабочая сила, а Китаю - сырье - подталкивают эти страны к сближению, как и общие политические интересы. Люди, стоящие у власти в Кремле, хотят взять исторический реванш над западными странами, на которых они возлагают вину за крах коммунизма и последовавшую за ним дискредитацию страны; а владыки Запретного города, со своей стороны, больше всего боятся малейшего прорыва демократии, который может расшатать фундамент их власти. Ось Москва-Пекин пока еще реальностью не стала, но обе столицы надеются, что это произойдет.
Тьерри Вольтон - французский эссеист, автор книг 'Большой китайский блеф' (Le grand bluff chinois) и 'КГБ во власти' (Le KGB au pouvoir).
_________________________________________
В романе между Китаем и Россией США - третий лишний ("The Guardian", Великобритания)
Опасаться ли нам антизападного союза России и Китая? ("Slate", США)
Китай и Россия - снова загадка для Запада ("The Financial Times", Великобритания)
