Когда Хиллари Клинтон (Hillary Clinton) в Нью-Гемпшире с успехом продолжила кампанию за то, чтобы стать первой женщиной-президентом Соединенных Штатов, у многих возникло впечатление, что календарь 'отмотал' шестнадцать лет в прошлое. Что и неудивительно - именно в этом небольшом северо-восточном штате то же самое в свое время сделал Билл с той же фамилией.
Но на этом сходство не заканчивается. Сегодня, как и в 1992 году, американская экономика находится в весьма неприглядном состоянии. Безработица растет, дефицит федерального бюджета потрясает, совокупные объемы личной задолженности граждан пугают, рынок недвижимости плывет как топор. Впервые с того момента, как из Белого дома съехал Джордж Буш-старший, центральным моментом предвыборной борьбы в этом сезоне станет состояние экономики.
Победитель президентской гонки - кто бы он ни был, республиканец или демократ, - наверняка будет успокаивать народ: если экономику удалось восстановить в 90-е годы, то удастся и теперь. Уже сегодня в Штатах многие надеются на то, что оперативные и решительные действия Федеральной резервной системы (Federal Reserve) по снижению учетной ставки облегчат кредитное бремя потребителей и компаний и сделают период рецессии как можно более коротким. Председатель ФРС Бен Бернанке (Ben Bernanke) на прошлой неделе заявил, что для поддержки роста у его ведомства осталось еще 'немало' возможностей - что, скорее всего, значит, что в этом месяце основная учетная ставка будет сокращена на половину процентного пункта.
Однако есть немало соображений, которые заставляют относиться к столь оптимистическому взгляду на ситуацию достаточно осторожно. Во-первых, сегодня экономические позиции США объективно слабее, чем шестнадцать лет назад - спасибо безудержному заимствованию и неумеренным расходам. Да, экономика избежала глубокого спада, который пережила в начале 80-х годов прошлого века, но и за это была заплачена своя цена. Если конкретнее, то на рынках намеренно создавались пузыри цен на различные активы, жертвой которых пали сначала рынок акций интернет-компаний, а в последнее время - рынок жилья, превратившиеся, по сути, в огромные 'пирамидные' схемы.
Поэтому, несмотря на то, что американские потребители продолжали тратить деньги, фундаментальные показатели экономики сильно ухудшились. Дефицит бюджета сегодня на 70 процентов выше, чем когда из Белого дома уходил Билл Клинтон - это результат войны в Ираке и снижения налогов для богатых, - и для торгового баланса США месяц считается хорошим, если дефицит за это время составил меньше 60 миллиардов долларов.
Жесткая посадка
Как написал Альберт Эдвардс (Albert Edwards) в заявлении для Société Générale, цифры убытков крупных корпораций с каждым днем становятся все хуже и хуже. Риск 'жесткой посадки' увеличивает и угроза серьезного снижения прибыльности, подкрепляемая все еще не развернувшимся до конца эффектом кризиса субстандартной ипотеки.
Выбраться из такого бардака будет нелегко. Можно, конечно, наложить пару заплаток - обрушить учетные ставки в надежде, что обрадованные потребители залезут в еще большие долги, или, как и положено перед выборами, сократить налоги, - но тогда на следующем повороте, когда лопнет очередной пузырь, проблемы будут еще более острыми. А долгосрочные меры, необходимые для восстановления американской экономики, удлинят период спада и сделают его более болезненным. В последние четыре года потребители занимали столько, что норма сбережений в США сегодня упала до нуля, а поднимать ее обратно, до исторического среднего значения в 4 процента - это значит для одних меньше тратить, а для других - терпеть снижение потребительского спроса внутри страны и рост безработицы.
'Отложенные деньги - это неистраченные деньги', - написал недавно американский экономист Джозеф Стиглиц (Joseph E. Stiglitz) в журнале Vanity Fair.
'Если домохозяйства резко сократят объем трат - а им, скорее всего, придется это сделать вследствие падения рынка ипотеки, - это будет означать рецессию; если это будет сделано в какой-то более предсказуемой форме - это длительное замедление экономического роста. Проблемы изъятия имущества и банкротства домохозяйств вследствие их избыточной задолженности, скорее всего, в скором времени никуда не уйдут, а, напротив, усугубятся. Что касается федеральных властей, то они попали в 'вилку': любые быстрые меры по восстановлению финансового здоровья страны только усугубляют обе эти проблемы'.
Вторая же проблема, с которой столкнется следующий президент - она же более сложная, - заключается в том, что все эти события будут разворачиваться на совершенно ином геополитическом ландшафте, нежели тот который был у Клинтона в 1993 году. Клинтон выиграл выборы, когда, с одной стороны, только что распался Советский Союз, и, с другой, еще не стали очевидны все последствия экономического усиления Китая. В то время США были единственным глобальным гегемоном, мир стал, как тогда начали говорить, однополярным, и в нем безоговорочное экономическое, техническое и военное лидерство оставалось за Америкой.
Однако период безоговорочного первенства оказался коротким. В 1992 году Россия разваливалась, тогда же лопнул пузырь на фондовом рынке Японии, тогда же была выиграна первая война в Персидском заливе, а еще тогда нефть стоила дешево, а проблемы, связанные с воссоединением Германии, отражались на положении дел во всей Европе.
Сегодня же на фоне экономического дефицита в США в мире появилась целая группа стран, имеющих серьезный профицит торгового баланса - либо потому, что они продают энергоресурсы, как страны Персидского залива и Россия, либо потому что экспортируют больше товаров, чем импортируют, как Китай и Германия. В журнале National Interest Флинт Леверетт (Flynt Leverett) пишет, что США необходимо очень серьезно относиться к странам этой, как он выразился, 'нефтяной оси' ("axis of oil"), поскольку именно эта ось обладает сегодня достаточным потенциалом для того, чтобы оказывать на США такое же финансово-монетарное давление, какое сами США оказывали на Великобританию и Францию в 1956 году: 'Через полвека после Суэца мы видим, что растет потенциал формирования коалиций между основными экспортерами энергоресурсов, непропорционально сильно сконцентрированных на Ближнем Востоке и в России, и главными производителями промышленных товаров - например, Китаем, - члены которых могут координировать меры по оказанию финансово-монетарного давления на Соединенные Штаты с целью решения каких-либо своих стратегических задач'.
Баланс сил
История учит нас, что нет опаснее периода, чем период перемен в международном балансе сил. Страны, для которых наступает время подъема, испытывают искушение на ком-нибудь свою силу попробовать - в особенности если считают, что кто-то не дает им реализовать свои законные амбиции. Хотя в ближайшем будущем, скорее всего, ни Москва, ни Пекин не приставят оружие к голове Вашингтона - хотя бы из собственных экономических интересов. Русским нравятся высокие цены на нефть, китайцам американские потребители нужны богатыми, чтобы они и дальше продолжали скупать их товары - так что экономический коллапс США ни тем, ни другим пользы явно не принесет.
Как написал Джон Инкберри (John Ikenberry) в последнем номере журнала Foreign Affairs, в этой ситуации главная задача США заключается в том, чтобы превратить эту краткосрочную экономическую конъюнктуру в свою долгосрочную стратегию. Он пишет, что изначально для того, чтобы изменения в соотношении экономических возможностей различных стран вели к усилению враждебности между ними, нет никаких причин; по Инкберри, все будет зависеть от того, достаточна ли гибкой окажется глобальная экономика, чтобы учесть в ней место таких стран, как Китай, и достаточно ли будет у таких стран, как США, решимости принять открытый и многосторонний миропорядок - вместо того, чтобы при возникновении проблем ударяться в изоляционизм или ограничивать себя двусторонними форматами.
Нынешнее американское правительство пребывало в иллюзии, что однополярный мир будет длиться вечно, и эта иллюзия на каждом шаге заставляла его выбирать собственные, ни с кем не согласуемые, решения. Сегодня становится все яснее, что ресурс этой стратегии уже полностью исчерпан.
Буш оказывает давление на Израиль с целью заставить его вернуть земли, оккупированные во время 'шестидневной войны', не из идеализма и не на основе каких-то моральных позиций: все дело в том, что без решения ближневосточного вопроса ему не добиться поддержки со стороны Саудовской Аравии. В частности, США необходимо, чтобы цены на нефть и дальше выражались исключительно в долларах. Поскольку две трети нефти, экспортируемой из стран Ближнего Востока, уходят в Азию, экспортеры не испытывают никакой радости от сознания того, что вместе со стоимостью зеленой валюты тают и их доходы - однако пока что Сауды сопротивляются призывам изменить существующую систему.
Размахивать 'большой дубиной', может быть, и хорошо перед выборами, однако при нынешнем экономическом положении США это был бы совершенно неумный подход. Конечно, добиться серьезного мирного соглашения на Ближнем Востоке или по собственной воле предоставить Китаю больше возможностей принимать решения в глобальных организациях - это звучит далеко не так привлекательно, однако факт остается фактом: Штаты глубоко в долгах перед всем миром. А тот, кто протягивает руку, просто не имеет права жать на рычаги.
Ларри Элиот - редактор экономического отдела газеты The Guardian.
_______________________________
Почему победила Хиллари ("The Wall Street Journal", США)
Хиллари Клинтон: "Он бывший агент КГБ. А значит души у него нет" ("Reuters", Великобритания)
Хиллари Клинтон: "Соединенные Штаты должны стать сильнее, а наша политика - разумнее" ("Foreign Affairs", США)
Хиллари Клинтон: Америка должна встать плечом к плечу с Украиной ("The Financial Times", Великобритания)
