Статья опубликована 3 февраля 1995 года
______________________________________
Я впервые отмечаю, с какой необъективностью американские СМИ освещают событие: конфликт в Чечне они изображают как борьбу между хорошими и плохими парнями. Исторические параллели, которые они с завидным постоянством используют, по меньшей мере странны. Они часто сравнивают войну в Чечне с гражданской войной в Америке, хотя между ними нет ничего общего. Или же ввод российских войск на Кавказ уподобляется сугубо колониальной акции, а чеченцы - североамериканским индейцам.
Зачем так далеко углубляться, когда можно найти более свежие исторические параллели? Российская операция в Чечне во многом напоминает американское вторжение в Панаму. В обоих случаях речь шла об уничтожении преступного режима, дестабилизирующего весь регион, причем тут мы наблюдаем отягчающие обстоятельства для американцев - они находились за пределами своей страны, на территории независимого государства.
Правда, вторжение в Панаму хотя бы в одном превосходило чеченскую операцию: выдающееся планирование и идеальное исполнение позволили сократить число жертв (они исчислялись сотнями, а не тысячами) и не дать разразиться всеобщему негодованию.
Американские комментаторы, которые всю жизнь боролись с советским, сиречь российским, империализмом, делают из фашиста генерала Дудаева романтического героя, борца за свободу, рыцаря без страха и упрека маленького гордого народа. Однако даже "Папа Док" Дювалье по сравнению с ним сошел бы за либерала . . .
В условиях исторически неизбежного краха российского империализма подобные Дудаеву люди, одержимые манией величия и суицидальным комплексом, которые толкают их приносить не только свой народ, но и других людей в жертву своему безумию, представляют смертельную опасность и для России, и для всего мира. И пусть ядерная угроза, которой они время от времени нас пугают, и кажется маловероятной, не стоит ее недооценивать. Руководители маленьких соседствующих с Чечней республик живут в постоянном страхе перед дудаевскими палачами.
Давайте попытаемся со всей беспристрастностью сравнить два противоборствующих лагеря. Я не испытываю ни малейшего уважения, ни даже симпатии к старым коммунистам-аппаратчикам, сплотившимся вокруг Ельцина. Когда в стремлении изобразить 'стабильность' они усаживаются вокруг огромных столов и проводят рабочие совещания, я все время спрашиваю себя, неужели они не понимают, что являются ни кем иным, как организаторами банкротства.
Еще меньше симпатии и уважения во мне вызывает генерал Грачев и его окружение, которые мнят себя 'героями Афганистана'. Их переполняет не стыд, а гордость. Именно они, в своей безмерной тупости, опираясь лишь на бронетанковую мощь - эдакое стадо кабанов - превратили то, что должно было стать всего лишь полицейской операцией против преступных банд Дудаева, в колониальную войну против целого народа. Именно они, щадя свои элитные войска, бросили на первый штурм молодых новобранцев, в надежде, что большего и не потребуется.
В российской армии человеческая жизнь - увы! - никогда высоко не ценилась. Полководец Екатерины Великой Суворов наполнял рвы турецких крепостей трупами своих же гренадеров, чтобы облегчить продвижение войск. А во время второй мировой войны маршал Жуков побил все рекорды.
Грачев, стоит признать, верно следует этой великой традиции, несмотря на крокодиловы слезы, которые он проливает по 'этим мальчишкам, погибающим с улыбкой на лице'. В прошлом веке генерал Ермолов штурмовал Кавказ, но, зато, основывал там новые города, в том числе Грозный. Современные поджигатели войны разрушили это город и унесли тысячи человеческих жизней. Школа советской армии так просто не забывается.
Однако это уже не настоящая советская армия. Когда в 1944 году по приказу Сталина она в двадцать четыре часа депортировала весь чеченский народ, то не дала ему ни малейшего шанса на сопротивление. Нынешняя армия пока еще носит нарукавные нашивки с трехцветным флагом демократической России. Эта армия отказалась участвовать в коммунистическом путче в 1991 году и подавила вспыхнувшее коричнево-красное восстание в 1993 году. Как бы там ни было, она представляет страну с многопартийным парламентом, страну, где граждане могут без страха выходить на улицу, скандируя антиправительственные лозунги, где политики резко критикуют президента, где СМИ пользуются свободой, которой могут похвастаться далеко не все 'цивилизованные страны', страну с открытыми границами, где так или иначе, но зарождается дух свободного предпринимательства.
Российская Федерация не могла мириться с тем, что на ее территории существует режим, подобный дудаевскому. Независимость Чечни, которую с энтузиазмом провозгласили после августовских событий 1991 года, вылилась в великолепный образчик фашизма восточного образца. При Дудаеве царило абсолютное беззаконие. Мэра Грозного выбросили из окна. На центральной площади, чтобы вселить ужас в души людей, были выставлены отрезанные головы. Захват заложников и рэкет стали обычным делом. Российские поезда подвергались систематическим нападениям и грабежам. На каждом углу шла торговля оружием, и возможности применить его не заставляли себя ждать. Если бы американский журналист, два года назад пересек территорию Чечни, он смог бы написать репортаж под заголовком 'Страна бандитов'.
С тех пор ситуация только ухудшалась, но бандиты превратились в 'борцов за свободу'. Как можно не видеть, что часть чеченской молодежи сплотилась вокруг Дудаева, как свора шакалов, бахвалящихся мощью своего оружия. Происходит обострение самых невероятных мачистских фантазий, что очень часто случается там, где разгораются конфликты.
Эти шакалы не знают другого закона кроме вендетты. Не может не вызывать сожаления, что законная идея национальной независимости выкристаллизовалась именно вокруг этой своры. Честные чеченцы, несомненно, понимают, что сражаются скорее за власть шакала Дудаева, чем за благосостояние своего народа. Но тут срабатывает самый банальный и примитивный довод: 'Сволочь, конечно, но своя!'.
Как было бы хорошо, если бы русские и чеченцы прогнали своих кабанов и шакалов и попытались начать все заново! В таких сложных ситуациях существует лишь одна единица измерения: демократия. Единственный московский политик, которого я уважаю - это Егор Гайдар. Правда, по непонятным причинам, он тоже не понимает, что, если бы он все еще возглавлял правительство, ему также пришлось бы согласиться на военную операцию против Дудаева. Только я надеюсь, что его методы отличались бы от грачевских.
Если Чечня позволит себя раздавить, демократы могут вполне обоснованно беспокоиться за будущее российской демократии. Но победа 'дудаевцев' и 'дудаевщины' лишит российскую демократию всех шансов на выживание.
В молодости я мечтал очутиться на баррикадах Будапешта, чтобы вместе с венграми отражать атаки кабанов, то есть продвижение красных танков. Теперь я могу лишь горько вздыхать: как все было просто в те времена! Сегодня все - русские националисты, чеченские националисты, демократы, сторонники империи - угодили в свои собственные ловушки. Все пребывают в смятении. И только кабаны и шакалы знают, что нужно делать.
__________________________
Василий Аксенов: как люди жили, любили и предавали ("ИноСМИ", Россия)
