На новом витке дипломатического конфликта между Россией и Британией, вспыхнувшего после отравления Литвиненко, пострадали отделения Британского совета в Санкт-Петербурге и Екатеринбурге. Но на самом деле, шум был поднят не из-за деятельности этих культурных и образовательных организаций, аналогичных французскому La Maison Francaise; речь идет о восприятии суверенитета. Просто отделения Британского совета стали очередным "мирным жителем", павшим в бою между Англией и Россией, развернувшимся вокруг убийства Литвиненко в 2006 г. Лондон хочет от Москвы реального содействия в расследовании убийства; Москва говорит: 'не тронь меня'.
На данном этапе довольно очевидно, что британские власти считают российские тем или иным образом причастными к чудовищному отравлению Литвиненко, который на момент убийства был британским подданным. Также ясно, что российские власти - как бы ни обстояло дело с их причастностью - не намерены помогать британцам в расследовании, которое, скорее всего, укажет на них. Именно с этим связано использование в качестве пешек, не имеющих отношения к делу организаций - в частности, Cоветов. Дипломаты - ветераны 'холодной войны' (я в том числе) помнят такие ситуации как утомительную и, как правило, контрпродуктивную норму тех дней.
Лондон заявляет, что эти два отделения вправе продолжать свою работу в рамках двустороннего соглашения 1994 г. и Венской конвенции о консульских сношениях 1963 г. (одной из нескольких венских конвенций по межгосударственным отношениям). Москва утверждает, что их деятельность незаконна. У британцев, несомненно, есть сильные аргументы юридического характера, или они бы не стали отстаивать позицию, правоту которой не могут подкрепить. В отличие от большинства культурных и информационных организаций (например, Би-би-си), эти советы действуют под эгидой консульств (в этом отношении у них много общего с бывшими библиотеками USIA в годы 'холодной войны'), тем самым оказываясь под защитой Венской конвенции. Очевидно, что Россию не слишком волнует буква соглашений, и юристы ее министерства иностранных дел, безусловно, способны истолковать соглашения в пользу Москвы (да, в большинстве стран именно этим и занимаются мидовские юристы). По последним сведениям, Россия добилась тактической победы, и два отделения Британского совета будут закрыты.
Если взять в качестве рабочей гипотезы мнение британцев о том, что за убийством Литвиненко стояла Москва, то обоснование ясно. Некие силы в российских властных структурах провели эту операцию в качестве акта утверждения национального суверенитета. Литвиненко обязался до конца жизни не разглашать тайны служб государственной безопасности. Его уничтожение было демонстрацией того, что соблюдение условий контракта было обеспечено в полной мере. По этому сценарию, Москва включает в определение суверенитета подобные действия против перебежчиков, даже если они находятся на иностранной территории и имеют иностранное гражданство. Российский суверенитет превыше британского. Ясно, что правительство Ее величества не приемлет такого обоснования, считая его недопустимым посягательством на суверенитет своей страны.
Мы не призываем соглашаться с вышеописанной российской логикой, но не нужно излишне удивляться тому, что правительства могущественных стран считают суверенитет далеко не абсолютным стандартом. Например, в 1985 г. французские власти направили в гавань Окленда агентов для подрыва принадлежащего Greenpeace судна Rainbow Warrior, чтобы не позволить его экипажу устроить акцию протеста против ядерных испытаний Франции в южной части Тихого океана. Судно было потоплено, что привело к непреднамеренной гибели одного человека. Новая Зеландия возбудила уголовное дело против агентов. Правительство Франсуа Миттерана применило к Новой Зеландии политические и даже экономические санкции, чтобы вернуть своих людей на родину. Но это еще не все - вся французская политическая машина поддержала проведенную операцию и даже выражала свое возмущение тем, что маленькая Новая Зеландия смеет ставить свой суверенитет на одну доску с французским. Если французская администрация сумела оправдать подрыв судна и непреднамеренное убийство человека в другой стране, то разве трудно представить себе, что российская дает санкцию на преднамеренное убийство? В обоих случаях, право на нарушение чужого суверенитета является осуществлением собственного.
Но где Россия проиграла?
В межгосударственных отношениях мир вовсе не однороден. Представление о том, что суверенитет всех государств-членов Организации Объединенных Наций в одинаковой степени свят и нерушим, - чепуха, и все об этом знают. Великобритания и Соединенные Штаты много раз демонстрировали оруэлловский принцип большего равенства одних животных по сравнению с другими. Примечательно в нынешнем споре между Россией и Британией то, что в нем участвуют власти двух европейских государств. Лондон убедил себя в том, что новая Россия не станет вести себя в отношении Британии так, как могла бы себя повести в своем 'ближнем зарубежье'. На такое он не рассчитывал. Именно по этой причине закрытие отделений Британского совета - проигрышный шаг для Москвы, каким бы ни было удовлетворение от него в краткосрочном плане.
Правящая элита России, возглавляемая президентом Путиным, объявляет Россию европейской страной. Думаю, что они так считают вполне искренне, и их раздражает приписываемое недостойным мотивам отторжение, с которым они сталкиваются в европейских столицах. Путин периодически требует таких нереальных шагов, как отмена визового режима между Европейским Союзом и Россией, словно не замечая того, что две части континента действуют на основе очень разных концепций суверенитета. Россия придерживается выработанной в XIX веке концепции великой державы, одной из небольшого числа государств, задающих правила игры в мире и действительно осуществляющих свой суверенитет. После пяти десятилетий медленной, но реальной интеграции, страны Европейского Союза (включая даже евроскептическую Британию) исповедуют принцип распределенного суверенитета. Европа XXI века не преодолела национальные проблемы, но значительно сгладила озабоченности относительно суверенитета, испытываемые ее менее крупными соседями. Когда Россия демонстрирует - в отношениях с Британией, прибалтийскими республиками, Украиной, Грузией или другими странами - что у нее совсем другие представления, пропасть между Европой и Россией становится шире.
В ближайшие месяцы будет сложно представить себе за столами Европейского совета представителей Британии, выступающих за укрепление взаимодействия с Россией. В то же время, россияне, живущие в двух важных городах, больше не смогут воспользоваться предоставляемыми Британским советом программами, стипендиями и так далее. Видимо, Москву это не волнует. Однако поплатится и российская элита. Множество детей российских нуворишей учится в престижных школах Соединенного Королевства, где они водят компанию с привилегированным потомством со всего мира. Как бы дружелюбны ни были их западные одноклассники, тот день, когда они будут считать этих юных россиян гражданами подлинно европейской страны, настанет еще не скоро. И Москве будет некого в этом винить, кроме самой себя.
Уэйн Мерри - бывший сотрудник государственного департамента и Пентагона
* USIA - Информационное агентство Соединенных Штатов (United States Information Agency), существовавшее в 1953-1999 гг. - прим. пер. (Вернуться к тексту статьи)
__________________________________
Если это возврат к 'холодной войне', то в этом есть и наша вина ("The Independent", Великобритания)
Путин: жестокий деспот, втягивающий Запад в новую 'холодную войну' ("Daily Mail", Великобритания)
