В начале этого года я написал, что, если финансовые рынки не справятся с кредитным кризисом к февралю, то правительства стран мира будут вынуждены действовать по плану 'Б'. Центральным банкам придется понижать процентные ставки, правительствам - сокращать налоги и давать гарантии, а регулирующим органам - спешно составлять новые правила бухгалтерского учета, чтобы дать банкам возможность продолжать кредитование.
События развивались быстрее, чем я предполагал. Во вторник совет управляющих Федеральной резервной системы осуществил самое значительное снижение процентной ставки с начала 1980-х. Ранее непримиримые элементы в политическом руководстве США, представляющие обе партии, достигли соглашения об экстренном снижении налогов на 150 миллиардов долларов. Премьер-министр Великобритании Гордон Браун предложил акционерам Northern Rock крупнейшую субсидию, которая когда-либо выплачивалась правительством частной компании.
Означает ли эта гиперактивность, что мировая экономика стоит на пороге катастрофы? Или она говорит о том, что кредитный кризис почти завершился, и сегодня мировая экономика переживает небольшое замедление или, в худшем случае, мягкую рецессию?
Безусловно, сегодня риски наиболее высоки за весь период после американской и европейской рецессии 2001 г. - а для Британии перспективы мрачнее, чем когда-либо после 1992 г. Но действительно ли это, как заявил Джордж Сорос на страницах Financial Times, 'самый тяжелый кризис рынков за 60 лет'?
Это суждение однозначно неверно, поскольку 20-процентное падение стоимости акций и ипотечная проблема в США не идут ни в какое сравнение с кризисами, потрясавшими мировую экономику в 1970-е и начале 1980-х, когда инфляция и процентные ставки взлетели до 20 процентов, фондовые рынки обрушились на 80 процентов в реальном исчислении, большие банки рухнули как кегли, а безработица в два-три раза превышала сегодняшний уровень.
Однако, делая поправку на поэтическую вольность, допущенную Соросом, его статья представляет собой самую убедительную версию обвинения. У него три основных тезиса, каждый из которых дает возможность понять глубинные причины нынешних невзгод мировой экономики, но, тем не менее, может ввести в заблуждение относительно того, что произойдет в следующий момент.
Его первое глубокое наблюдение заключается в том, что данный кризис - не просто проявление типичного цикла, состоящего из бумов и спадов. Данный цикл, утверждает он, знаменует собой кульминацию продолжавшегося 60 лет бума потребительских заимствований и роста кредитования. Это привело к эксцессам в банковском секторе, завышению стоимости активов и появлению сомнительных финансовых инноваций, на ликвидацию последствий чего уйдут годы или десятилетия. Экономики, 'подсевшие' на легкие кредиты, разорятся, если в их банковских системах начнется долгий спад, что подразумевает Сорос, говоря о 'гиперцикле'.
Второе глубокое наблюдение заключается в том, что смена вектора экономического развития после 'продолжавшегося 60 лет супербума' принесет наибольший ущерб Америке, положив конец глобальному господству доллара и сместив центр силы в мировой экономике в сторону стран-кредиторов Азии и Ближнего Востока.
Оба этих замечания совершенно справедливы. Замедление роста кредитования, снижение уровня потребления в США и перенос экономического центра силы в Азию, безусловно, произойдут, но ничто не говорит о том, что эти перемены будут достаточно резкими для того, чтобы вызвать серьезную рецессию, не говоря уже о величайшем экономическом кризисе за 60 лет.
Третье и самое важное наблюдение Сороса заключается в том, что два описываемых им суперцикла - в области глобального кредитования и потребления в США - были частью еще более крупного суперцикла в политике. Эксцессы в области финансовых инноваций и потребительских расходов стимулировались дерегулированием, основанным на убежденности в том, что рынок всегда прав и сам может решить свои проблемы. По мнению Сороса, этот 'рыночный фундаментализм' игнорировал движущую силу всех циклов, состоящих из бумов и спадов, - то, что он называет 'рефлексивностью'. Поскольку рынки руководствуются не реальностью, а ошибочными зачастую представлениями инвесторов о реальности, цены имеют тенденцию к 'перелету' по пути вверх (когда все слишком оптимистичны) и вниз. Поскольку инвесторы гонят цены вверх и вниз, они изменяют реальность и оправдывают собственные ожидания.
Падение доверия к банковской системе США изменяет реальность и ведет к рецессии, которая оправдает страхи инвесторов перед катастрофическим ухудшением ситуации в банковском секторе. Но Сорос в своих тезисах игнорирует мощную силу, присущую человеческой природе: рациональность. Бизнесмены, руководствующиеся мотивом прибыли, естественным образом стремятся к созданию богатства, а не его разрушению - и избирают власти для того, чтобы поддерживать, а не саботировать этот процесс.
Сорос прав в том, что рынкам присуща естественная тенденция к созданию рефлексивных циклов 'бум-спад'. Мир чистого рыночного фундаментализма превратился бы в клинику для страдающих маниакально-депрессивным психозом, описываемую Соросом. Однако в реальном мире не так. Политики, выступающие за максимальное ограничение вмешательства государства в экономику, в условиях серьезного кризиса постоянно действуют вопреки силам рынка.
Политики естественным образом менее склонны ограничивать чрезмерный бум, чем разрушительный спад. Разумеется, порой бывает так, что правительства не в состоянии дать экономике достаточный стимул для предотвращения серьезной рецессии. Бывают и такие ситуации, когда высокая инфляция или участие в механизме валютных курсов не позволяют правительствам и центральным банкам предпринять желаемые меры для создания такого стимула. Однако, как правило, гораздо более вероятно, что политики перестараются, создавая стимулы, чем сделают слишком мало в критический момент. И это главная причина, по которой экономический бум бывает длительным, а спад - кратковременным и неглубоким.
Интуиция подсказывает мне, что комбинация мер по ослаблению монетарного и фискального контроля наряду с определенными законодательными изменениями - политический план 'Б' - облегчит кредитный кризис и предотвратит мировую рецессию. Так что же станет в этом году главной движущей силой экономики: стабилизирующая рациональность или дестабилизирующая рефлексивность, на которую указывает Сорос? Пока еще невозможно сказать наверняка. Но ответ мы узнаем совсем скоро.
________________________________
Такого кризиса мировой рынок не знал уже 60 лет ("The Financial Times", Великобритания)
