И снова Нью-Йорк. Естественно, продолжается большая шумиха вокруг истории с банком Societe generale. Искреннее удивление вызывает эта странная французская система, при которой президент банка, ставшего эпицентром беспрецедентного катаклизма, остается на своем посту и продолжает витийствовать, как ни в чем ни бывало. Давайте оставим в стороне эту таинственную историю, пока ее и весь этот непредсказуемый и безумный мир финансов не подвергнут глубокому анализу. Я хотел бы поделиться с вами своим наблюдением, имеющим отношение к данному скандалу, но затрагивающим гораздо более основополагающие проблемы: у меня внезапно возникло очень странное ощущение - Америка выставлена на продажу . . .
Я не говорю, что страна 'в кризисе'. Я не говорю, как это утверждали на протяжении последних двадцати лет многие эссеисты, что страна 'в упадке' или 'в агонии'. Нет. Я говорю 'выставлена на продажу'. Действительно 'на продажу', в буквальном смысле этого слова.
Посмотрите, как ослаб доллар. Посмотрите на биржевые индексы на Уолл-стрит. Посмотрите, что происходит за пределами бирж: развалины, в которые превратилась в буквальном и переносном смысле большая часть традиционного производственного аппарата во многих районах страны, в старых промышленных метрополиях, таких как Детройт, Кливленд или Буффало. Возьмите, например, сталелитейный завод в Лакаванне, расположенный неподалеку от Буффало, который я описал в своей книге 'Американское головокружение' (American Vertigo): огромный производственный комплекс, превратившийся в пустые склады, бездействующие полуразрушенные трубы, кучи мусора, поросшие сорняками. Сведите все это вместе. И на секундочку поставьте себя на место главы крупного китайского, арабского или индийского предприятия. Сама собой напрашивается мысль, что ведущая мировая экономическая держава, как писал 20 января в New York Times Питер Гудман (Peter Goodman), 'выставлена на продажу по сниженной цене'.
Когда-то западные промышленники говорили: 'У нас есть не только деньги, но и товары, и аппарат, который их производит; мы ищем платежеспособные рынки сбыта'. Отсюда план Маршалла в Европе, отсюда колоссальные суммы, вложенные в страны третьего мира государствами и международными кредитными организациями. Сегодня логика осталась прежней, только суть поменялась на противоположную: теперь капиталы находятся в Катаре или Индии; а товары и часть основных элементов мирового производственного аппарата - в Китае. 'Мы, катарцы, индийцы, китайцы, ищем применение этим капиталам, и с еще большим упорством ищем рынки сбыта для товаров, которые производим'. И именно Запад является самым большим, самым фантастическим, самым платежеспособным рынком, ибо именно на Западе, в частности в Соединенных Штатах, живут сотни миллионов потребителей, не просто зажиточных, но уже пристрастившимся к традициям, практике, религии массового потребления . . . Парадигма изменилась. Непредсказуемая ирония системы. Можно подумать, что механизм мировой державы у нас на глазах начал расшатываться, распадаться.
Безусловно, Соединенные Штаты еще не сказали своего последнего слова. В их распоряжении еще долго будет находиться другой источник могущества, который состоит в том, что вся планета, в том числе Китай и Индия, свято верят в то, что именно американские банки являются самым доходным вложением капиталов, именно американские университеты - лучшая кузница кадров для мировых элит, именно передовые американские предприятия создают наибольшее число инновационных, а значит прибыльных продуктов . . .
Поэтому, если все вышесказанное верно, не стоит удивляться, что мнимая империя будет подстраиваться к экономикам, находившимся в зависимом положении. В будущем стоит ожидать, что эти экономики поведут - после Morgan Stanley, Merrill Lynch или Citibank - все более яростное наступление на самые знаменитые символы штатовского капитализма. И, возможно, придет день, когда стоимость рабочей силы в Шанхае или Бомбее достигнет такого уровня, что окажется экономически более выгодным переместить на территорию самих Штатов производство товаров, предназначенных для их рынка и, некоторым образом, восстановить структуру американской промышленности . . .
Эти ни хорошо, ни плохо, это - так. Это - другая составляющая грядущего мирового порядка, которая неизбежно породит множество политических проблем, в коих уже начинают себе отдавать отчет законодатели, пресса, кандидаты в президенты. Статус суверенных фондов? Желание начать - или нет - проводить протекционистскую политику? Будут ли американцы, как в 2005 году рассуждать о приоритетах национальной безопасности, когда китайское нефтяное предприятие купит Unocal или компания из Эмиратов - порт Нью-Йорка? И какую позицию займут эти всемогущие профсоюзы, когда увидят, что азиатский конгломерат, из-за которого их добрые старые предприятия оказались на грани банкротства, предложит им по бросовым ценным купить то, что от них осталось? Таковы новые правила игры. Таковыми будут в условиях грядущей глобализации правила будущего 'Нового курса'.
___________________________
Уязвимая экономика Америки ("The Economist", Великобритания)
Мировое лидерство Америки расшатано ("The International Herald Tribune", США)
Ставлю на Америку ("The Washington Post", США)
