Ранним вечером 24 января в Ташкенте, столице Узбекистана, приземлился американский военный самолет. На нем прилетел адмирал Уильям Дж. Фэллон (William J. Fallon), командующий войсками Центрального командования Вооруженных сил США.
Адмирал Фэллон, под контролем которого сейчас две войны - в Афганистане и Ираке - прибыл на вводную встречу с президентом Узбекистана Исламом Каримовым, одним из самых крепких диктаторов, пришедших к власти после распада Советского Союза. С 2005 года, когда Узбекистан, обидевшись на США за критику кровавого разгона антиправительственных демонстраций, выгнал солдат Пентагона с военной базы, которая использовалась для обеспечения войны в Афганистане, отношения между двумя странами остаются практически замороженными.
По словам Фэллона, у него в отношении Узбекистана нет никаких великих планов: он приехал добиваться не восстановления доступа к базе и даже права на пролет американских самолетов над узбекским воздушным пространством. В телефонной беседе он заявил, что его визит - просто свидетельство возобновления диалога и возможности некоторого потепления.
На практике, правда, оказывается, что за его визитом стоит кое-что еще. Прибытие Фэллона в Узбекистан - очередной сигнал от Вашингтона. Хотя открыто об этом не говорится, политика США в отношении 'недодемократий' и явных диктатур, лежащих к юго-востоку от Москвы, от Каспийского моря до границ Китая, явно меняется.
За последние три года цветистые мечты о взращивании плюралистических обществ и правительств, которые делали бы то, что захочет народ, столь громко выраженные в речах президента Буша о демократизации, натолкнулись в этих странах - бывших вассалах Кремля - на такое количество препятствий, что их пришлось в срочном порядке пересматривать. По всему региону идет неприкрытое преследование журналистов и деятелей оппозиции - им угрожают, их избивают, их сажают за решетку, их иногда убивают. И вот американская политика переходит на менее амбициозные цели.
Тезис о распространении демократии никуда не делся. Однако теперь он покоится в портфеле гораздо более широкого спектра интересов, среди которых - доступ к нефти и газу, улучшение торговых связей, транспортной инфраструктуры, расширение военного сотрудничества и совместной работы в сфере борьбы с наркотиками и терроризмом. Это диктуется осознанием того, что в соревновании за влияние на этот регион США начали проигрывать России и Китаю.
Кое-кому такие перемены могут показаться резкими. На деле же они таковыми не являлись: медленное разрушение амбиций и мечтаний началось практически сразу же после того, как они были озвучены.
Три года назад в Грузии и на Украине уличные протесты отобрали власть у истощенных правительств Грузии и Украины: и там, и там новая власть пообещала добиваться поддержки Запада. Оппозиционные партии на Кавказе и в странах Центральной Азии подумали, что видят новые признаки универсальности и неизбежности прихода гражданских свобод и власти, формируемой по согласию граждан. В феврале 2005 года президент Буш говорил так, будто спасение репрессированных народов - в том числе и через обеспечение избирательного права - было его высшей целью, что он только и думает, как бы помочь им выбрать свой собственный путь.
- [Наша] конечная цель - положить конец тирании во всем мире, - заявлял он.
Уже несколько недель спустя в Кыргызстане, после очередных подтасованных выборов, начались массовые демонстрации, в результате чего президент страны Аскар Акаев бежал за границу. В какой-то момент показалось, что "цветные революции", как их начали называть после Грузии, где демонстранты несли с собой розы, и Украины, где цветом революции стали оранжевые знамена, неостановимо набирают силу. Казалось, что снова поднимается народный протест, который пятнадцать лет назад привел к распаду Советского Союза. Все ждали, что вот-вот пойдет вторая волна.
Но на самом деле все уже было кончено. В тот момент никто еще не понимал этого, но с поспешным отбытием Акаева из президентских апартаментов (он ушел всего за несколько минут до того, как туда ворвалась толпа; вместе с ней во дворце был один британский корреспондент, видевший, как киргизы примеряли костюмы Акаева) прозвучал 'последний звонок' революционного феномена, только-только получившего собственное имя.
Через два месяца после бегства Акаева, в мае 2005 года, заключенные тюрьмы узбекского города Андижона (так в тексте - прим. перев.), кричавшие, что власть незаконно заточила их за решетку, совершили массовый побег и начали антиправительственную демонстрацию. 'Свободу!' - скандировала толпа, окруженная кордоном солдат, стянутых правительством.
Тем же вечером солдаты разогнали демонстрацию, расстреляв ее из пулеметов. По словам выживших, убито было как минимум несколько сотен безоружных людей, в том числе гражданских, которые были ранены и тут же - прямо на улице - добиты.
Запад осудил этот акт насилия, однако изоляция лишь ненамного ослабила режим Каримова. Он заблокировал независимое расследование действий власти и выгнал из страны американских военных, а также сблизился с Китаем и своим бывшим покровителем Кремлем, которые молчаливо одобрили его решение направить оружие против демонстрантов.
Демократизация региона остановилась. Поле битвы осталось за контрреволюцией. С тех пор признаков того, что диктаторы одерживают окончательную победу, становится все больше - и в малых, и в больших событиях.
Через несколько недель после революции в Кыргызстане Махмадрузи Искандарова, лидера одной из оппозиционных партий соседнего Таджикистана, заявлявшего о своем намерении баллотироваться на президентский пост, арестовали - судя по всему, при тайном содействии русских. В октябре 2005 года его осудили за терроризм и отправили в тюрьму на 23 года. Запад назвал процесс несправедливым.
В ноябре 2005 года правительство богатого нефтью Азербайджана под руководством президента Ильхама Алиева, при котором в стране, по данным независимых наблюдателей и правительств западных стран, ни разу не было справедливых выборов, сфальсифицировало очередное голосование. На разгон демонстрантов была отправлена полиция с дубинками и водометами. Все государственные телеканалы региона передавали сцены насилия во всех подробностях. Ошибиться было трудно: зрителей словно предупреждали - выборами командовать будем мы, а кто этого не понял - пусть пеняет на себя.
Государственный департамент чуть-чуть поругал Алиева, но уже в 2006 году, когда Белый дом пригласил Алиева на встречу с президентом Бушем, сигналы, исходящие из Белого дома, потеряли всякую однозначность.
В богатом нефтью Казахстане сложилась примерно такая же ситуация. За президента Нурсултана Назарбаева, управляющего страной словно своим семейным производственно-телевизионным кланом и многие годы обвиняемого в коррупции, проголосовал 91 процент избирателей на выборах, проводившихся в декабре 2005 года, на которых независимые наблюдатели нашли массу недостатков. Перед выборами был избит правозащитник, публиковавший в интернете обвинения в адрес президента в коррупции. Нападавшие разорвали на нем одежду и лезвием бритвы вырезали у него на груди знак 'Х' - знак цензуры. Все номера газет, в которых публиковались коррупционные обвинения против президента, были конфискованы.
Государственный департамент призвал Назарбаева уважать свободу прессы. Однако, как и в ситуации с Азербайджаном, запал у него очень скоро пропал: в ноябре 2005 года представитель США в Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе Джули Финли (Julie Finley), выступая с обращением к представителям Казахстана в Вене, заявила - расшифровка ее речи сохранилась, - что масштаб нападения на свободу слова оказался меньше, чем казалось ранее:
- Две недели назад я была в Казахстане и имела весьма сомнительное удовольствие читать некоторые из этих [sic] конфискованных газет. Я бы сказала, что Вы спасли читателей от напрасной траты времени.
Эти слова были убраны с интернет-сайта американской миссии при ОБСЕ, но до того кое-кто успел сохранить страницу, и ее разослали коллегами все западные дипломаты. Финли, назначенная на этот пост по политическим причинам, отказалась комментировать сказанное; ее коллега заявил, что Финли много раз высказывалась за свободу прессы в Казахстане, и что приведенные слова - цитата ad lib из подготовленного текста, не отражающего ее реальные взгляды.
Через два месяца после победы Назарбаева членами КНБ, казахского преемника КГБ, был убит Алтынбек Сарсенбаюллы, один из его противников.
А в прошлом году Назарбаев изменил Конституцию Казахстана - теперь она позволяет ему оставаться президентом в течение всей жизни.
В стремлении изменить правила игры, чтобы гарантированно удержать власть в своих руках, Назарбаев совершенно не одинок. В Туркменистане, диктаторский режим которого купается в прибылях от продажи газа, также была оставлена в сторону конституция и сфальсифицированы выборы, чтобы на смену пожизненному президенту Сапармурату Ниязову, умершему в декабре 2006 года, пришел 'свой человек' Гурбангулы Бердымухаммедов.
Ниязов, устроивший в Туркменистане настоящий культ собственной личности, издавал самые, пожалуй, странные указы в мире. Новый президент культа личности не устраивает и наиболее разрушительные политические шаги уже приостановлены. Однако Туркменистан как был, так и остается полицейским государством, и пока непонятно, чего хочет новый президент - возродить страну или окончательно закрепить власть в собственных руках?
В Кыргызстане же, где чиновники обещали народу после революции 2005 года избрать представительное правительство, президент Курманбек Бакиев и его правительство собрали всю власть в своих руках - и наголову разбили оппозицию. После выборов, проведенных прошлой осенью, в парламенте не осталось практически никаких голосов инакомыслия.
Тем же путем пошла и Россия, предоставляющая всем этим диктаторам политическую поддержку и укрытие. В декабре прошлого года ее парламент также превратился в практически однопартийный, не имеющий оппозиции: голоса набрали только партии, лояльные президенту Владимиру В. Путину. А на прошлой неделе правительство России отказало единственному реально оппозиционному кандидату в регистрации на президентских выборах 2 марта. Все подготовлено так, чтобы на выборах гарантированно победил первый заместитель премьер-министра Дмитрий А. Медведев, которого своим преемником считает прежде всего сам Путин.
Вот таков политический климат, в который возвратился адмирал Фэллон. За месяц до его прибытия в Узбекистан президент Каримов как раз провел собственные выборы, на которых подарил себе третий срок - хотя на бумаге узбекское законодательство также ограничивает президента двумя сроками подряд.
Адмирал заявил, что он дал понять Каримову и другим узбекским чиновникам: нарушения прав человека и принципов политического плюрализма действительно вызывают проблемы в отношениях Узбекистана с Америкой, однако он надеется, что в тех областях, где соглашения удастся достичь и интересы двух стран соответствуют друг другу, отношения улучшатся.
- Я сказал, что мы не можем ничего поделать с прошлым, но можем смотреть в будущее.
Что бы ни ждало нас в этом будущем, оппозиционные движения разгромлены; революции пришел конец. Позиции диктаторов в регионе, которому три года назад показалось, что он услышал зов свободы, по-прежнему крепки.
________________________________________________
Кто там прячется под нашим зонтиком? ("The International Herald Tribune", США)
Новые правила политики ("The Wall Street Journal", США)
'Война с террором' служит оправданием глупости в геополитике ("The Guardian", Великобритания)
