Самый быстрорастущий сегмент населения планеты - средний класс в бедных странах. Если общая численность населения Земли в следующие 12 лет вырастет на миллиард человек, то полку среднего класса прибудет сразу на 1,8 миллиарда человек - только китайцев ожидается 600 миллионов.
Исследователь Института имени Брукингса (Brookings Institution) Хоми Харас (Homi Kharas) считает, что к 2020 году мировой средний класс вырастет настолько, что принадлежать к нему будет, ни много ни мало, 52 процента населения (сейчас - 30 процентов). В частности, численность среднего класса практически удвоится в бедных странах, где стабильный экономический рост последних лет очень многих людей выдергивает из нищеты.
Ну что ж, это, конечно, дело хорошее. Однако это хорошее дело означает, что человечеству придется решать проблемы, с которыми оно никогда раньше не сталкивалось. Уже сегодня рост среднего класса во всем мире порождает самые разнообразные последствия. В январе на улицы Джакарты вышло около 10 тысяч человек в знак протеста против стремительно растущих цен на соевые бобы. И индонезийцы - далеко не единственный народ, разгневанный ростом цен на продукты. Например, в 2007 году повышение цен на макароны вызвало волну протеста в Милане. Мексиканцы тоже устраивают демонстрации из-за цен на тортилью. Сенегальцы вышли на улицы из-за роста цен на рис, индийцы - на лук. Чтобы сдержать народное недовольство, в последнее время в Аргентине, Китае, Египте, Венесуэле и России, а также в некоторых других странах, введены меры государственного контроля над ценами на продукты питания.
Однако все эти манифестации есть лишь крайние проявления воистину глобальной тенденции: все мы платим за хлеб, молоко и шоколад - а также за все остальное из этого списка - больше, чем раньше. Мировые цены на продукты поднимаются благодаря тому, что появились новые потребители - глобальный средний класс. Индекс продуктовых цен, с 1845 года составляемый журналом The Economist, показывает, что продукты никогда еще не стоили так дорого, как сегодня; только за 2007 год цены выросли на 30 процентов, а пшеница и соя - так и вообще на 80 и 90 процентов, соответственно. До рекордных показателей дошли и цены на другие зерновые.
Цены растут не потому, что в мире стало меньше еды (в том же 2007 году зерновых было выращено больше, чем когда либо в истории), а потому что, во-первых, какие-то из них используются сегодня в качестве топлива, и, во-вторых, потому что в мире стало больше людей, у которых достаточно денег, чтобы больше есть. Например, в Китае среднедушевой показатель потребления мяса с середины 80-х годов прошлого века вырос вдвое.
Цены на другие ресурсы тоже почувствуют на себе влияние быстрого роста среднего класса. Ведь средний класс покупает больше и одежды, и холодильников, и игрушек, и лекарств - и, в конечном итоге, домов с машинами. Уже сегодня Китай с Индией, где сосредоточено почти 40 процентов населения мира - причем большая часть этих людей бедна, - потребляют более половины всего угля, железной руды и стали в мире. Спрос на эти продукты растет и в этих странах, и в других - например, в Бразилии, Индонезии, Турции и Вьетнаме.
Более того, в этих странах представители среднего класса хотя и ведут себя экономнее, чем их западные собратья, все равно потребляют больше энергии, чем раньше. За 2006 год в Китае было введено электрических мощностей столько, сколько их во всей Франции, и, тем не менее, у миллионов китайцев до сих пор нет надежного источника электроэнергии; в Индии таких более 400 миллионов. В Индии спрос на электричество в ближайшие 25 лет вырастет впятеро.
К тому же, все мы знаем, что случилось с ценами на нефть. Нефть доросла до 100 долларов за баррель - еще один рекорд - не потому, что ее невозможно добыть, а потому что беспрецедентно вырос спрос на нее в бедных странах. В последние годы на долю одного только Китая приходится треть роста мирового потребления нефти.
На публичных площадках обсуждение последствий этого глобального потребительского бума сводится обычно к последствиям для окружающей среды. На самом же деле столь же значительными будут и экономические, и политические факторы: с появлением нового среднего класса нынешний средний класс должен будет радикальным образом изменить свой образ жизни. Модели потребления, которые сегодня американская, французская или шведская семья считает чем-то само собой разумеющимся, станут более дорогими; например, в непомерно дорогое удовольствие может превратиться езда на собственном автомобиле. Что, кстати, не всегда и не во всем будет плохо: может быть, хотя бы так станут реально ощутимы издержки, на которые мы идем, загрязняя воду и другими способами разрушая окружающую среду.
Однако будут и другие перемены - скорее всего, более болезненные и труднопредсказуемые. В огромном количестве мест произойдет сильное изменение миграционных, урбанизационных потоков и распределения доходов. Естественно, вырастут и требования к качеству жилья, здравоохранения, образования и - что неизбежно - возникнет потребность в политическом представительстве.
Мысль о том, что 'Земля не резиновая', по старости, пожалуй, не уступит первому сигналу тревоги, поданному еще Томасом Мальтусом (Thomas Malthus): когда-нибудь мы будем жить в мире, в котором население больше не будет способно себя прокормить. До сих пор пессимисты ошибались: с повышением цен на выручку приходили новые технологии, позволявшие увеличить предложение ресурсов - такова была, например, 'зеленая революция'.
Может быть, то же самое случится и в этот раз. Но мир только начал приспосабливаться к нынешнему беспрецедентному росту среднего класса. Как показывают нам примеры беспорядков в Индонезии и Мексике, дешевым этот процесс точно не будет. И спокойным тоже.
Мойзес Наим - главный редактор журнала Foreign Policy, в следующем номере которой будет напечатана расширенная версия данной статьи.
___________________________________________
Устами Кларксона. . . о 'зеленом лобби' ("The Sunday Times", Великобритания)
Когда-то зимние утра были именно такими, как их описывал Александр Пушкин ("The Guardian", Великобритания)
