За десятилетие правления Буша и Блэра роковой удар был нанесен не только по концепции гуманитарной интервенции, но и в целом по идеалам продвижения демократии за рубежом. И дело здесь не в том, что Белый Дом и Уайтхолл отказались от своей риторики по этому поводу. Наоборот, президент Буш по-прежнему твердит об исторической роли Америки в деле продвижения демократии во всем мире. Он как подхватил эту тему у неоконсерваторов в самом начале своего президентского правления, так и продолжает разрабатывать ее до сих пор.
А сейчас к нему присоединился наш собственный министр иностранных дел Дэвид Милибэнд (David Miliband), который в своей речи во вторник вечером пространно говорил о том, почему тема демократии является ключевой во внешней политике Великобритании.
Американские президенты имеют обыкновение представлять демократию как уникальный американский дар (и неизменно делают это, начиная с Вудро Вильсона), как некий идеал, к которому стремятся все народы, но которому устраивают обструкцию европейские колониальные державы со своей 'realpolitik' и прагматичными разговорами об интересах и стабильности. Что интересно, теперь и Милибэнд прибегает к точно такой же риторике, отвергая критику тех, кто ставит под сомнение право Запада навязывать другим странам свои методы государственного управления. Он говорит, что такие критики лишают народы права пользоваться свободой в той мере, в какой ею пользуемся мы.
Но это фальшивое лицемерие. Проблема с навязыванием системы правления как универсальной ценности (именно так говорят Буш и Милибэнд) состоит не в том, что сама эта ценность неправильна, и что ее не следует отстаивать. Мы верим в эту ценность, и мы должны защищать ее в наших международных отношениях. Проблема в том, что требование Запада к государствам самых разных цветов и оттенков записываться в списки демократов ставится как условие получения помощи, поддержки и всяких прочих благ. Такая позиция обречена на провал.
Во-первых, из-за этих требований Британия и Америка постоянно подвергаются обвинениям в лицемерии. Мы говорим о том, что избранных лидеров необходимо поддерживать, и тут же пытаемся разгромить организацию ХАМАС, за которую проголосовали палестинцы. Мы призываем к демократии на Ближнем Востоке, а сами падаем ниц перед Саудовской Аравией. Мы осуждаем Иран, но в то же время с восторгом говорим о перспективах самого деспотичного режима в Ливии - лишь потому, что он отказался от своих ядерных амбиций. Мы читаем нотации Бирме, но крайне осторожно говорим о правах человека в Китае.
Но еще больший ущерб нашему делу нанесли последние эксперименты с демократией во многих странах. Мы можем говорить о демократии как о некоем наборе ценностей, но для большей части стран мира это механизм власти. А события последнего десятилетия - в Таиланде, Пакистане, Кении, Узбекистане, Киргизии, Грузии, Зимбабве и многих других государствах показали, что выборы стали просто средством сохранения власти в руках тех или иных кланов и тиранов.
Правозащитная организация Human Rights Watch в своем сокрушительном обзоре двухнедельной давности пришла к выводу о том, что 'позволяя диктаторам выдавать себя за демократов, и не требуя от них соблюдения гражданских и политических прав, без чего демократия бессмысленна, Соединенные Штаты Америки, Европейский Союз и прочие влиятельные демократические государства рискуют нанести ущерб правам человека во всем мире'.
И организация эта совершенно права. Вместо того, чтобы стать инструментом улучшения участи народа, примирения интересов различных кланов и меньшинств и защиты власти закона, избирательная урна делает все наоборот. С ее помощью один клан навязывает свою власть другим, попирает закон и угнетает меньшинства.
Дэвид Милибэнд правильно настаивает на проведении такой внешней политики, которая называет демократию той целью, к которой необходимо стремиться. Однако проблема западного вмешательства состоит в том, что когда демократия оказывается связанной с властью, внешнее давление слишком легко и просто становится частью этой власти. Злоупотреблений властью в Кении, Пакистане и Нигерии не произошло бы, если бы мы и организации помощи не поддержали тех кандидатов, которым отдаем предпочтение, будучи уверенными в том, что сможем повлиять на них и направить их на демократический путь.
Заявления Дэвида Милибэнда о том, что ООН и ЕС должны гарантировать безопасность государствам после проведения 'всенародного голосования', лишь ухудшают ситуацию, но ни в коем случае не улучшают ее. Кому, в конечном итоге, принадлежит право судить, что подлинно демократично, а что является фальсификацией? Нам следовало бы усвоить на примере России, как это сделал недавно Пакистан, насколько данный вопрос чреват опасными последствиями.
Если бы я был министром иностранных дел, я бы полностью отказался от слова 'демократия'. Дело в том, что слово это как идея может сильно обесцениться. Вместо этого в своих дискуссиях и переговорах с Китаем, странами Персидского залива и Африки нам следует сосредоточить внимание на тех вещах, которые являются составляющими элементами демократии. Речь о свободе слова, о независимой судебной системе и о равных правах человека для всех. Об этом мы можем говорить с определенным (хотя и не полным) основанием, надеясь при этом шаг за шагом добиваться перемен.
____________________________________________________________
Наша готовность вторгаться - это империализм в новых одеждах ("The Guardian", Великобритания)
Позиции Британии на дипломатической арене слабеют ("The Independent", Великобритания)
У Британии слишком много своих изъянов, чтобы учить других демократии ("The Guardian", Великобритания)
