Приближается момент, когда Владимиру Путину придется покинуть пост президента России, но впечатление создается такое, будто он одновременно баллотируется на другую должность - должность великого народного кумира. Путин почти не скрывает своей цели: он хочет, чтобы его воспринимали в одном ряду с двумя 'причисленными к лику святых' фигурами недавней российской истории - Лениным и Сталиным.
По расчетам Путина, пришло время, когда Россия должна вернуть себе статус мировой военной сверхдержавы. Она получает гигантские доходы от нефтегазового экспорта, а США тем временем оказались в тисках экономического спада, и с военной точки зрения попали в невыгодное положение из-за своего присутствия в Ираке и Афганистане и сосредоточенности на борьбе с исламским терроризмом.
Существуют и другие факторы, из-за которых нынешний момент можно считать благоприятным для возврата России к сверхдержавному военному соперничеству: Путин и его команда тщательно следят за событиями на американской политической арене и осознают, что внимание нашей общественности к вопросам национальной безопасности носит циклический характер. Они явно считают, что сейчас наступил спад интереса к стратегическим вопросам и желания ими заниматься со стороны Демократической партии, контролирующей Конгресс.
Таким образом, есть основания предполагать, что российские аналитики описывают Путину нынешнюю ситуацию как момент ослабления экономических и внешнеполитических позиций Соединенных Штатов. Однако российским президентом движет его собственное стремление войти в историю в венке триумфатора. Он хочет, чтобы его считали человеком, вернувшим России то влияние на международной арене, которым она пользовалась в советские времена.
На прошедшей неделе в СМИ активно цитировали заявление Путина о нежелании НАТО и США учитывать российские интересы в сфере безопасности: 'Нас фактически ставят перед необходимостью ответных действий. . . В ближайшие годы в России должно быть развернуто производство новых видов вооружений, не уступающих по своим качественным характеристикам имеющимся в распоряжении других государств, а в ряде случаев - превышающих эти характеристики'.
Эти слова нельзя расценить иначе, как завуалированное объявление 'холодной войны'. Апологеты Путина - а таких немало - заявляют, что он лишь озвучивает опасения россиян относительно стремления стран НАТО к гегемонии над Россией. Другой 'установочный' тезис Путина заключается в том, что интерес Запада к России во многом обусловлен развертыванием 'ожесточенной борьбы за ресурсы'. 'Во многих конфликтах, внешнеполитических акциях, дипломатических демаршах 'пахнет' газом и нефтью', - поясняет он.
Опасения Евросоюза относительно способности Москвы контролировать источники энергоснабжения Европы он преподносит как агрессивную позицию. Путин лицемерно заявляет, что выступит с предостережением о расширении НАТО и ответственности альянса за развязывание 'новой гонки вооружений' (как он выражается) на саммите организации в апреле. Примечательно, что он ни разу не упомянул о новом президенте России, который будет избран в ближайшее время.
Есть ли у России законные основания опасаться западного гегемонизма? Ответ очевиден: нет. Единственная движущая сила нынешнего стратегического 'наступления' Москвы - стремление путинского Кремля воспользоваться ослаблением политических позиций США и запустить масштабную программу ремилитаризации. Это станет не только символом восстановления сверхдержавного статуса России, но и воплощением личных амбиций Путина.
Во всем этом трудно понять вот что: почему нынешний российский лидер выбрал авторитаризм, а не мирный демократический путь, двинуться по которому ему вполне позволяла его личная популярность? Зачем возвращаться к тоталитарной модели советских времен? Ответ связан с тягой россиян к 'сильной руке' в качестве противовеса общенациональной паранойе.
В России, несмотря на ряд неудачных попыток демократизации, отсутствует реальная традиция свободы. Там есть другая традиция: обеспечивать безопасность страны путем внутриполитических репрессий, а ее могущество - путем колониальной экспансии. Принесение гражданских прав в жертву этим целям вновь стало в этой стране альфой и омегой государственного управления. Ленин наметил этот путь. Сталин заставил страну двигаться в этом направлении. А Путин, избавившись от их идеологического багажа, стремится вернуть то уважение, а по сути страх, который испытывало перед Россией международное сообщество во времена этих двух лидеров.
Итак, слава Цезарю Владимиру, новому богоподобному властителю России! Но как поведет себя следующая вашингтонская администрация по отношению к лидеру, обещающему нацелить ракеты на Украину, если ее заявка на вступление в НАТО будет одобрена, и на Польшу с Чешской Республикой, если там разместят американскую систему ПРО?
Американские левые силы всячески принижают, или вообще игнорируют значение того факта, что никогда еще со времен 'холодной войны' положение, в котором оказались США на международной арене, не было таким опасным, как сегодня. В плане их собственных внутриполитических приоритетов такую позицию можно понять, но с точки зрения национальной безопасности она крайне безответственна.
Джордж Уиттман - член Комитета по борьбе с реальной опасностью (Committee on the Present Danger), один из основателей и первый председатель Национального института публичной политики (National Institute for Public Policy)
__________________________________________________
Путин - неудачник. Мало того, он опасный неудачник ("The Financial Times", Великобритания)
Пыточные колонии Путина ("The Wall Street Journal", США)
Настоящий звериный оскал капитализма будет смотреть на нас из России ("The Guardian", Великобритания)
Нельзя отступать перед шпионократией Кремля ("The Times", Великобритания)
Жестокий деспот, втягивающий Запад в новую 'холодную войну' ("Daily Mail", Великобритания)
