Москва рассматривает Сербию как последний бастион на Балканах, противостоящий неуклонному 'наступлению' Запада
Почти через девять лет после того, как натовские бомбардировки остановили 'этническую чистку', развязанную сербами против албанцев, составляющих большинство населения Косово, край наконец провозгласил независимость. Ее сразу же признали Соединенные Штаты, Британия и ряд других стран. Однако Россия вслед за Сербией демонстративно выражает возмущение по поводу этого шага. Крики в Москве не утихают; Путин энергично протестует и грозит признать сепаратистские анклавы в других странах Восточной Европы.
С чего весь этот шум? Ярость сербских националистов, которые сожгли американское посольство в Белграде, понять нетрудно: они не хотят терять символ своей национальной идентичности - Поле дроздов [буквальный перевод названия 'Косово поле' - прим. перев.], где в 1389 г. войско сербов было наголову разбито захватчиками-турками. Но почему Россию так волнует судьба далекой маленькой провинции? Чаще всего это объясняют тем, что независимость Косово создает прецедент для сецессионистов на территории бывшего СССР - чеченцев в России, абхазцев и осетин в Грузии, сепаратистов в Молдове. И в этих аргументах есть своя доля истины.
Только на самом деле Москва не беспокоится насчет отделения Чечни: прошло уже несколько лет с тех пор, как российский президент Владимир Путин подавил мятеж в этой республике и посадил в Грозном лояльного диктатора. Подлинная причина непримиримой позиции Путина - в том, что он рассматривает Сербию как единственную республику бывшей Югославии, оставшуюся в сфере влияния Москвы, и последний бастион России против Запада в Юго-Восточной Европе. Так что речь здесь идет не только о панславизме, столь модном в 19 веке, или о гордыне, отличающей Россию 21 века: возражения Москвы продиктованы чистым геостратегическим расчетом.
Советы рассматривали карту Европы как огромную шахматную доску; в какой-то степени это характерно для Кремля и сегодня. И с 1989 г. 'партия' развивалась для России самым неблагоприятным образом. Сначала рухнули коммунистические режимы в восточноевропейских странах-сателлитах: ГДР, Польше, Чехословакии, Венгрии, Румынии и Болгарии. Затем, в 1991 г., сам Советский Союз распался на 11 независимых государств. Россия сохранила влияние в этом регионе и статус сверхдержавы на мировой арене - но он едва держится на ниточке ее ядерного арсенала.
Несмотря на последовавшие позитивные перемены, в частности, демократизацию России и либерализацию ее экономики, для Москвы это был период глубокого унижения. Приведу такой пример: в 1994 г. в ходе первых переговоров представителей генеральных штабов России и США один высокопоставленный российский военный спросил меня: 'И когда ваши натовские корабли появятся в нашем рижском порту?' Конечно, к тому времени это уже был не 'их' порт; Латвия стала независимым государством. А к 2004 г. Латвия вместе с двумя другими прибалтийскими государствами - Литвой и Эстонией - стала полноправным членом НАТО.
На Балканах у русских возникли аналогичные проблемы. В 1995 г. в Москве один высокопоставленный предупредил меня: 'Мы знаем, что вы, американцы, затеваете. Вы приходите в нашу часть Европы и заявляете, что через год вас здесь не будет. Но это не так'. Когда я запротестовал, он слегка пошел на попятный, заметив: 'Да не волнуйтесь, мы на вашем месте поступили бы точно так же'.
После окончания 'холодной войны' в западных столицах не было 'парадов победы', но многие в российском руководстве считали, что потерпели в этом конфликте поражение - в том числе из-за слабости духа и предательства внутри страны. В ходе натовских бомбардировок Сербии в 1999 г. русские испытывали стыд и неловкость оттого, что вынуждены наблюдать со стороны, как НАТО демонстрирует свою мощь на их задворках. В конце кампании Москва выразила свое недовольство, опередив натовские оккупационные войска и захватив главный косовский аэродром - возможно надеясь, что за счет этого шага она сможет расчленить край и сохранить свое влияние на сербов. Но этот гамбит не сработал: российские генералы согласились подчинить свой контингент натовскому командованию, а через пару лет вообще оставили свою затею и вывели свой контингент. Москва рассматривает Сербию как свой последний бастион на Балканах, противостоящий неуклонному 'наступлению' Запада.
За прошедшие с тех пор девять лет Россия под руководством Путина стала проводить менее демократическую внутреннюю и более напористую внешнюю политику. На расширение НАТО и Евросоюза, к которому присоединилась и Словения, - входившая ранее в состав Югославии - Москва ответила нагнетанием националистических настроений. А какой вопрос лучше подходит для агитации за честь России, чем косовский? В 19 веке сербский национализм, противостоявший Османской империи, был излюбленным 'козырем' русских царей; нет ничего удивительного в том, что сегодня он вновь используется в качестве рычага, с помощью которого Россия пытается влиять на Запад.
Конечно, Сербия - лишь один из элементов этой политики. Россия громко возражает против предложений НАТО о размещении систем противоракетной обороны в Польше и Чешской Республике - Путин предостерегает, что это может привести к новой гонке вооружений. Он угрожал Грузии, что признает сепаратистские движения на ее территории, и даже предположил, что в какой-то момент российские ракеты могут быть нацелены на Украину: все это - попытки усилить влияние России. На прошлой неделе, когда на Балканах вспыхивали беспорядки и горели посольства, театральное действо вокруг независимости Косово легко могло отвлечь от сути и вызвать беспокойство относительно прецедента, который создает этот шаг. Но в основе всего лежит главный вопрос: смогут ли Россия и ее друзья в Сербии примириться с реалиями современного мира, в основе которого лежат не старые границы и геостратегические 'шахматные партии', а права человека и новые возможности.
Уэсли Кларк командовал войсками НАТО во время войны в Косово в 1999 г.
________________________________
Сербская стратегия России ("The Weekly Standard", США)
Международное сообщество одурачило сербов . . . ("Dziennik", Польша)
Косово - прекрасный способ отомстить этим грузинам-натолюбам ("The Washington Post", США)
Суверенитет Косово - абстракция на штыках западных войск ("The Guardian", Великобритания)
