Начало будет положено на берегах Берингова пролива. Конец наступит почти 24 часа спустя в Калининграде. Завтра российский избиратель сыграет отведенную ему 'роль второго плана' в президентских выборах. У него есть целых четыре кандидата, но победить может только один из них. Судя по всему, Дмитрий Медведев - с помощью ретивой партийной организации и подобострастия, выраженного всеми каналами российского телевидения - наберет сразу где-то 70 процентов голосов. Вот она, 'управляемая демократия' в действии.
То, что произойдет в России - это пародия на реальные выборы, предательство и так уже давно растоптанных надежд либералов внутри страны и за ее пределами и одна из самых ярких отличительных черт политического наследия Владимира Путина. Однако любой западный лидер, если он считает, что 'средний россиянин' разделяет подобное негодование, совершенно не понимает, что есть Путин как явление - и потому таким лидерам будет трудно конструктивно работать с явлением, которое придет ему на смену.
Уже на следующий день после первой для Путина победы на президентских выборах одного уважаемого московского политолога спросили, будет ли новый президент лучше Бориса Ельцина. 'Конечно, - ответил он. - Путин ведь будет работать'. В последние годы пребывания у власти Ельцина его пьяная дряхлость неоднократно веселила Запад, вгоняя собственный народ в краску. Ельцина не винили непосредственно в развале советской империи, но именно с его опухшим лицом ассоциировалось лицо русской демократии, которая, казалось, не дала стране ничего, кроме насилия, инфляции, политического хаоса и баснословного обогащения единиц за счет миллионов.
Последней каплей для миллионов стал финансовый коллапс 1998 года. В отличие от четверых премьер-министров, до Путина сменявшихся на этом посту в среднем раз в год, он понял, что российский народ хочет одного - порядка, и согласен на порядок любой ценой. Он понял, что если возьмется за это, то получит от народа самые широкие полномочия.
Он решил, что возьмется - и в первую очередь взялся за Чечню. Он был еще премьер-министром, когда использовал серию взрывов жилых домов, по которым еще даже не было проведено расследования, в качестве предлога для повторного вторжения в мятежную республику. Унижения, которым чеченские боевики подвергли российскую армию в 1994-96 годах, были отомщены.
Вторая война велась с потрясающей жестокостью с обеих сторон. Когда на Путина начала давить критика жестоких действий российской стороны, он просто заткнул рот тем СМИ, которые о них рассказывали, заявив, что на карту поставлена целостность всего государства. Это было не так, однако Путин точно рассчитал, что по сравнению с наиболее актуальной задачей - восстановлением, хотя бы в какой-то мере, пошатнувшейся гордости за свое государство - россияне сочтут западные понятия вроде прав человека ненужной роскошью.
Урок был выучен и быстро применен во многих других областях. Бизнесменов, посмевших перебежать дорогу Путину, начали выдавливать из страны. Михаила Ходорковского, бывшего руководителя компании "ЮКОС", вообще посадили за решетку, и никого при этом не интересовало, что же теперь будет с новыми законами о частной собственности, от силы которых должно, по идее, зависеть экономическое возрождение России.
Были отменены выборы губернаторов регионов. Приструнили и Думу - с помощью 'Единой России', партии, созданной именем Путина, а также с помощью принятых ей новых избирательных законов, сделавших формирование новых партий делом практически безнадежным. Верхнюю палату парламента тоже составили сплошь из назначенцев. Благотворительные и неправительственные организации нарочно густо оплели бюрократической паутиной, так что они потеряли всякую способность делать свою полезную работу. И, самое главное, начался процесс, обратный приватизации крупных компаний в 90-е годы. Именно с помощью обратного огосударствления создавались 'локомотивы национальной экономики' - компании вроде 'Газпрома', поставляющего всей Европе четверть потребляемого ею газа и без колебаний прекращающего или угрожающего прекратить поставки топлива, когда того требуют соображения неприкрыто политического характера.
Оглядываясь назад, можно с уверенностью сказать, что Путин мастерски провел консолидацию власти. Решимость, с которой он пустился на это, с самого начала поразила даже его приближенных, и в своих действиях он всегда шел по нарастающей. Эта комбинация оказалась его неубиенной картой; по правилам Путина вынужден был играть даже самый богатый житель России Роман Абрамович - сейчас идет его второй срок в должности губернатора Чукотки.
Успех внутри страны придал нынешнему президенту России сил и на внешнеполитической арене. Впервые встретившись с ним в одном из замков Словении, его американский коллега Буш во всеуслышание заявил, что 'понял его душу' и впереди их ждут близкие рабочие взаимоотношения. Как и большинство всех западных лидеров, Буша ждало разочарование. Первым признаком российской внешней политики при Путине стал жесткий напор - иногда просто напор ради напора, - из-за которого Россия до сих пор срывает все усилия по сдерживанию иранской ядерной угрозы и недавно поддержала Сербию в ее бесплодных мечтах не допустить провозглашения независимости Косово. Второй отличительной чертой стало стремление по-советски разделить мир на 'сферы влияния' и упорно закрывать глаза на потенциальные преимущества, которые страна могла бы получить от глобализации - стремление, приводящее многих западных дипломатов в недоумение и страх.
Но эту ностальгию, по крайней мере, есть чем объяснить. Путин назвал распад Советского Союза 'крупнейшей геополитической катастрофой двадцатого века' - его противники неоднократно призывали искать корни этой реплики в его прошлом в рядах КГБ. Служба в КГБ, несомненно, сыграла свою роль, но не меньшей была и роль мировоззрения, разделяемого всем его поколением и начинающегося с 1942 года.
В течение большей части советского эксперимента история находилась как бы в застывшем состоянии - но в постсоветской России она превратилась в тему номер один. И именно этот бешено популярный национализм по-путински, неприкрыто замешанный на героической риторике победителей фашизма во Второй мировой войне, стал идеологической основой перехода России от зарождающейся демократии к авторитаризму.
Есть у этого перехода и финансовая база: цены на нефть. Благодаря рекордным доходам от нефти, которая в последнее время подорожала до 100 долларов за баррель, при Путине российская экономика растет на 6-7 процентов ежегодно; Россия за это время выплатила свой внешний долг, собрала внушительную сумму золотовалютных резервов и начала борьбу с инфляцией, безработицей и широко распространившейся бедностью. Именно за счет нефти от Санкт-Петербурга до Владивостока разогнался неоновый 'Мерседес' потребительского бума, о котором двадцать лет назад и подумать было невозможно. Однако если Путин считает, что все это произошло благодаря ему, то тогда он должен признать, что именно из-за него Медведев станет новым президентом страны, занимающей в мире третье место по опасности для журналистов, где не существует свободы собраний и вместо когда-то обещанной им 'диктатуры закона' бал правит настоящая клептократия.
Тони Блэр, в 2000 году начавший активно обхаживать Путина, рассчитывал явно не на это. С того времени олигархи еще крепче прикипели кошельком к Найтсбриджу, но официальные отношения между Великобританией и Россией докатились до серии дипломатических скандалов, кульминацией которых стало закрытие отделений Британского совета в России в ответ на требование Скотланд-Ярда выдать Великобритании подозреваемого в убийстве Александра Литвиненко.
При Путине зачахла мечта об открытой России. У него был шанс дать российскому народу столь страстно желаемую им стабильность, при этом не забирая у него ни экономических, ни личных свобод, от которых, в конечном счете, и зависит стабильное благополучие. Он не использовал этот шанс. Его популярность внутри страны неопровержима, но он заработал ее с помощью непревзойденного искусства политического оппортунизма. Он оставляет после себя страну, слишком глубоко зависящую от природных ресурсов, продолжающую доигрывать битвы двадцатого века и не готовую взглянуть в лицо вызовам века двадцать первого. И история скажет о нем гораздо жестче, чем российский народ, чью добрую волю Медведев обязан использовать гораздо более разумно.
______________________________________________
Почему власть Путина - угроза и для России, и для Запада ("The Financial Times", Великобритания)
Недооценка России может затмить даже провал в Ираке ("The Guardian", Великобритания)
Наследие Путина в школьном классе: история под контролем ("Christian Science Monitor", США)
Способна ли НАТО на жесткий разговор с Путиным во время апрельского саммита? ("The International Herald Tribune", США)
