Путин не загубил, а 'огородил' свободы, рожденные капиталистической революций. По сути он закрепил завоевания той эпохи
Капиталистическая революция в России началась с демонтажа коммунистического строя при Михаиле Горбачеве, а ее кульминационным моментом стало ельцинское 'триумфальное шествие' свободы. Но какое место в истории займет преемник Ельцина Владимир Путин? По мнению его сторонников, он сыграл стабилизирующую роль, поставив Россию на рельсы после многолетнего хаоса. В глазах недоброжелателей он - тот человек, что остановил, а затем и обернул вспять демократическое развитие страны. Обе эти точки зрения содержат долю истины. Но факт остается фактом: Путин не загубил, а скорее 'огородил' свободы, рожденные капиталистической революцией. Если его преемники сделали, как говорится, два шага вперед, то он отступил на шаг назад, в основном сохранив, а не ликвидировав главные завоевания той эпохи. Да, права собственности в России до сих пор отнюдь не гарантированы. Но при этом сама частная собственность уже никаких споров не вызывает. Кроме того сегодняшняя Россия - куда более открытая страна, чем когда-либо в своей истории. Хотя поездка за границу для ее граждан порой превращается в непростую задачу, проблема связана с получением виз в иностранных консульствах, а не разрешения властей выехать из страны. Характер дискуссий о роли религии также коренным образом изменился. Никто уже не говорит о преследовании церкви властями; напротив, некоторые опасаются, что ее влияние угрожает светскому характеру государства.
А что же демократия? Критики Путина утверждают, что он вытравил семена, посеянные в горбачевские времена и возделанные в ельцинскую эпоху - и к этим утверждениям не следует относиться легкомысленно. Но не стоит забывать и о другом: антикоммунизм конца восьмидесятых и слабость государства в девяностые - не та основа, на которой можно было создать подлинно демократический строй. Даже сегодня демократия остается в России непопулярным понятием. Путинская 'заявка' на легитимность строится на феноменальной поддержке, которой он пользуется у большинства россиян. Если его режим можно назвать авторитарным (а это так и есть), то он существует с согласия (или при пассивном отношении) подданных.
Парадоксальным образом действия Путина способствовали созданию предпосылок для процветания демократии. При нем страна восемь лет подряд демонстрировала устойчивый экономический рост, и хотя отчасти это достижение стало результатом счастливого стечения обстоятельств - повышения цен на энергоносители, проводимая его правительством макроэкономическая политика была вполне разумна. Благосостояние постепенно распространяется на широкие слои населения, что способствует формированию среднего класса. Пока эта социальная группа еще не осознает себя как политическую силу, предпочитая зарабатывать деньги и наслаждаться жизнью. Но она уже начинает понимать, в чем заключаются ее интересы. Со временем средний класс потребует от тех, кто управляет страной, повышения качества государственных услуг. В этом отношении Россия не так уж отличается от других стран бывшего советского блока, многие из которых - например Польша и прибалтийские республики - уже превратились в полноценные демократические государства с рыночной экономикой.
Превращение потребителей в граждан не происходит в одночасье. В странах советского блока переходный период облегчался помощью извне - в том числе участием в каких интеграционных проектах, как ЕС и НАТО. России же необходимо найти собственный путь. Этот процесс тормозится некоторыми шагами Путина по укреплению позиций бюрократии и рецентрализации власти в руках Кремля. Опыт российской истории позволяет предположить, что ее поступательное развитие будет и дальше сопровождаться внезапными 'перетрясками' наверху и периодическим 'выяснением отношений' внизу.
Важным вкладом Путина в развитие демократии стал его отказ переписать конституцию, отменив лимит относительно двух сроков пребывания главы государства на посту. Последовав примеру Ельцина и выбрав рискованный, непредсказуемый план передачи власти, он превратил соблюдение конституционных норм из абстрактного принципа в нерушимую традицию. И действия его 'престолонаследника' Дмитрия Медведева будут оцениваться по тому, как он сможет выполнить свое обещание установить в стране верховенство закона. Царская Россия постепенно превращается в 'кайзеровскую' - различие, казалось бы, нюансированное, но крайне важное. Обе эти модели представляют собой режимы личной власти. Но цари правили по собственному произволу, а кайзер вынужден был подчиняться законам, принятым парламентом.
Впрочем, хотя Медведев и переезжает в Кремль, путинские идеи сохраняют силу. Он согласился занять пост премьер-министра, и недавно изложил план развития России вплоть до 2020 г. Если этот план начнет осуществляться, концепция 'путинизма' будет определять ситуацию в стране в течение двадцати лет. В этой связи нельзя не вспомнить еще одну неоднозначную фигуру из российской истории: Петра Столыпина, возглавлявшего правительство в начале прошлого века. Он говорил, что на преобразование России ему необходимо 20 лет, и вошел в историю как беспощадный, но дальновидный реформатор. Тогда, как и сегодня, в стране в муках рождалось капиталистическое общество. Но в столыпинские времена Россия попала в шторм Первой мировой войны, а затем ее захлестнул девятый вал большевистской революции. На сей раз у нее больше шансов довести дело до конца.
Дмитрий Тренин - старший научный сотрудник Фонда Карнеги за международный мир (Carnegie Endowment for International Peace). Его последняя книга называется 'Правильно понять Россию' ('Getting Russia Right')
__________________________________________________________
Пиар-технологии на службе 'нанопрезидента' ("The Guardian", Великобритания)
Осторожно: Дмитрий Медвед... ев ("The Times", Великобритания)
В России президентские выборы - как крабовые палочки ("The International Herald Tribune", США)
