В прошлую среду Дмитрий Медведев сделал перерыв в своей работе на посту заместителя премьер-министра России и провел встречу с общественностью. Сняв пиджак, он говорил о пенсионной реформе, обещал улучшить систему образования, а потом пожал несколько рук. Что касается этой публичной встречи, то в ней не было ничего необычного, за исключением одного. Это была первая и последняя встреча Медведева с общественностью за все время его президентской кампании. Если вы хотели увидеть кандидата накануне вчерашних выборов, то это был ваш единственный шанс. Хиллари Клинтон (Hillary Clinton) и Барак Обама (Barack Obama), тратящие на кампанию миллионы долларов и работающие на износ, наверное, позеленели от зависти.
Но Медведев был, конечно же, прав, экономя свои силы. Экзит-полы и предварительные результаты голосования показали, что он набирает примерно 70 процентов голосов. Для некоторых это стало облегчением. Один из сотрудников предвыборного штаба Медведева признался, что любой более высокий показатель 'поставил бы его в неловкое положение'. Как и прогнозировалось, выборы эти стали фарсом, превратившись в борьбу между кремлевским кандидатом Медведевым и тремя официально допущенными к гонке оппонентами: потрепанным 'коммунистом', никому и ничем не известной личностью и смехотворно-вульгарным политиком-антисемитом Владимиром Жириновским, к которому вполне дружелюбно относятся российские средства массовой информации. Михаилу Касьянову, кандидату от единственной партии, похожей на подлинно оппозиционную, не разрешили участвовать в гонке. Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе, а также прочие европейские наблюдатели за выборами, не отличающиеся особой храбростью, полностью отказались от наблюдения за предвыборной кампанией. Даже глава Центризбиркома признал, что освещение в СМИ было, так сказать, пристрастным, в пользу Медведева.
Без ответа остается только один вопрос. Зачем вообще нужно было проводить эти выборы? С учетом того, что внутренний круг из контролирующих Кремль бывших офицеров КГБ управляет также средствами массовой информации страны, ее судебной системой, парламентом и крупнейшими компаниями, зачем им понадобились выборы? Почему Владимир Путин попросту не назначил Медведева на президентский пост, или почему он не сохранил его за собой?
Я думаю, что единственный ответ на этот вопрос заключается, как ни странно, в ощущении собственной уязвимости, которое царит в рядах правящей клики. Хотя обитатели Кремля не опасаются, да и не могут серьезно опасаться военного нападения со стороны Запада, они все-таки боятся поощряемого Западом недовольства населения: вопросов общества о их личных состояниях, оппозиции народа их власти, политических демонстраций, приведших к 'оранжевой революции' на Украине. Чтобы предотвратить все это, они проводят демократические ритуалы, придающие им подобие легитимности.
Потребностью в такой легитимности можно также объяснить череду злобных и агрессивных нападок на западные демократии, которые предшествовали вчерашним выборам. За последние пару лет Путин открыто сравнивал Америку с нацистской Германией; он создал институт для наблюдения за якобы вызывающей сомнения американской демократией; он часто обвинял Америку и Западную Европу, особенно Великобританию, в лицемерии и нарушениях прав человека. Данная риторика направлена на выполнение нескольких задач, но главная цель здесь - сделать российской общественности прививку от заразительного примера более открытых обществ. Сигнал очень прост: Россия не просто демократия; она лучше всяких западных демократий.
Действительно, в этом плане значительная часть путинских заявлений за последние годы не лишена смысла. Возьмите в качестве примера его враждебное отношение к соседним странам Грузии и Украине, где постсоветские режимы в последние месяцы своего существования полностью утратили собственную легитимность, и в результате эти страны начали двигаться в ином направлении. Хотя у Путина нет оснований опасаться военной угрозы со стороны Грузии и Украины по причине их возможного укрепления связей с НАТО, он может бояться того примера, который они показывают своим движением в сторону Запада - ведь их геополитический выбор это вызов, брошенный ему.
В данном контексте имеет смысл и его откровенно отдающая ностальгией по советским временам интерпретация новейшей истории России, которая активно продвигается в стране в последние годы. Широко известно его высказывание по поводу распада Советского Союза, который он назвал 'величайшей геополитической катастрофой 20-го века'. Безусловно, отчасти эти высказывания направлены на создание альтернативной версии постсоветской истории, которая выступает в поддержку нынешнего кремлевского правления. Согласно путинской трактовке, падение Советского Союза было не моментом освобождения, а началом краха. Трудности и лишения 90-х стали результатом прихода капитализма и демократии, а отнюдь не десятилетий коммунистического небрежения и широко распространенного воровства.
Иными словами, коммунизм был стабилен и надежен, а посткоммунистический период стал катастрофой. Но режим Путина вновь поставил страну на правильный путь. Чем больше русских будет в это верить, тем меньше им захочется жить в подлинно открытом, по-настоящему предприимчивом и демократическом обществе - по крайне мере, пока не закончится нефть. Отвечая на вопрос о неестественной вялости предвыборной кампании, которую даже российское информационное агентство ИТАР-ТАСС назвало 'скучной', Путин дал прямой и исчерпывающий ответ: 'В этом году рост заработной платы составил 16 процентов. Вот ответ на ваш вопрос'. Но запасной план все равно необходим: на случай падения цен на нефть следует сохранить демократические ритуалы.
___________________________________________________________
Вся власть Путведеву: изменится только имя ("The Guardian", Великобритания)
Фактор страха ("Newsweek", США)
