Когда Тим Рассерт (Tim Russert) заставил-таки Хиллари Клинтон (Hillary Clinton) постараться произнести имя наследника Владимира Путина, я понял: сейчас будет интересно. Она сказала ставшую знаменитой фразу 'Med, vay, deva, ну или как там его' - и никто, в общем, не подумал ничего плохого; на самом деле, по аудитории прошел даже какой-то сочувственный шепоток, что на предвыборных дебатах случается нечасто.
Причина проста: большинству американцев сложно произносить русские имена. И, если по просмотренным мною блогам и интернет-транслитераторам о чем-то можно судить, то им вряд ли когда-нибудь будет просто это делать.
Один эксперт Национального общественного радио (National Public Radio) сказал, что американцу само слово 'Medvedev' противопоказано произносить так, как его произносят русские. Но мне, например, как американцу, противопоказано признавать, что американцу что-либо может быть противопоказано, поэтому давайте все же попробуем найти какую-нибудь 'инструкцию по применению'.
На радио 'Голос Америки' этот фонетический ряд интерпретируется так: 'mehd-V(y)EHD-yehf.' Там даже есть специальная запись, на которой диктор пытается это произнести - и надо, кстати, отдать ему должное, 'yehf' у него получается довольно хорошо. Правда, президента Дмитрия Медведева этим заклинанием явно не вызовешь - очень уж не похоже.
Мне это напомнило одну историю. Одной из актрис Бостонского драматического театра предстояло играть в постановке 'Вишневого сада', и она обратилась к англоязычной Moscow Times с вопросом: как правильно произносить имена вроде 'Boris Borisovich Semyonov-Pishchik.' Ответ был написан журналистом, владеющим и русским, и английским, и этот ответ был как нельзя более подробен: автор давал указания не только относительно произнесения тех или иных звуков ('когда Вы произносите 'Т', 'Д', или 'Н' по-русски, а не по-английски, язык должен касаться верхних зубов, а не альвеолы'), но даже относительно состояния духа, в которое себя следует при этом привести ('мы, [русские], любим лениться, поэтому и речевые мышцы напрягаются не так сильно, как если Вы говорите по-английски').
Я решил лично попробовать применить то, что прописал сей доктор, внутрь - и могу с полной ответственностью заявить, что когда я говорю по-русски, мой язык вообще никогда не касается ни верхних зубов, ни вот этой вот штуки, как там ее. Специально посмотрел, что такое 'альвеола', в Гугле. В жизни к ней не прикасался. Что же до напряжения мышц, то это просто наглая ложь.
Специалисты все в один голос говорят, что работа языка и рта формируется у всех нас еще в раннем детстве, и поэтому любой, кроме разве что пары-тройки клинических языковых извращенцев, обречен говорить с диким акцентом на всех языках мира, кроме своего собственного. Например, все, кто смотрит по французскому телевидению баскетбол или футбол (американский), знают комментатора Джорджа Эдди (George Eddy). Он настолько жестоко гнусавит по-американски, что не сразу даже понимаешь, что во всех других отношениях слышишь, в общем-то, прекрасный французский язык.
Один из распространенных способов компенсации сложности произнесения иностранных имен - это произносить их на своем языке по-своему. Как-то мне в Париже пришлось работать с редактором, который довольно хорошо говорил по-французски, но при этом использовал только артикль женского рода 'la' и никогда мужского 'le.' Я наконец спросил его, почему, и он с этакой английской протяжностью ответствовал: 'Ну это как-то звучит ТАК по-французски!'
То же самое произошло и с девушкой по имени Maria Sha-RA-pova, которую уже столько народа называет Sha-ra-POH-va, что даже Всемирная теннисная ассоциация предлагает это произношение ее фамилии как официальное. Когда я произношу имя Путина так, как это делают русские, с ударением на '-ди-' - Vlu-DEE-meer, на меня смотрят как на мятущиеся массы иммигрантов, рвущиеся в Америку: всякий носитель английского знает, что на самом деле это имя произносится с ударением на первом слоге - VLAH-de-meer, - как, собственно, и BO-ris, а никакой не Buh-REES, как у русских. Помните этот прекрасный диалог в 'Молодом Франкенштейне' ( 'Young Frankenstein') -
Франкенштейн: 'А ты, я так понимаю, Игорь'. Игорь (Igor, по произведению - слуга Франкенштейна - прим. перев.): 'Нет, мое имя произносится 'Айгор''. Франкенштейн: 'А мне говорили 'Игор''. Игорь: 'Ну раз так - значит, они ошибались'.
Свои проблемы с произнесением американских имен есть и у русских, но ни один из нынешних кандидатов в президенты не представляет в этом смысле особой проблемы. Obama будто вообще не замечает языкового барьера, Kleenton и Makkayn - это тоже легко. Особенно хорошо, что ни у одного из кандидатов в фамилии нет межзубного 'th', которого у русских нет, и потому они его переиначивают. Помните, что они сделали с Маргарет Techer? Пройдет время, и мы как-нибудь справимся и с Medvedev'ым. Ведь пережили же мы Khrushchev'а, приняли Rostropovich'а, а сегодня аплодируем хоккеистам, балеринам и звездам тенниса.
А Medvedev - это же просто элементарно, просто как русское 'medved'. Итак: начинаем с 'med', как во фразе 'he's off his med' (букв. - 'он перестал принимать лекарства', в переносном значении - 'он опять буйствует', 'впал в бешенство', 'невменяем' и т.п. - прим. перев.); ставим ударение на второй слог - 'VEH', как в слове 'venomous,' - и завершаем ленивым 'dev' с легким намеком на 'z' и 'i': 'dziev.' А теперь все вместе: 'Med-VEH-dziev.' Ну или как там его.
_____________________________________________
Кто он, господин Путин? Putin или Poutine? ("The New York Times", США)
Чай вдвоем: Киссинджер и Путин ("The Weekly Standard", США)
Серж Шмеманн: Теннис в советском стиле - когда Восток играет с Западом ("The New York Times", США)
Серж Шмеманн: Проникнуть в мысли Путина ("The International Herald Tribune", США)
