Под крылом самолета клубились облака, внизу расстилалась деревенская Россия. Полуденное солнце показалось из-за Уральских гор и позолотило поля. Реки извивались между домами, сбившимися вместе, будто в ожидании наступающей зимы, над трубами banya (купален) лениво поднимался дымок. На мгновение начинаешь верить в эту мирную картину - идиллический пейзаж, усеянный свернувшимися как спящие кошки деревушками.
Однако на самом деле жизнь в российских деревнях нельзя назвать ни безоблачной, ни идиллической. Она состоит из постоянного изматывающего труда и не менее изматывающего постоянного наведения чистоты.
Впрочем, наградой за это служат поразительно свежая пища - в городе такой не попробуешь, возможность дать слуху, зрению и обонянию отдохнуть от забитых транспортом городских улиц, а также неподдельная искренность, близость к друг другу и забота друг о друге, которые и заставляют людей возвращаться в более культурную - на их взгляд - деревню.
Однако к распространенному в российской деревне обычаю откровенно высказывать все, что думаешь, я так и не смогла привыкнуть. Годами я вздрагивала, услышав, что иногда говорят друг другу друзья и родные. Впрочем, через пять минут, все уже смеются и хлопают друг друга по спине.
Очень медленно я начала понимать смысл народной мудрости: 'Если ты не можешь сказать то, что ты думаешь другу, тогда кому ты можешь это сказать?'. Речь в ней идет об отношениях, возможно лишенных вежливости, но чистых и крепких, без тени лжи и обмана.
Как сделать так, чтобы тебя при этом не задевало, объяснил мне Андрей. Дело в том, что следует запоминать те слова, которые нужно помнить, и забывать те, что не нужно. Я поняла, что это ничуть не сложнее, чем отбрасывать шелуху, когда готовишь кукурузу. После обеда кто вспомнит о выброшенной шелухе?
Когда я впервые встретила Андрея, я поторопилась составить о нем мнение. Я его считала несчастным, а он между тем продолжал учить меня смыслу слова 'благородство'.
В деревне Талица он был самым дружелюбным, причем его теплота не была вызвана вежливостью. Она происходила из простого понимания того, что человеку, находящемуся вдали от дома, нужна забота. Я быстро сблизилась с ним и с его женой Катей.
Через несколько лет, меня уже считали своей, и не относились ко мне как к гостье. От меня ожидали участия в оживленных перепалках и понимания того, что помнить нужно только те слова, которые нужно помнить. Тем не менее когда в этом году разговор зашел об Америке, я не была готова услышать в голосе моих друзей такие чувства.
Самый язвительный комментарий заставил всех умолкнуть и на мгновение потупиться. Голос принадлежал Андрею, но такая резкость была для него нехарактерна. Андрей знает про Америку только то, что ему рассказывают по телевизору, и, скорее всего, никогда не увидит ее своими глазами. Заставил его взорваться политический вопрос, о котором постоянно говорили в новостях. Было очевидно, что Андрею не нравилось то, чем, как он думал, является Америка. Если бы он знал, какая она на самом деле, он бы ее полюбил, подумала я.
Момент неудобства миновал, хотя я так и не смогла сказать ничего, что стоило бы запомнить.
Когда уезжаешь из России, все друзья приходят на чашку чая, чтобы попрощаться как следует. Все говорили одновременно.
Бабушка Зоя спрашивала, взяла ли я piroshki (булочки с джемом), которые она напекла с утра на тот случай, если я в пути проголодаюсь. Затем она протянула мне свежевыглаженный носовой платок.
'Нельзя отправляться в дорогу без носового платка', - отрубил Анатолий.
'В следующий раз пойдем за грибами. У тебя будет собственная корзина', - вмешался Владимир.
'Не забудь передать тете Баззи, что мы ее любим, - сказал кто-то еще, выразив общие невысказанные чувства. - Хорошо бы у всех были такие тетушки!' (Тетя все время присылала им небольшие забавные подарочки - всякие необычные штуки, которые мигают, превращаются во что-то другое или делают еще что-нибудь в этом роде).
Все посмотрели на часы и замялись. Настало время идти. В тишине Андрей вдруг сказал: 'Приезжай почаще'. Все закивали.
Он нашел те слова, которые следовало запомнить.
Позже, уже в самолете, вспоминая их, я достала piroshki и съела, запивая соком, который принесла мне стюардесса. Начинка оказалась абрикосовой.
'Я вижу, о вас позаботились', - улыбнулась стюардесса.
'Да', - ответила я, с благодарностью вспомнив не только piroshki, но и слова, которые Андрей произнес с такой искренностью.
Как же прекрасно, подумала я, что мы можем помнить то, что имеет смысл, не как компьютер, который сохраняет и стирает слова, не понимая ни единого. Как чудесно, что мы можем забыть те слова, что ранят, и помнить лишь те, что лечат.
Мои друзья и я решили придавать значение лишь лучшему, из того что есть в каждом из нас, пусть и не забывая о худшем. Это означает избегать розовых очков, но и не замазывать грязью. Этот взгляд лежит между идиллической картинкой, открывающейся с высоты полета, и слишком земными сценами, которые я не раз наблюдала на забитой людьми кухне.
Этот взгляд помогает с трепетом осознать тот факт, что мы все вместе живем в этом огромном мире.
_________________________________________________
Водка и уединение. Добро пожаловать в российскую деревню ("The Washington Post", США)
