Статья опубликована 8 июня 1995 года
Название этой организации за последние пять лет менялось пять раз. Но в России и за рубежом ее штаб-квартира, расположенная в здании Лубянской тюрьмы, до сих пор известна как КГБ.
'Смена названий - наше хобби', - пожимает плечами Александр Михайлов, пресс-секретарь структуры, которая в этом месяце называлась Федеральная служба безопасности. На стене его кабинета висит портрет и текст стихотворения Юрия Андропова, который возглавлял КГБ, когда эта организация была грозным 'щитом и мечом' Коммунистической партии.
В последний раз я посещал эту штаб-квартиру в 1991 году, вскоре после того, как председатель КГБ возглавил государственный переворот и попытался свергнуть Горбачева, но был в свой черед снят с должности Борисом Ельциным и посажен за решетку. В то время этот советский комитет лишился прежнего влияния, его функции были сведены к контршпионажу, большинство сотрудников переведено в российскую службу безопасности Ельцина, армию или другие госструктуры.
Сегодня сторонникам политических репрессий будет приятно узнать, что КГБ обретает второе дыхание.
По инициативе Ельцина был принят закон, который разрешает оперативникам без санкции прокурора вторгаться в квартиру любого человека, подозреваемого в совершении противозаконных действий (даже президенту Клинтону в свое время не удалось получить разрешение на несанкционированное прослушивание телефонов). Ельцин также издал указ, вводящий обязательное лицензирование средств криптографии, тем самым предоставив КГБ доступ к передаче любых данных.
В результате стали поговаривать, что в КГБ боевой дух высок, как никогда, в то время как в ЦРУ царят упаднические настроения. И это несмотря на то, что КГБ не смог насадить марионеточный режим в Чечне, как не сумел предвидеть, с какой яростью чеченцы будут сопротивляться вторжению на их землю.
Когда я задал г-ну Михайлову вопрос об этой неудаче его ведомства, он небрежно назвал эту войну, 'операцией по разоружению преступников'. Зато всячески расхваливал успехи своей организации в области экономической разведки: 'Мы предупредили руководство о возможном обвале рубля за неделю до 'черного вторника''.
Несмотря на то, что у КГБ существует джентльменское соглашение с другими секретными службами, не разглашать национальность задерживаемых шпионов, наибольшую активность российская контрразведка проявила в отношении Турции, Украины, стран Балтии и Китая.
Не стоит недооценивать мастерство российских служб безопасности: дело Эймса призвано напомнить нам, что даже если СССР и проигрывал 'холодную войну', то сражение с ЦРУ выигрывал КГБ. Г-н Ельцин с почтением относится к этому могуществу КГБ, и он принял все необходимые меры, чтобы держать службы госбезопасности рассредоточенными.
Самая близкая к нему - Служба безопасности президента, преторианская гвардия численностью 4000 человек, возглавляемая Александром Коржаковым. Говорят, что у них 'темный разум': не любят интеллектуалов, подвержены резким перепадам настроения, жестоки.
Далее следует Главное управление охраны России - 40 000 человек, - в задачи которых входит охрана, а на самом деле слежка за другими российскими лидерами. Им руководит Михаил Барсуков.
Потом идет КГБ, чей бюджет позволяет ему содержать штат в составе 76 000 человек, многим из которых теперь разрешено работать в других странах. Борьба с коррупцией внутри страны в основном направлена против противников Ельцина. Некоторые русские говорят, что у главы КГБ, генерала Сергея Степашина, 'шило в заднице' - по моему разумению, тут содержится или намек на его амбиции, или на то, что ему не очень уютно сидится в его кресле.
Дальше всего от Ельцина находится противовес КГБ - Служба внешней разведки Евгения Примакова, численный состав которой мне неизвестен.
Примаков до сих пор поддерживает добрые отношения с Саддамом Хусейном. Когда он узнал, что российское министерство по атомной энергии ведет переговоры о продаже центрифуг Ирану, он быстренько прикрыл эту сделку, опасаясь проникновения исламистов в Таджикистан и Узбекистан. Впоследствии Примаков организовал утечку информации о несостоявшейся сделке, и министерство иностранных дел смогло представить всю эту историю, как 'уступку' Клинтону, в то время как обсуждение других пунктов ядерной сделки шло полным ходом.
Функции спецслужб в чем-то дублируют друг друга, да и между их сотрудниками наблюдается невидимая на первый взгляд взаимосвязь - сторонники Коржакова работают в трех других спецслужбах, и наоборот.
'Стреляные воробьи', вновь посещая Москву, поражаются, как сильно она изменилась. Иностранцы, которые впервые приезжают в Россию, не знают, на что похожа жизнь в окружении 'жучков', когда ты лишен доступа к источникам достоверной информации, боишься общаться с русскими, потому что их могут за это арестовать. Те, кто впервые приезжают в Москву, принимают как само собой разумеющееся, что они могут свободно без оглядки разговаривать, смотреть CNN, покупать свежий номер Herald Tribune, ходить в гости к русским, посещать Лубянку.
Лучше всего иллюстрируют парадоксальность нынешней преддемократической России дерзкие репортажи местных СМИ о внушающем опасение росте влияния сил безопасности. Кагэбэшный пиарщик по этому поводу был краток: 'Они пишут, что хотят, а мы делаем, что хотим'.
__________________________________
Русские давно и страстно мечтают пустить свою тройку вскачь ("Time", США)
Демонтаж КГБ ("The New York Times", США)
Уильям Сэфайр: Кто он, господин Путин? Putin или Poutine? ("The New York Times", США)
