Три часа ночи. Тишину Белого Дома разрывает резкий звонок красного телефона. Президент Джон Маккейн (John McCain), очнувшись от глубокого сна, зажигает свет и берет трубку. Ему говорят, что взорвано посольство в одной из ближневосточных стран, и ответственность за взрыв взяла на себя 'Аль-Каида'.
Маккейн делает глубокий вдох. 'Надо проявить характер, мой друг, - говорит он, - бомбите Иран. Бомбите, бомбите Иран'.
Шуршит одеяло, и, отодвинув Синди Маккейн (Cindy McCain), из кровати вылезает обеспокоенный Джо Либерман (Joe Lieberman). 'Не Иран, господин президент, - говорит он, - Иран ненавидит 'Аль-Каиду''.
'Да, верно, - отвечает президент, - я вспомнил'. Он с облегчением вздыхает: 'Хорошо, что ты каждую ночь здесь, Джо'.
Но представь на минутку, дорогой читатель, что Джон Маккейн станет президентом, а Джо Либерман не будет проводить ночи напролет с четой Маккейнов. Сможем ли мы в этом случае спать спокойно? Это отнюдь не праздный вопрос, особенно после эксцентричного выступления Маккейна в Иордании на прошлой неделе.
Там он поведал репортерам о своей 'обеспокоенности по поводу того, что иранские [агенты] посылают боевиков 'Аль-Каиды' в Иран, обучают их, а затем засылают обратно' в Ирак'. 'Это хорошо известно', - продолжал он, но в этот момент Либерман прошептал что-то ему на ухо. 'Извините, - исправился Маккейн, - иранцы обучают экстремистов, а не 'Аль-Каиду'.
Какой вывод мы можем сделать из этого случая? Оговорка пожилого человека? Усталость из-за смены часовых поясов? Или нечто похуже - незнание? Ведь за день до этого Маккейн заявил радиослушателям ток-шоу Хью Хьюита (Hugh Hewitt), что 'агентов 'Аль-Каиды' привозят в Иран, обучают там на командиров, а затем забрасывают обратно в Ирак'.
Таким образом, его мысль об альянсе 'Аль-Каида' - Иран не была просто мимолетной. Она поселилась в мозгу Маккейна и прожила там как минимум один день, а может быть и больше. Мы не можем сказать, что это: простая ошибка, заблуждение неоконсерватора или склад ума, привыкшего сваливать в одну кучу всех врагов Америки (искренне или с определенным умыслом, чтобы сформировать общественную поддержку военным действиям). Однако мы вполне можем сказать, что любой из этих вариантов вызывает глубокую тревогу. Сама мысль о том, что президент преднамеренно валит в одну кучу или по ошибке путает одного нашего врага с другим, вызывает смятение. Хотя прецеденты такого рода уже были. Мы погрязли в войне, корни которой таятся в мировоззрении Джорджа Буша, сначала выдумавшего, а потом сфабриковавшего альянс между Саддамом Хусейном и Усамой бен Ладеном (Osama bin Laden). Хотим ли мы, чтобы такие умонастроения сохранились и в новой администрации?
Однако эксцентричные выходки Маккейна не получили того внимания, которого они заслуживают. Маккейну повезло: его полет фантазии состоялся на той самой неделе, когда произошел скандал с духовным наставником Барака Обамы (Barack Obama) и возникла близкая к кризисной ситуация на Уолл-стрит. Большая часть средств массовой информации тоже постаралась не обращать на это внимание, в основном, потому что его заявления в Иордании полностью противоречат имиджу Маккейна как эксперта в области национальной безопасности.
Однако в высказываниях и сообщениях об эрудированности Маккейна в вопросах национальной безопасности есть один важный пробел: там полностью отсутствует серьезная оценка природы его убеждений. Еще в 1999 году Маккейн предлагал 'отбросить назад страны-изгои', выдвигая это в качестве основы нашей политики по отношению к таким государствам, как Ирак. Он остается стойким сторонником превентивной войны, как показали его заявления по поводу бомбежки Ирана, а также приверженцем перманентной войны, о чем говорят его комментарии о необходимости оставить американские войска в Ираке. Выступления Маккейна в защиту противоракетной обороны основаны на том предпочтении, которое он отдает политике односторонних военных действий по сравнению с дипломатией - хотя это может привести к новой гонке вооружений. Если вам нравится внешняя и военная политика Буша, то в маккейновскую политику вы просто влюбитесь.
Однако думы Маккейна, в отличие от его жизни, остаются неисследованной территорией для его соотечественников, хотя он уже стал предполагаемым кандидатом от республиканцев на президентский пост. Что касается вопросов экономики, его мысли неизвестны нам по той причине, что он просто не посвящал много времени и усилий экономическим размышлениям. Такое отсутствие мыслей стало очевидно вчера, когда Маккейн говорил о финансовом кризисе. Даже некоторые магнаты с Уолл-стрит, глядя на то безобразие, которое они натворили, рекомендуют теперь усилить регулирование финансовой деятельности и финансовых институтов. Но не Маккейн. Он призывает 'устранить нормативные, учетные и налоговые препятствия, мешающие привлечению капитала'. И неважно, что главная причина нашего кризиса ликвидности заключается в освобождении многочисленных финансовых институтов от тех норм и правил, которые требуют от них подкреплять свои инвестиции реальными активами и оценивать лишь те активы, которые существуют в действительности и учтены на балансе.
Трудно сказать, что более опасно - отношение Маккейна к экономике или отношение Маккейна к нашему миру. Мысль о том, как он в три часа ночи отвечает по красному телефону, наполняет меня мрачными предчувствиями. Черт возьми, я не хочу, чтобы он брал красную телефонную трубку в три часа ночи.
___________________________________________________________
Почему президентство Маккейна должно нас страшить ("The Financial Times", Великобритания)
Миф о неоконах: идеалисты с оружием в руках или 'идеологи зла' ("The Times", Великобритания)
