В России избран новый президент, и в США и Европе многие надеются, что с приходом Дмитрия Медведева отношения удастся начать с чистого листа. После изматывающих столкновений с Владимиром Путиным подобный импульс понятен: от 'холодного мира' не выиграл никто.
На 'смену караула' в Кремле Запад должен реагировать позитивно, но не до наивности. От оттепели в отношениях должны выиграть обе стороны, но все-таки между разумным примирением и капитуляцией - дистанция огромного размера. И эту дистанцию, пусть и нечаянно, обозначил на этой неделе сам Медведев в интервью журналистам The Financial Times.
Новый президент России считает, что Украине и Грузии нельзя давать возможность вступить на путь, который в конце концов приведет их в ряды членов Организации североатлантического договора, и что они должны остаться в сфере влияния России. На это необходимо дать однозначный ответ: Москва не имеет права навязывать свои решения демократическим странам, появившимся на месте бывшего Советского Союза.
В общем, заявление Медведева не было неожиданным. По нынешним стандартам можно даже сказать, что оно было весьма умеренным. Ведь еще недавно Путин даже грозился нацелить российские ядерные силы на Украину, если та придвинется ближе к НАТО - а не надо забывать, что Медведева в качестве своего преемника выбрал прежде всего сам Путин. К тому же, Медведев немало времени провел в 'Газпроме' - следовательно, он в равной со своим наставником степени сросся с системой, весьма характерной для периода путинского правления, в которой государственная власть тесно переплетается с личным обогащением. На международной арене Россия постоянно занимала агрессивные, если не сказать воинственные, позиции -тем самым создав второй краеугольный камень возрождения русского национализма.
Несмотря на все это, тот, кто не будет заранее судить Медведева, возможно, сделает правильную вещь. Медведев, в отличие от Путина, не служил в российской системе госбезопасности. 'Юриста до мозга костей' сложно представить, как его предшественника, на фотографиях с голым торсом, размахивающим какой-нибудь очередной шашкой. И каковы бы ни были намерения Путина, политическую динамику России после передачи президентских полномочий Медведеву в точности предсказать невозможно. Вполне вероятно, что новый президент заговорит не по-путински, а по-своему.
Ему придется столкнуться с тем, что Россия на самом деле не так сильна, как кажется. Как показывают две интересные оценки итогов власти Путина*, сколько бы он ни бравировал восстановлением державного статуса, стратегические проблемы Москвы от этого никуда не делись.
Бывший советник президента США по национальной безопасности Збигнев Бжезинский (Zbigniew Brzezinski) указывает, что присутствие России на международной арене стало по сути своей негативным. Россия может тормозить какие-то процессы, может портить их, но у нее нет естественных союзников. Время от времени она может по каким-то вопросам находить общий язык с соседями, но Китай и Иран - ненадежные друзья. Иными словами, продолжение нынешнего курса России приведет ее прямиком в геополитическую изоляцию.
К тем же выводам приходит и Джеймс Шерр (James Sherr), преподаватель военной академии Великобритании. Он пишет, что надувание щек, которым занимается Путин, используя энергетические богатства России, лишь прикрывает ее демографическую, социальную и экономическую слабость. Россия, по его мнению, недооценивает ни размеры брешей в своих системах, ни необходимость помощи извне в их заделывании. Он призывает Европу не повторять ошибку России.
Запад действительно должен стремиться к установлению более спокойных отношений. Вашингтон уже сделал шаг в этом направлении: чтобы разрядить напряженность вокруг независимости Косово и планов развертывания американской системы противоракетной обороны в Польше и Чехии, Джордж Буш предложил подписать новое широкое соглашение о возрождении стратегического сотрудничества между Москвой и Вашингтоном. Двусторонняя встреча президента Буша с Путиным состоится на следующей неделе по окончании бухарестского саммита НАТО. Надо сказать, что от Буша Кремль - неважно, в чьем лице, Путина или Медведева - может получить больше, чем от любого, кому Буш уступит место в Белом доме: и Джон Маккейн (John McCain), и Хиллари Клинтон (Hillary Clinton), и Барак Обама (Barack Obama) пока что высказываются об откате России от демократии жестче, чем нынешнее правительство.
Британское правительство Гордона Брауна (Gordon Brown) также показало, что хочет положить конец англо-российскому охлаждению. В этом смысле Браун возлагает большие надежды на двусторонние переговоры с Медведевым во время его первого самостоятельного появления на международной арене - на саммите "Группы Восьми" ведущих промышленных держав мира в Японии.
Канцлеру Германии Ангеле Меркель (Angela Merkel) удалось найти в отношениях с Путиным баланс между принципиальностью и стремлением к сотрудничеству. Те, кто внимательно наблюдал за отношениями между двумя лидерами накоротке, отмечают, что Меркель замечательно удается быть жесткой, не скатываясь при этом на оскорбления. Однако в Германии прослеживается тревожная тенденция: партнеры Меркель по коалиции из СПГ (так в тексте - прим. перев.) дрейфуют в сторону 'задабривания' России, ностальгируя по старым добрым временам германской Ostpolitik - в лагере Меркель это называют 'остальгией'.
Слово, которое мы чаще всего слышим из уст российских дипломатов - 'уважение'. Идейная основа путинского национализма проста: по его мысли, в 90-е годы Запад целенаправленно унижал его страну, и, предлагая ей некое европейское будущее, на самом деле под руководством США занимался ее окружением и намеренным ослаблением. А сейчас, утверждает он, Россия снова встала на ноги, и ее энергетических ресурсов вкупе с экономическим ростом последних лет достаточно для того, чтобы требовать от Запада уважения. Но в этой идее больше заблуждений, чем реальности.
Нет никаких оснований не выказывать Медведеву уважения. Иногда, действительно, при перекраивании геополитической карты Европы непротивление России полагалось непременным. И я неоднократно слышал, как самые высокопоставленные представители США открыто признавали, что изначально их планы развертывания противоракетной обороны не учитывали вполне законной обеспокоенности Москвы. Да, с Россией можно и нужно было более плотно советоваться по другим вопросам, представляющим взаимный интерес - хотя никто не может обвинить Европейский Союз в том, что он не пытался достичь с ней единого решения по урегулированию конфликта вокруг Косово. Есть и другие взаимные интересы, столь же очевидные. Европа зависит от поставок российского газа - но и 'Газпрому' некому его продавать, кроме Европы; всего его газопроводы идут на Запад, а для освоения запасов ему нужны технологии и финансы. Еще одна проблема, где общий язык найден - нежелательность появления ядерного оружия у Ирана. Даже при том, что Москва зачастую тормозит применение санкций со стороны Организации Объединенных Наций против Тегерана, от иранской ядерной бомбы она проиграет больше, чем выиграет.
Но уважение должно оказываться и другой стороне. Если Запад чему-то и научился за последние годы, то это тому, что в своем нынешнем состоянии Россия презирает слабых - и со злорадством играет на раздорах внутри НАТО. Поэтому сигнал, который должен послать на следующей неделе Бухарест, должен быть таков: да, США и Европа хотят улучшения отношений; нет, они не собираются мириться с восстановлением первенства России в бывшей советской сфере влияния. Потому что если они это сделают, то безопасность Европы будет принесена в жертву гордости России - а, значит, со стороны Медведева их ждет не уважение, а презрение.
* Збигнев Бжезинский: 'Путин и не только' (Putin and Beyond), The Washington Quartely, весна 2008 г.;
Джеймс Шерр: 'Россия и Запад' (Russia and the West), Shrivenham Papers, No 6, январь 2008 г. Примечание FT. (Вернуться к тексту статьи)
___________________________________________
Д. Медведев: "К сожалению, Россия - страна, где не очень любят соблюдать законы" ("The Financial Times", Великобритания)
Д. Медведев: "Нельзя заснуть и перестать быть Президентом" ("The Financial Times", Великобритания)
Новому президенту понадобятся ум и смелость ("Forbes", США)
