Вашингтон во время президентской кампании немеет. Весь пар в двигателях его власти и могущества уходит на предвыборную гонку. Вянут цветы, пустеют рестораны, остаются в одиночестве помпезные галереи власти, обитатели которых разъезжаются. Даже иракская проблема, денежные ассигнования на решение которой в большей степени финансируют Вашингтон, нежели Багдад - и та уходит из столицы в другие города и веси.
Все три кандидата на президентский пост (если не два, начиная с сегодняшнего дня) знают одно: кто бы ни победил в этой гонке, ему придется идти на болезненные меры. Ему или ей надо будет оговаривать условия постепенного ухода из Ирака, причем переговоры придется вести не с иракцами, а с народом Америки. Даже Джон Маккейн (John McCain), ставший свидетелем ухода из Вьетнама и поклявшийся, что "останется в Ираке хоть на сто лет, пока не будут обеспечены мир, стабильность и демократия", тоже со временем уйдет, хотя бы потому, что его заставит это сделать Конгресс.
Но сейчас не время признаваться в этом. Война, против которой выступает от 60 до 70 процентов американцев (цифра зависит от содержания вопроса, который им задают по этому поводу), с политической точки зрения обречена, какие бы сумасшедшие средства в нее ни вкладывали, и какими бы жертвами ни приходилось за нее платить. Но механизм и последствия ее завершения непредсказуемы, и вполне могут стать унизительными. Пусть Хиллари Клинтон (Hillary Clinton) и Барак Обама (Barack Obama) призывают к немедленному выводу войск, по крайней мере, тех, что действуют в боевых условиях. Но подлинный парадокс Ирака заключается в следующем. Маккейн знает, что ему надо изыскать способ ухода из Ирака. А Клинтон и Обама понимают, что им надо найти способ, чтобы остаться в Ираке, пусть даже временно. Для всех них переход "отсюда туда" означает, что придется идти по неисследованной территории, а смотреть на карту не хочет никто.
Во время выборов, проходящих в мирный период, внешняя политика редко бросается в глаза. Но американский президент Джордж Буш почти убедил своих сограждан, что они живут отнюдь не в мирное время. Посещение Америки сегодня живо напоминает о сохраняющейся после 11 сентября травме. Эта нация жаждет заболеть объединяющим ее психозом, который должен прийти на смену исчезнувшей советской угрозе. Такое стремление видно во всем - в повсеместных предупреждениях об опасности, в истеричной системе безопасности в аэропортах, в согласии нации на сохранение тюрьмы в Гуантанамо, даже в насмешках над теми общественными деятелями, которые не носят на лацкане пиджака значок с американским флагом. Страна, которая по сути дела является настоящим калейдоскопом всего мира, во многом отличается от него. Прежде всего, в ней полно солдат.
Американцы по-прежнему не ездят за границу, а знания о незнакомых местах черпают из теленовостей. Они относятся к этим незнакомым местам все с той же странной подозрительностью. Поэтому в своих взглядах на мир они страдают коллективной паранойей, поэтому их навязчиво преследуют мысли о войне и безопасности. А позиция кандидата в президенты в вопросах внешней политики является отражением его или ее характера.
Кроме того, кандидаты должны производить впечатление на публику. Поэтому-то Клинтон выпячивает свою "роль" в Косово, а также напоминает всем забывшим, как она под огнем совершала посадку в Боснии. Обама подчеркивает свою связь с тремя континентами нашей планеты и вспоминает юношескую поездку в Карачи. Маккейн бьет их своими козырями, рассказывая, как его пытали вьетнамцы. Тем самым он буквально причисляет себя к лику святых; единственный недостаток здесь заключается в том, что все сразу вспоминают о его возрасте (71 год).
Похоже, что все готовы схватиться за оружие. Маккейн дистанцируется от односторонней и изоляционистской политики Джорджа Буша, замечая, что американцы должны "проявить приличествующее уважение к мнению человечества" (в Америке Буша такие слова можно было бы вынести на первые страницы). Но в ряды команды Маккейна затесались такие неоконсерваторы, как Роберт Каган (Robert Kagan) и Джон Болтон (John Bolton), действующие по принципу "если оппонента не удастся побить, мы можем его убедить". Единственное, что можно сказать о Маккейне с уверенностью, это то, что его позиция по всем вопросам очень неопределенная.
Отчаянно старающаяся не допустить того, чтобы ее обошли с флангов в вопросах обороны, Клинтон заявила вчера, что она "полностью уничтожит" Иран, если тот начнет бомбить Израиль. На прошлой неделе она предложила соседям ядерного Тегерана вызвавшие изумление гарантии защиты от ядерного удара. Обама, естественно, выступил с упреками в адрес Клинтон, назвав ее "Энни Окли с ружьем" (Энни Окли - знаменитая американская цирковая артистка-снайпер, герой одноименного фильма - прим. перев.). Однако он практически занял такую же позицию, как и Клинтон, действуя по принципу "и я тоже" - в том числе, по вопросу Тибета. Он предложил бомбить те места, где скрываются пакистанские террористы, заявив, что если президент Пакистана Мушарраф "не пойдет на это, то мы пойдем". Он хочет послать еще две бригады в Афганистан.
Везде можно увидеть загадку, описанную Джеймсом Шиханом (James Sheehan) в его книге "The Monopoly of Violence" с подзаголовком "Why Europeans Hate Going to War" ("Монополия насилия. Почему европейцы ненавидят войну"). Ее бы лучше назвать более реалистично - "Почему американцы ее любят".
Европейцы, пишет Шихан, уже попробовали войну на уничтожение в качестве средства преодоления невзгод человечества, и отвергли ее. Электорат теперь требует "материального благосостояния, социальной стабильности и экономического роста", выбрасывая добродетели войны и военных на свалку истории. В современной истории "колониальное насилие кажется расточительным, устаревшим и незаконным ... этакой грандиозной целью, которая утратила свое значение". Именно поэтому мало кто из европейцев, за исключением, пожалуй, британцев, стремится помочь Америке в эскалации афганского конфликта. Они просто не верят в то, что это сработает.
А американцы считают, что это "должно сработать". Вашингтон смотрит на ошибки Америки в Ираке и Афганистане как на случайности в абсолютно необходимых войнах. Точно так же смотрела на это Британия в 19-м веке. Такие войны представляют собой головоломку, которую надо решить, полигон для проверки нового оружия, испытание на прочность лобби из Пентагона, бюджетных баронов и аналитических центров. И они кажутся очень, очень далекими.
Сторонники Обамы, которых больше за границами Америки, нежели в ее пределах, считают его внушающим доверие кандидатом, который сможет повести американский корабль к новым, более интернационалистским берегам. Он говорит о прекращении враждебности в отношениях США с мусульманским миром, называя демократическое государственное строительство в Ираке "самодовольной болтовней". Он выражается довольно просто: "Мы не можем подчинить мир нашей воле".
Может быть, это и правильно, но для Обамы такие разговоры становятся все более опасными. Его отношение к внешней политике наивное и реактивное. Его недостаток в том, что он кажется чужаком, не совсем американцем, экзотичным и интеллигентным представителем элиты. Он может писать книги. Но сможет ли он взвалить на себя ношу собственной войны?
Поэтому пресловутое заявление Клинтон о "звонке по красному телефону в три часа ночи", которым она намекнула на то, что чернокожему с неамериканской фамилией и именем нельзя доверять оборону страны, было просто убийственным, особенно ее замечание - "насколько я знаю, он не мусульманин". Поэтому, если после сохранивших неопределенность событий этой недели Обама все же станет кандидатом от демократов, хитрые люди с деньгами в Вашингтоне все равно будут делать ставку на Маккейна, который должен победить в результате грязных выборов.
Глядя с расстояния, я по-прежнему считаю, что Обама - один из самых интересных и способных людей, претендовавших на президентский пост в последние несколько десятилетий. У него колоссальные возможности для того, чтобы изменить представление Америки о себе самой и о мире. Но чтобы провести такие изменения, ему придется выступить против атавистической американской любви к войне. А сделать это будет трудно.
___________________________________________________________
Назад, к старым добрым добушевским временам? ("National Review", США)
Демократы все еще слабы в вопросах безопасности ("The Wall Street Journal", США)
