Россия - европейская страна, и ее демографическая картина является типично европейской в ряде отношений, как то: низкий уровень рождаемости, растущая доля внебрачных детей, напряженность в отношениях с иммигрантами и старение населения. Но ее демографический профиль и перспективы на будущее отличаются в двух важных аспектах, которые не сулят ничего хорошего экономическому облику России в долгосрочном плане - не говоря уже об амбициозной цели Кремля вывести страну на пятое место среди мировых экономик к 2020 г.
Во-первых, ситуация в России в области здоровья и смертности гораздо хуже, чем в Западной Европе. Продолжительность жизни российских мужчин поразительно низка, гораздо ниже нынешнего уровня в Пакистане и Бангладеш. И тенденции движутся в неверном направлении уже не одно десятилетие. В России в 2005 г. ожидаемая продолжительность жизни мужчин и женщин при рождении была ниже, чем 40 лет назад.
Невероятно высокий уровень смертности в России вкупе со слабым уровнем рождаемости обуславливают вторую 'исключительную' демографическую тенденцию для страны: депопуляцию. Более, чем за 16 лет, прошедших с распада СССР, смертей в России зафиксировано на 12 миллионов больше, чем рождений. Этот дефицит лишь отчасти компенсирован чистой иммиграцией. Вследствие этого численность населения России снизилась с 148,7 миллионов в 1992 г. до 142 с небольшим миллионов в начале этого года. Если Западной Европе перспектива снижения численности населения грозит через поколение, то Россия уже его переживает.
Избранный президент Дмитрий Медведев излагает видение России, в которой к 2014 г. рождаемость превысит смертность, а в последующее десятилетие будет наблюдаться положительный рост населения. Он одобрил 'официальную демографическую концепцию', предусматривающую такие меры, как выплаты за рождение ребенка и другие социальные льготы, в том числе, в государственной системе здравоохранения. Цель - преодолеть демографический спад. К сожалению, в современной истории нет ни одного примера того, чтобы пронатальная политика привела к существенному изменению демографической ситуации. Мало кто из нероссийских демографов ожидает, что депопуляция остановится при жизни следующего поколения. Даже 'оптимистический' прогноз ООН предусматривает снижение численности населения более, чем на 10 миллионов в 2005-2030 гг.
Еще более резкий спад ожидается среди трудоспособного населения России. Прогнозируется, что в 2005-2030 гг. трудоспособное население Западной Европы - в возрасте от 15 до 64 лет - сократится примерно на 7 процентов. В России эта цифра составляет 19 процентов. Хотя население России в три раза меньше западноевропейского, в абсолютном выражении сокращение работоспособного населения в ближайшие десятилетия будет примерно одинаковым. При нынешних показателях смертности из восьми швейцарских мужчин в возрасте 20 лет семь могут рассчитывать на то, что они отметят свой 65-ый день рождения; в России надеяться на это могут лишь трое из семи.
Сам по себе резкий спад численности трудоспособного населения вместе с растущей долей пожилых граждан по отношению к россиянам трудоспособного возраста представляет собой серьезный демографический вызов попыткам разогнать экономику и поднять жизненный уровень. Но проблема еще более остра, чем можно судить по этим голым цифрам. Потому что в России проблема смертности в наибольшей мере затрагивает ее трудоспособное население.
Более 40 лет в России происходит воистину ужасающий рост заболеваемости и смертности как раз среди тех, кто обычно формирует хребет современной экономики. В 2005 г. у людей в возрасте от 27 до 57 лет уровень смертности был в среднем на 100 процентов выше, чем в 1965 г. Что касается российских женщин, то их положение можно назвать хорошим лишь по сравнению с ужасными показателями для российских мужчин. Уровень смертности среди женщин в возрасте от 26 до 59 лет в 2005 г. был, как минимум, на 40 процентов выше, чем в 1965 г. - а для некоторых возрастов уровень смертности был выше на 50, 60 и даже 70 процентов.
Причины смерти вполне очевидны: резкий рост смертности от сердечно-сосудистых заболеваний, травм и ранений (несчастные случаи, отравления, самоубийства и убийства). Сложнее указать на глубинные причины, но можно указать на ряд вероятных факторов: плохое питание, отсутствие физических упражнений, активное курение и социальный стресс. Убийственный роман России с водкой по-прежнему легендарен, и похоже, что это еще один значимый фактор - потребление алкоголя на душу населения находится на крайне высоком уровне.
'Чрезмерная смертность' в России угрожает сковать производительность и развитие. Действительно, в последнее несколько лет уровень экономического роста стабильно высок, но за ним стоит, в первую очередь, экспорт нефти и газа. В современной мировой экономике здоровье нации является существенным элементом стабильности ее экономического потенциала - а можно сказать, что и ключевым элементом. Как Россия надеется стать жизнеспособной современной экономикой при сокращении и ослабевании рабочей силы, если продолжительность жизни на 12 полных лет ниже, чем в Западной Европе? Ни одно современное общество не может надеяться иметь ирландский уровень жизни при индийской модели выживания.
Если Россия хочет быть в первых рядах экономик XXI века, то необходимо ликвидировать чудовищный разрыв между россиянами и остальной Европой и всеми другими промышленно развитыми демократическими странами. Вероятно, для достижения этой цели потребуется долгая и упорная борьба всей нации.
Н. Эберштадт, исследователь Американского института предпринимательства в Вашингтоне и Х. Грот, научный сотрудник фонда глобального здоровья Pfizer и управляющий директор Pfizer-Switzerland, - авторы книги 'Грядущий демографический вызов Европы: Осознание ценности здоровья' (Europe's Coming Demographic Challenge: Unlocking the Value of Health, AEI Press).
_____________________________________________
"Кровавые жертвы Жириновского" ("Обоз.ua", Украина)
Россия: Вымирающее население ("Los Angeles Times", США)
Болезнь души ("The Economist", Великобритания)
Демографическая пустыня России ("Le Monde", Франция)
Слишком мало и слишком поздно для России ("Japan Times", Япония)
