Джон Маккейн (John McCain) 26 марта выступил в Лос-Анджелесе с программной речью - по сути со своей внешнеполитической платформой. При этом многое из того, что было сказано, на самом деле принадлежит перу Роберта Кагана (Robert Kagan), советника в предвыборном штабе Маккейна и старшего эксперта Фонда Карнеги за международный мир (Carnegie Endowment for International Peace). В своей новой книге 'Возвращение истории и конец мечтаний' ("The Return of History and the End of Dreams") Каган продвигает мысль о том, что триумф демократии в 90-е годы прошлого века оказался временным явлением. По его мнению, нам предстоит очередная эра соперничества великих держав.
Основой этого соперничества станет противостояние двух политических традиций - западной либеральной демократии и восточной автократии, олицетворяемой прежде всего поднимающимся Китаем и восстающей Россией. Наш корреспондент Кристофер Флавель побеседовал с Каганом о том, какие вопросы это поставит перед внешней политикой США и как Джон Маккейн, если станет президентом, собирается на них отвечать. Внизу мы приводим выдержки из этой беседы.
NEWSWEEK: В своей книге вы пишете, что, поскольку мир снова оказывается во власти великодержавной политики, Западу необходимо более серьезно думать о защите своих интересов.
РК: Мне представляется, что мы, по большому счету, возвращаемся в девятнадцатый век. Не потому, что следствием этого возвращения обязательно станут всеобщая изоляция и конфронтация. Но при этом я считаю, что настоящий реалист всегда должен учитывать природу властной системы, с которой он взаимодействует. Любая политика, которая не учитывает, что у авторитарной властной системы - например, путинской России - возникают особые интересы просто потому, что она авторитарна, всегда будет по отношению к России неправильной.
NEWSWEEK: В таком случае возникает вопрос: а что значит правильная политика по отношению к России?
РК: В первую очередь, правильная политика - это понимание того, что в настоящее время идет соревнование - инициируемое по большей части Россией - за сферы влияния, в первую очередь за Грузию и Украину. Я очень надеюсь, что следующий президент [США] приложит достаточно много усилий, чтобы убедить наших союзников в том, что НАТО, и это очень важно, должна взять на себя определенные обязательства по отношению и к Украине, и к Грузии - чтобы у России не возникало искушения начинать в этих странах конфронтацию или даже идти на какие-то подрывные акции. Во-вторых, я считаю, что Соединенным Штатам и Европе необходимо вместе разрабатывать более трезвую и единую, чем сегодня, политику обеспечения энергетической безопасности. Сегодня Россия вполне успешно сталкивает европейские страны лбами и скупает критически важные узлы европейской энергетики с тем, чтобы усиливать свое влияние на нее.
NEWSWEEK: В 90-х годах все мы считали, что Россия и Китай в конце концов станут вроде как демократическими странами. Однако не оказалось ли, что эта цель слишком высока и далека?
РК: В частности, здесь очень важен вопрос о сущности власти в России. Со стороны правительства Буша было большой ошибкой, что они позволили Путину - без единого, по сути, слова протеста с Запада - постепенно собрать в Кремле всю полноту власти. Он консолидировал власть в руках Кремля, он постепенно разрушил свободу прессы, он посадил за решетку богатых противников, он фактически лишил влияния оппозиционные партии - и каждый раз, когда он делал очередной шаг, Запад предпочитал, по большому счету, отмолчаться. Со стратегической точки зрения это была ошибка не меньшая, нежели в смысле нашей верности своим ценностям. Я считаю, что при Клинтоне направление риторики было верным: демократическая Россия - это в интересах Соединенных Штатов, авторитарная - нет.
NEWSWEEK: Президента Буша уже не единожды призывали к бойкоту церемонии открытия пекинской Олимпиады. Как Вы считаете, насколько такой подход может помочь выстроить отношения с Китаем?
РК: Очень важно сделать так, чтобы Китай осознал: в 21-м веке то, как он ведет себя внутри своих границ, уже не является темой, по которой никто другой не имеет права и слова сказать. Сама идея проведения Олимпийских игр в Китае была изначально политической; это была попытка Китая улучшить свой имидж и объявить о своем вхождении в число полноправных участников событий на международной арене. Если в это же время Китай душит права какой-то части своего народа, со стороны остального мира должен последовать какой-то ответ, и это только правильно. И я не вижу причин, по которым президент Америки не может взять и пропустить все эти церемонии - то есть показать, что он разделяет этот взгляд на ситуацию.
NEWSWEEK: Сможет ли Маккейн убедить американский народ в том, что Америка должна остаться в Ираке, чтобы обеспечить собственную безопасность?
РК: Позиция Маккейна заключается в том, что он не хочет держать американских солдат в Ираке ни единой минутой больше, чем совершенно необходимо. Однако я считаю, что большинство американцев понимает: поспешный и беспорядочный вывод войск, которые оставят за своей спиной не просто разрушенный Ирак, но и Ирак как базу для террористов, не соответствует интересам США; более того, если мы так оттуда выйдем, то через некоторое время нам снова придется туда входить. И я надеюсь, что американцы оценят честность общего подхода Маккейна к этой проблеме.
NEWSWEEK: Одна из идей, предложенных Маккейном в своей программной речи, заключается в создании новой международной организации под названием 'Лига демократий' (League of Democracies). Как может такая организация выглядеть?
РК: В мире есть организации, в которые входят все богатые страны; есть организации, в которых состоят группы бедных стран; есть, допустим, Организация "Исламская конференция". Но в мире почему-то нет организации, в рамках которой для обсуждения злободневных вопросов собирались бы демократические страны. Мне кажется, что это пробел в системе международных отношений, заполнение которого было бы полезно.
NEWSWEEK: Что это будет - не противовес ли Организации Объединенных Наций? Не снизит ли 'Лига демократий' ее влияния?
РК: Я вижу 'Лигу демократий' не заменяющей ООН, а дополняющей ее. Есть определенные моменты - скажем, Дарфур или Бирма, - когда Совет Безопасности ООН не может предпринять никаких действий, поскольку в нем возникают противоречия между демократиями и автократиями. В этих случаях демократические страны могут объединиться и вместе предпринять какие-то практические действия и даже получить на это примерно такую же санкцию генерального секретаря ООН, какую в конце концов получила операция в Косово.
NEWSWEEK: Получается нечто вроде идеи об 'обязанности защищать других', по которой если какая-то страна нарушает права собственных граждан, другие страны должны вмешаться в происходящее. Не такую ли политику должна проводить и эта структура?
РК: 'Обязанность защищать других' - это как раз та самая область, где демократические страны в основном занимают единую позицию, а автократические, по очевидным причинам - позицию, противоположную первой. К операции в Косово в Москве и Пекине отнеслись столь отрицательно именно потому, что они не хотят, чтобы в системе международных отношений было прописано право кого бы то ни было вставать между правителем и его народом. Мы видим, что такое же столкновение происходит по вопросам Зимбабве, Дарфура и других стран. Я считаю, что демократические государства в этом вопросе едины, и для них лучше было бы найти способ преследовать политику, сформированную на основе идеи об 'обязанности защищать других' - даже если авторитарные страны упорно выступают против.
NEWSWEEK: В чем сегодня заключаются основные противоречия между внешнеполитическими платформами обеих партий, если не считать Ирака?
РК: Реальных противоречий не так много, как кое-кому хотелось бы показать. Мне кажется, что все лидирующие кандидаты одинаково ответят на вопрос: 'Можно ли использовать силу Америки для добрых целей?' - да, можно. То же самое и по другому вопросу - должна ли Америка оставаться сильной? Посмотрите, все кандидаты призывают к усилению вооруженных сил США.
NEWSWEEK: Сокращаются ли противоречия между Соединенными Штатами и Европой? Сегодня в пику Западу выступают не только авторитарные государства, но и исламский терроризм - а есть ли на Западе усиление единства?
РК: Те противоречия, о которых я говорю, относятся к общему подходу к способам и времени использования военной силы, и я не думаю, что здесь что-то сильно изменится. Вопрос в том, сможем ли мы нормально уживаться друг с другом при сохранении этих противоречий? Соединенные Штаты должны не только слушать то, что говорят их союзники, но и прислушиваться к тому, что они говорят. Союзники же, в свою очередь, не должны отводить глаза от потенциальных проблем, даже от тех, от которых, по их мнению, сегодня лучше уворачиваться. Если действительно начнется соревнование великих держав, то тогда, скорее всего, США и Европа сблизятся - особенно если США, по выражению Джона Маккейна, покажут себя 'хорошим соседом в международных отношениях'. Показателей здесь много, от нашей позиции по изменению климата и распространению ядерного оружия до вопросов обращения с пленными. 'Хорошее соседство' - важная вещь в международных отношениях.
* * *
1-2 мая Роберт Каган участвует в конференции 'Форум 'Глобальное лидерство' (Global Leadership Forum), организуемой журналом NEWSWEEK в сотрудничестве с Королевским институтом объединенных служб (Royal United Services Institute) и Проектом 'Национальная безопасность' (Project on National Security) Принстонского университета. На форуме будут подняты наиболее актуальные вопросы междунаодных отношений в свете приближающихся президентских выборов в США. Позиции ведущих американских и европейских мыслителей и представителей власти по таким вопросам, как изменение климата, состояние мировой финансовой и здравоохранительной систем, динамика событий на Ближнем Востоке, распространение различных видов оружия и развитие трансатлантических отношений можно будет прочесть в специальном интернет-дневнике форума.
________________________________________________
Диктаторы вернулись. . . а мы будто этого не замечаем ("The Sunday Times", Великобритания)
Обама и Клинтон - два никчемных циника ("The Times", Великобритания)
Неоконсерваторы: насколько они 'нео'? ("Los Angeles Times", США)
