История не была благосклонной к Борису Ельцину. В России ельцинские годы многие вспоминают как время хаоса, которое ушло в небытие лишь с приходом к власти преемника Ельцина Владимира Путина. На Западе Ельцина зачастую считают непредсказуемым конъюнктурщиком, который слишком любил выпить, и был немногим лучше своего предшественника Михаила Горбачева.
Безусловно, ему в заслугу ставят причастность к разрушению Советского Союза, что по любым стандартам является историческим событием. Но похвальные слова обычно сопровождаются уточнением, что тоталитарный строй и так уже прогнил насквозь, а Ельцин в последствие применил слишком мало усилий для строительства современного российского демократического общества и позволил вернуться авторитаризму при Путине.
Тимоти Колтон (Timothy Colton), опубликовав первую биографию Ельцина, представляет бывшего российского лидера в новом положительном свете. По мнению Колтона, Ельцин - преданный и далеко не молодой коммунист - 'порвал с прошлым и посвятил свою жизнь более масштабным задачам', благодаря чему он смог подняться над 'слепым популизмом', положить конец монополии Коммунистической партии на власть и встать на путь демократического строительства. Он всегда 'на полшага опережал своих соперников', что дало ему шанс 'возглавить процесс рождения нации и попытаться создать для нее совершенно новое будущее'.
Это - громкие утверждения, и Колтон выдвигает их с большой уверенностью. Профессор Гарвардского университета, специалист по российской тематике и вопросам государственного управления крайне внимательно изучил жизненный путь Ельцина и беседовал с многими ключевыми фигурами, в том числе и с самим Борисом Николаевичем.
Ельцин родился в 1931 году, рос на Урале в бедности и страхе - как и миллионы россиян при сталинском режиме. Он был прирожденным лидером, спортсменом и отличался любовью к авантюрам. Он повредил левую руку, попытавшись выяснить, что у гранаты внутри, и чуть не умер от тифа во время похода по лесам, затеянным в подростковом возрасте. Он закончил институт в областной столице Свердловске, стал строителем и тяжелым трудом завоевывал профессиональную репутацию. Несмотря на то, что в партию он вступил достаточно поздно, в 30 лет, Ельцин быстро продвигался по карьерной лестнице. В 1976 году, в 45 лет его назначили первым секретарем Свердловского обкома КПСС - он стал самым молодым в СССР региональным руководителем. В Ельцине преданность партии сочеталась с прагматизмом и вниманием к нуждам людей, это в последствие сослужило ему хорошую службу.
В 1985 году он переехал из Свердловска в Москву. Там у Ельцина возникла мгновенная антипатия к Горбачеву, потому что руководитель СССР обманул его ожидания, назначив не на очень высокую должность. 'Они были как масло и вода', - пишет Колтон. Горбачев - юрист с престижным образованием, любящий оперу. Ельцин - провинциальный инженер, отдающий предпочтение народным песням и поп-музыке.
Наблюдая за ожесточенными попытками Горбачева реформировать коммунистический строй, Ельцин уверился в необходимости более радикальных перемен. В октябре 1987 года он собрался с духом и выступил на Пленуме ЦК КПСС, призвав начать 'демократические реформы' и положить конец 'культу личности' генерального секретаря.
Коллеги по партии подвергли его резкой критике. Ельцин был отстранен от занимаемой должности и в течение некоторого времени опасался, что его могут арестовать. Но слухи о его 'тайном выступлении' просочились за стены Кремля и составили ему репутацию представителя народа, который настолько отважен, что не побоялся открыто заявить то, о чем думали миллионы россиян.
Колтон доказывает, что триумф Ельцина был неминуем. Горбачев не рискнул пойти на всенародные выборы в 1990 году, когда у него еще была возможность выиграть и получить народный мандат. Зато Ельцин не упустил шанса и стал президентом стремительно меняющегося нового российского государства.
Кризис наступил вместе с попыткой государственного переворота в августе 1991-го. В то время когда Горбачев бессильно кипел от возмущения на даче в Крыму, бесстрашный Ельцин залез на танк, стоящий перед московским 'Белым домом' и остановил заговорщиков. Ельцин не препятствовал распаду Советского Союза, поскольку понимал, что его невозможно спасти, и был уверен, что будущее за независимой Россией. 'Он решил создавать нацию, а не сохранять империю', - пишет Колтон.
Придя к власти, Ельцин прибег к экономической шоковой терапии. Критики Ельцина, в том числе и западные, заявляли, что можно было избавить Россию от этого разрушительной революции с помощью поэтапных мер. Колтон совершенно справедливо с этим не соглашается. Время постепенных преобразований осталось в прошлом, государство было слишком ослаблено и не могло контролировать модернизацию по китайскому образцу.
Зато реформы в политической сфере Ельцин держал под контролем. И хотя он осуждал советское прошлое, он не начал 'чистки' из опасения вызвать всплеск неукротимого насилия. Колтон говорит, что Ельцин мог распустить КГБ, но не пошел на этот шаг. Несмотря на то, что он сделал СССР достоянием истории, Ельцин противился попыткам расчленить страну и вел некрасивую войну в Чечне, чтобы сохранить территориальную целостность Российской Федерации. Он защищал свою президентскую власть - в 1993 году Ельцин послал танки, чтобы жестоко подавить парламентский мятеж, вспыхнувший в том самом Белом доме, который он защищал два года назад.
Колтон пишет, что Ельцин действовал, руководствуясь политическим инстинктом, а не генеральным планом. Он всеми правдами и неправдами стремился сохранить власть, в том числе и во время президентской гонки 1996-го года, когда ему удалось победить своего основного соперника, лидера коммунистов Геннадия Зюганова.
Перенеся несколько инфарктов и операцию шунтирования сердца, Ельцин весь свой второй президентский срок боролся, чтобы не выпустить власть из своих рук, правя с помощью смешанной команды, состоящих из экономических реформаторов, бизнесменов-олигархов и членов его собственного окружения. Его усилия не увенчались успехом из-за его слабости, раздоров при 'дворе' и непреодолимого напора событий, особенно финансового кризиса 1998 года.
Критики Ельцина вменяют ему в вину, что в эти годы Кремль оказался во власти 'семьи', банды вассалов и олигархов, возглавляемой его дочерью Татьяной Дьяченко и миллиардером Борисом Березовским. Тут Колтон опять встает на защиту Ельцина и утверждает, что эти связи были не такими близкими и значимыми, как принято считать.
Начиная с 1998 года главной заботой Ельцина становится поиск преемника. Перебрав ряд возможных кандидатов, он остановился на Путине. Согласно широко распространенной точке зрения, Ельцин выбрал бывшего полковника КГБ по рекомендации Березовского, а так же считая, что Путин станет надежным гарантом того, что в будущем Ельцина не станут преследовать. Колтон опровергает обе версии и утверждает, что поддержка Березовского стала бы смертельным ударом для любого кандидата, и что соображения безопасности не могли оказаться решающими, поскольку ни один преемник не мог дать подобных гарантий.
Колтон пишет, что Ельцин остановил свой выбор на Путине, потому что чувствовал, России нужен твердый руководитель. Как писал Ельцин в своих мемуарах: 'Уже тогда я почувствовал, как растет в обществе потребность в каком-то новом качестве государства, в некоем стальном стержне, который укрепит всю политическую конструкцию власти'.
Иными словами, Ельцин выбрал Путина в тот момент, когда понял, что дезинтеграция центральной власти зашла слишком далеко. Позже Ельцин неоднократно отказывался давать оценку действиям своего преемника, но в конечном итоге он понял, что Путин зашел слишком далеко в противоположном направлении, ущемляя демократические права.
Колтон слишком благожелательно настроен по отношению к Ельцину. Он широким жестом отметает выдвигаемые против ельцинского Кремля обвинения в коррупции из-за недостатка доказательств. Даже если это и так, то нельзя снимать с президента ответственность за то, что он не смог помешать расхищению государственных средств и активов, которые имели место во время его правления. Мог ли Ельцин приложить больше усилий для контролирования этого процесса? В критические моменты он своевольно устраивал министерскую чехарду, которая сводила на нет усилия главных экономических стратегов.
Ельцин не слишком верил в политические институты и больше опирался на свою личную власть. Таким образом были упущены шансы передачи полномочий за пределы президентской администрации. И как только Кремль вновь оказался в руках авторитарного президента, ему не составило труда ввести новую монополию на политическую власть. Демократ Ельцин сделал слишком мало для укрепления демократии.
Как бы там ни было, ельцинский период мог быть намного хуже. Россия не была ввергнута в пучину гражданской войны, как предрекали некоторые. Страна не распалась. Ядерный арсенал надежно охранялся. Экономика была на грани краха, но к концу десятилетия началось ее оздоровление. За это, и не только за это, Ельцин заслуживает уважения. А также хорошей биографии, такой, как написал Колтон.
Cтефан Уэгстил - редактор отдела Восточной Европы FT
__________________________________________
Борис-боец ("The New York Times", США)
Демократия, как и человек, тоже смертна ("The Spectator", Великобритания)
Чем Россия и Европа обязаны Борису Ельцину ("Le Temps", Швейцария)
