Сегодня 'ястребам' достается за Ирак, но они надеются вновь оказаться 'на коне', если президентом станет Джон Маккейн
Недавно, на тихой улице в пригороде Вашингтона, обсаженной цветущими деревьями, в доме Ричарда Перла (Richard Perle), бывшего советника в Пентагоне, и одного из 'ястребов', выступавших за вторжение в Ирак, состоялось весьма примечательное собрание.
Если бы известие о нем просочилось несколько лет назад, его восприняли бы как доказательство подготовки гнусного заговора зловещей кликой всемогущих идеологов и политических стратегов, известных под общим названием 'неоконсерваторы'. Ведь они были налицо, угощаясь кофе и пирожными - спиртного не подавалось, хоть время было и вечернее: не только сам хозяин, Перл, но и бывший замминистра обороны Пол Вулфовиц (Paul Wolfowitz), чиновники из Пентагона и аппарата вице-президента Дика Чейни (Dick Cheney), плюс стайка неоконсервативных публицистов и теоретиков.
Сегодня же, через пять лет после свержения Саддама Хусейна, это было скорее собрание изгоев, в большинстве своем лишившихся постов во власти. Вечер был организован, чтобы отметить - слово 'отпраздновать' в данном случае не подходит - выход книги 'Война и решения' (War and Decision), написанной Дугласом Фейтом (Douglas Feith), одним из виднейших неоконсерваторов, и в прошлом 'третьим лицом' в Пентагоне. Она стала первой работой о причинах и ходе 'войны с террором', вышедшей из под пера одного из членов 'ближнего круга' Дональда Рамсфелда (Donald Rumsfeld).
Сегодня максимум на что могут надеяться неоконы - это на то, что их вежливо выслушают.
Вулфовица постигла 'кара' за его роль в этой войне, когда его вынудили подать в отставку с поста главы Всемирного банка из-за преувеличенных обвинений в протекции, которую он оказывал своей подружке. Впрочем, своих взглядов он не изменил.
Сетуя на то, что у людей короткая память, Вулфовиц заметил: 'Все говорят, что мы создали в Ираке 'несостоятельное государство', но никто не желает хоть на минуту задуматься о том, какое 'несостоятельное государство' создавал Саддам. Он подтачивал страну изнутри'.
Фейт четко знает: когда он отойдет в мир иной, в каждом некрологе будут цитироваться слова генерала Томми Фрэнкса (Tommy Franks), командовавшего вторжением в Ирак. 'Самый большой дурак на планете, мать его (The f****** stupidest guy on the face of the earth)', - так отозвался генерал об авторе вышедшей книги. А тогдашний директор ЦРУ Джордж Тенет (George Tenet), назвал его 'человеком, готовым манипулировать разведданными, чтобы втянуть страну в войну' - сам Фейт с пеной у рта отвергает это обвинение.
И еще Фейт и его друзья понимают: пока что они проигрывают спор о том, кого следует винить за нынешний хаос в Ираке. На встрече Фейт пошутил: в этой комнате собрались '150%' его поклонников в стране.
Он, однако, черпает утешение в том, что написал научную, хорошо документированную книгу, излагающую его взгляд на эти события, которая в конечном итоге может повлиять на приговор истории. Неоконы еще не выбросили белый флаг в этой битве идей.
Если Джон Маккейн (John McCain) доберется до Белого дома, они, возможно, даже возьмут нечто вроде реванша. Кандидат в президенты от республиканцев выступает за увеличение американского контингента в Ираке и занимает жесткую позицию в отношении ядерных амбиций Ирана.
Роберт Каган (Robert Kagan) - один из тех, кто в конце 1990-х поставил свою подпись под программным документом неоконсерваторов под названием 'Проект для нового американского века' (Project for the New American Century) - входит в число его внешнеполитических советников; впрочем, Маккейн близок и к традиционным 'реалистам' вроде бывшего госсекретаря Генри Киссинджера (Henry Kissinger). Последний, как говорят, в приватных беседах убеждает кандидата смягчить свою риторику в отношении российского лидера Владимира Путина.
Неоконы, однако, возмущены теми, кто не считает их самих реалистами, и недовольны 'ярлыком', который на них навесили. Вулфовиц считает, что понятие 'неоконсерватор' по сути превратилось в 'антисемитский' жупел: если бы они были белыми протестантами англосаксонского происхождения вроде тех, кто боролся за демократизацию Германии, Японии и Южной Кореи, - как он сам боролся за демократизацию Филиппин в 1980-х гг. - никто не считал бы их политические взгляды 'зловещими'.
Сегодня, заметил Вулфовиц, многие отрицают сам факт угрозы, исходившей от покойного иракского диктатора и его связей с террористическими организациями: 'Мы свергли Саддама Хусейна не потому, что хотели навязать стране демократию, но кого мы должны были посадить на его место - еще одного генерала-суннита?'
Фейт обвиняет ЦРУ за ошибочные разведданные о наличие в Ираке оружия массового поражения, и считает, что в Пентагоне четко предвидели проблемы, связанные с этой войной, приводя в качестве доказательств меморандум, написанный Рамсфелдом в октябре 2002 г., который он называет 'ужастиком'.
'В нем содержалось предупреждение о том, что война может оказаться более затяжной, дорогостоящей и кровавой, чем все предполагают, и что она может отвлечь наше внимание от других стран, которые не преминут этим воспользоваться', - подчеркнул Фейт.
По словам Фейта, из-за действий Госдепартамента и главы Временной коалиционной администрации Пола Бремера (Paul Bremer) идея о быстрой передаче власти вернувшимся в Ирак политикам-эмигрантам превратилась в американскую оккупацию, которая, естественно, вызвала у населения недовольство. В Пентагоне рассчитывали, что в Ираке будет реализовано некое, пусть и не точное, подобие афганской модели: стране дадут лидера и правительство, которые в конечном итоге сами установят там демократию.
Когда Бремер объявил, что оккупация будет продолжаться до тех пор, пока иракцы не согласуют друг с другом сложный текст новой конституции и не проведут выборы, рассказывает Фейт, 'у всех буквально вырвалось: 'О, Боже!'' У Пентагона существовал вполне эффективный план, настаивает Фейт, просто он не был реализован.
Привело бы осуществление рекомендаций неоконов по Ираку к более успешному результату? Кто знает - это вопрос из категории 'известных неизвестных', как выражался Рамсфелд. Одно несомненно: они действительно не были воплощены на практике. Фейт сетует - ЦРУ не смогло предугадать, что Саддам в значительной мере заложил основы будущего восстания, и ошибочно сочло, что баасисты не станут сотрудничать с 'Аль-Каидой' и радикальными исламистами. Впрочем, если бы первоначальный сценарий Фейта был реализован, коалиция, возможно, столкнулась бы со столь же ожесточенным сопротивлением.
Один из сотрудников Пентагона, критически относящихся к Фейту, заметил в разговоре со мной: 'Да, план у них был. План 'А' заключался в том, чтобы добиться успеха в Ираке без больших затрат. А план 'Б' - создать в стране хаос, чтобы она больше не представляла угрозы для своих ближневосточных соседей'. Увы, образовавшийся вакуум заполнил Иран.
По словам Вулфовица, есть основания рассчитывать на укрепление стабильности в Ираке. Он считает, что иракский премьер Нури аль-Малики (Nouri al-Maliki), успешно налаживает сотрудничество со всеми 'кроме [Муктады ас-]Садра', - радикального клерикала-шиита - и действует достаточно эффективно.
Фейт, в свою очередь, отметил: 'Сегодня о Саддаме можно больше не беспокоиться, поэтому-то все и говорят: 'Да ладно, он с самого начала никому особо не угрожал''.
Он также указывает, что после 11 сентября 2001 г. ни одного теракта в самой Америке не произошло - в какой-то степени это можно расценивать как успех, поскольку именно предотвращение подобных атак было главной целью 'войны с террором'. Впрочем, выносить по этому поводу окончательный вердикт пока еще рано.
