Задай неправильный вопрос и получишь неправильный ответ. Вопрос, который задают и Хиллари Клинтон (Hillary Clinton) и Джон Маккейн (John McCain) , представляющие практически весь политический спектр, один: 'Как мы можем снизить цену на бензин?'
Ответ, который они предлагают: надо уменьшить федеральный налог, составляющий сейчас приблизительно 18 центов на галлон. Причины того, почему это неправильная политика слишком многочисленны, чтобы здесь их перечислять. Одна из них состоит в том, что или производители нефти, или нефтяные компании, или владельцы автозаправок все равно поднимут цены на соответствующую сумму. Впрочем, мы можем даже поверить нашим угодливым популистам и предположить, что цены, действительно, упадут. Правильным вопросом в этом случае будет: 'А хорошая ли это идея, снижать цены на бензин?'. И правильный ответ на него - нет.
Снижение цен на бензин поощрит американцев ездить больше, расходовать больше горючего, сильнее загрязнять воздух и повышать спрос на нефть. Это означает, что враждебные Америке режимы увеличат продажи. Президент Венесуэлы Уго Чавес (Hugo Chavez), которой в США принадлежит около 8000 заправочных станций, наверное, очень удивится, когда узнает, как заботятся о его прибылях ведущие политические деятели Америки. А разжигающие антиамериканизм ваххабитские муллы и спонсоры джихада из Саудовской Аравии будут только рады получить еще несколько сотен миллионов. То же самое относится и к Владимиру Путину.
Лучше смириться с этим, полагают наши политики, чем брать на себя политический риск повышения налогов на бензин, что позволило бы снизить спрос и добраться до кошельков потребителей раньше, чем это сделает ОПЕК (Организация стран-экспортеров нефти) и прочие наши недоброжелатели.
Неправильный вопрос - как нам снизить цены - также привел к попыткам заставить правительство прекратить пополнение Стратегического нефтяного резерва. Надо прекратить покупать нефть, говорят критики Джорджу Бушу (George Bush), и тогда давление спроса ослабнет. Еще лучше было бы продать часть резервных запасов, и увеличить поставки нефти. И то и другое, конечно, может уменьшить цены (но, к сожалению, увеличит импорт), а может только уменьшить нашу способность противостоять прекращению поставок.
Еще один неправильный вопрос: 'Как заменить нефть возобновляемыми источниками энергии?' Ответ: субсидировать строительство ветряных турбин, солнечных батарей и атомных электростанций, а также производство зерна. Однако ни ветряные турбины, ни солнечная энергия даже по самым радужным прогнозам не смогут заметно уменьшить спрос на нефть и нефтепродукты. Что же касается атомной энергии, лишь немногие из этих дорогостоящих АЭС будут построены, если не предлагать субсидии игрокам из частного сектора, не упрощать процедуру лицензирования и если не будет найдено приемлемого способа избавления от ядерных отходов. Все это крайне маловероятно.
Остается зерно. Когда-то Саддам Хусейн (Saddam Hussein) заправлял небезызвестной санкционированной ООН программой 'Нефть в обмен на продовольствие' - иракская нефть продавалась в обход санкций ООН, а прибыль шла на закупку еды для голодающих иракцев (а также дорогого виски для Саддама и его сыновей). Сейчас политики всего мира, кажется, решили ответить на вопрос о том, чем можно заменить нефтепродукты, реализуя программу 'Продовольствие в обмен на нефть'. Фермеры получают огромные субсидии на выращивание зерна, из которого можно изготовить этанол, используемый как заменитель бензина.
Последствия данного неправильного ответа на неправильный вопрос будут серьезными. Во-первых, отрицательное влияние биотоплива на окружающую среду, по-видимому, перевешивает любые преимущества. Кроме всего прочего, субсидирование производства биотоплива увеличивает применение удобрений, приводящее к загрязнению рек и ручьев, поощряет фермеров вырубать леса, чтобы увеличить посадки заменителей нефти, и заставляет их выращивать топливо там, где раньше выращивали еду. Этаноловое помешательство, снизившее производство продуктов, сказалось на росте продовольственных цен, ударившем в первую очередь по беднякам всего мира. По сути дела, богатые страны пытаются найти способ заполнить свои бензобаки за счет пустых животов в Африке, Мексике и некоторых азиатских странах.
Итак, как же выглядят правильные вопросы? Во-первых, не оказались ли некоторые из этих программ контрпродуктивными? Ответ: да, издержки некоторых из них определенно превысили преимущества. Лучший пример этого - попытка вырастить замену нефти на полях. Признаем свою ошибку, и свернем субсидирование.
Во-вторых, существуют ли рентабельные способы увеличить поставки нефти? Возможно. Исследования, доказавшие, что стоимость ущерба, наносимого окружающей среде бурением на Аляске и у побережья Флориды и Калифорнии превышает любые выгоды от открытия новых месторождений, давно устарели. Оценка проводилась, когда нефтяные цены не достигали и половины нынешних. А между тем выгодность интенсивной разведки месторождений во много раз увеличилась благодаря росту цен на нефть, и при этом появилось немало способов уменьшения вреда такого бурения для экологии.
Наконец, последний разумный вопрос: 'Можем ли мы увеличить количество нефти, которую получаем от крупнейших мировых поставщиков?' Ответ: да, для этого не хватает только воли к действию. Долговременное выживание саудовского режима зависит от военного прикрытия Америки, Мексика зависит от переводов, которые миллионы работающих в Америке мексиканцев посылают своим бедным родственникам, а картель ОПЕК существует только благодаря тому, что Госдепартамент мешает антимонопольным службам его разрушить. Сильная американская администрация могла бы объяснить саудитам, мексиканцам и ОПЕК, что продолжение политики терпимости по отношению к ним зависит от их готовности позволить западным фирмам разрабатывать новые запасы нефти и увеличить добычу действующих месторождений в этих странах, а также снять картельные ограничения на текущее производство.
К сожалению, именно правильных вопросов политики старательно избегают - они подразумевают чересчур политически трудные ответы. Неправильные вопросы и дурацкие ответы на них - вот одна из причин того, что Goldman Sachs уже заговорил о нефти за 200 долларов. Обратите внимание, речь идет о тех самых людях, над которыми все смеялись, когда они предсказывали, что цена на нефть достигнет 100 долларов.
Ирвин Стелцер - бизнес-консультант и директор исследовательских программ по экономической политике Хадсоновского института (Hudson Institute).
______________________________________________
Жизнь после 200 долларов за баррель ("The Financial Times", Великобритания)
Отказаться от нефти ("The Guardian", Великобритания)
Как биотопливо может заставить бедняков голодать ("Россия в глобальной политике", Россия)
