Взошедший на трон в 1855 году император Александр II начал проводить ряд реформ, чтобы вывести свою бескрайнюю страну на путь свободы и модернизации. Постоянный секретарь Французской академии Элен Каррер д'Анкос (Hеlеne Carrеre d'Encausse) посвятила ему книгу 'Александр II, русская весна' (Alexandre II, le printemps de la Russie), многие темы которой перекликаются с днем сегодняшним.
Николай I, который правил до Александра II, а также Александр III, взошедший на престол после него, были фигурами автократическими и консервативными. Оба они умерли в своей постели. Зато герой Вашей книги, царь-освободитель, был убит в 1881 году. Может быть, над реформаторами в России висит злой рок?
- Я написала эту биографию как раз, чтобы ответить на этот вопрос. Трагическая гибель Александра II поставила на повестку дня вопрос о политических реформах. 'Вот что случается с теми, кто стремится к изменениям', - решили представители российской монархии, которая и до, и после этой трагедии считала реформы худшим из зол. Это убийство сильно повлияло на нового царя Александра III, решившего отныне ничего не менять в имперской системе, а еще больше на несчастного Николая II, который видел изуродованное тело своего дедушки. Идея реформ умерла в 1881 году, и после этого ни разу не возрождалась по-настоящему. Когда Хрущев в конце 1950-х годов захотел внести изменения в функционирование Коммунистической партии, его товарищи от него избавились. А когда Горбачев попытался модернизировать страну, он подорвал уважение к себе, и стал в глазах россиян могильщиком империи.
- Значит, России суждено находиться между консерватизмом и революцией?
- Возможно, именно такое мнение сложилось в современном российском обществе, которое только сейчас начинает открывать для себя историю своей страны: я часто отмечала, когда бывала в Советском Союзе до 1992 года, что людям присуще невежество в отношении прошлого, многие из них не знали, что отмена крепостного права - дело рук Александра II, который считался человеком серым и недеятельным, в отличие от возвеличиваемых русскими Петра Великого или Екатерины II, и даже Александра III, чьи статуи можно увидеть во многих местах. Таким образом, по мнению русских, полумеры не могут привести к успеху реформ: если уж дело начато, его нужно доводить до конца. Александр II, который в некотором роде остановился на полпути, пал жертвой этого убеждения. Его стремление к реформам столкнулось и с оппозицией имущего класса помещиков, и с непониманием крестьян, которые надеялись получить собственность на землю, а также большинства элит, которые, как Герцен, в конечном итоге отвернулись от царя. В конце правления Александра II усилилось мнение, что нужно уничтожить существующий порядок с помощью насильственных мер, совершить революцию - что и сделали большевики, - невзирая на цену, которую придется заплатить. Следовательно, ничто так не страшит Россию, как реформы. Впрочем, это в некотором роде, можно сказать и о Франции, стране, которую тоже, кажется, сложно реформировать . . . И все нельзя оставлять без внимания социальные и институциональные изменения, которые на протяжении двадцати лет упорно пытался осуществить император, бывший, между прочим, на две трети немцем. Он много путешествовал, наблюдал опыт других стран и понимал, что его невозможно в нетронутом виде перенести на русскую почву. Эта эпоха была, как говорит заголовок моей книги, настоящей 'весной России', в продолжение 'весны народов' середины века. Несмотря на то, что для многих народов империи, например, поляков, чье восстание 1863-го года было жестоко подавлено, это была скорее зима.
- Не повредила ли образу царя его частная жизнь?
- Вы имеете в виду незаконную семью, которую он создал с молодой Екатериной Долгорукой на глазах у всего двора, царицы и царевича? О его детях от этой связи? Несомненно, калужский или какой другой мужик обо всем этом не знал, но высший свет был оскорблен в лучших чувствах. Катя, которая в отличие от немки Марии Александровны, принадлежала к древнему русскому княжескому роду, не была похожа на фавориток Людовика XV или Наполеона III. Царь испытывал к ней длительную привязанность. Ради нее он пренебрег законами религии, женился на ней всего через сорок дней после того, как стал вдовцом. Это поведение, безусловно, лишило его поддержки некоторых людей.
- Разделение элит на славянофилов и западников, такое отчетливое во времена Александра II, существовало постоянно в истории России и русского общества?
- Да, причем оно принимало различные и порою противоречивые формы. Так в XVII веке царь Алексей, отец Петра Великого, носил традиционные одежды, но был убежден, что его страна должна стать частью Европы. Именно он присоединил к России Украину, неоспоримо европейскую. Петр Великий вслед за ним пытался перекроить Россию на западный лад, но методами, которые могли показаться варварскими. Он совершенно не обращал внимания на состояние общества в ту эпоху, что породило направленную против него волну консерваторских настроений, которых можно назвать славянофильскими. Во времена царствования Александра II, у западников, посещавших европейские страны, не все вызывало восторг, и они не отвергали русскую самобытность. Славянофилы же были уверены в превосходстве русского пути и отрицательно относились к инициативам Александра, однако отдавали себе отчет в необходимости сокращения разрыва между Россией и Западом. Сегодня этот спор продолжается, в газетах постоянно встречается следующий основополагающий вопрос: нужно ли скрупулезно повторять западный путь, как попытались не без просчетов сделать в 1992 году, или можно найти формы развития, присущие России? Таким образом, поиски идентичности выражаются также в возврате к религии, настолько сильном, что в стране даже начали возводить сборно-разборные храмы. Теперь, когда империя исчезла и ценности, порожденные советским строем и игравшие роль ориентиров, рухнули, религия представляется россиянам определяющим элементом в их размышлениях о своей идентичности. Причем это относится не только к православию, но и католицизму и исламу. Как сказал Владимир Путин, 'Россия является и мусульманской страной'.
- Империя, о которой Вы упомянули, вызывает у россиян чувство ностальгии?
- На уровне чувств, возможно, как у французов Франция после 1962 года в отношении бывших колоний, но не на уровне разума. В 1989 году Борис Ельцин сказал мне: 'Я понимаю, что совершенно необходимо расстаться с империей, но это очень тяжело для русского человека, коим я являюсь'. Независимость Польши уже не вызывает вопросов, как и независимость стран Балтии, несмотря на некоторые разногласия. С Украиной и Грузией все обстоит иначе. С первой страной Россию связывают четыре века общей истории, и даже больше, поскольку крещение Руси произошло в Киеве тысячу лет назад. Что же касается Грузии, то это - история любви. Завоеванная в XIX веке, она казалась русским чем-то вроде рая, и царский режим охотно интегрировал грузинскую знать, ставил ее на важные посты. Народы империи восстановил друг против друга советский режим, особенно Сталин. Враждебность между абхазами и грузинами, о которой сейчас так много пишут в СМИ, приобрела особую остроту именно в эту эпоху. Россия с неудовольствием взирает, как Украина и Грузия, движутся в сторону Запада, особенно к НАТО, которую россияне считают пушкой, нацеленной на их страну, пусть даже этот образ, унаследованный со времен 'холодной войны', уже устарел. Поэтому я понимаю Францию и Германию, которые воспротивились вступлению Грузии в НАТО. Россия - великая европейская страна, которая могла бы сделать иной выбор и стать великой азиатской страной. Это не в интересах Европы, особенно сейчас, когда Китай так бурно развивается.
- На Западе порою говорят, не без пренебрежения, что русские в лучшем случае заслуживают просвещенного деспота, и упоминают 'царя' Путина. Как в России относятся к подобной точке зрения?
- Россияне находят ее малоприятной. Манера принижать их политические институты им представляется оскорбительной, они себя считают столь же современными, как и мы. Россияне хотят, чтобы их считали европейцами, наравне с другими. Их страну на протяжении долгого времени унижали, в том числе и в связи с хаосом, который возник после расставания с коммунизмом. Им кажется, что европейцы до сих пор смотрят на них глазами маркиза де Кюстина, чьи 'Письма из России' были написаны в 1839 году, и который не был проницательным политическим наблюдателем. Русские до сих пор якобы остаются диковинными животными, повинующимися лишь взмаху кнута. Действительно, демократическая концепция и практика во многом зависят от географических и человеческих факторов: протяженная территория России, большое количество и разнообразие населяющих ее народов затрудняет создание единой организации политического пространства и выработку единого политического поведения. Кроме того, русские на протяжении семидесяти пяти лет жили в суровых условиях. И когда они стали свободными, то решили, что найдут счастье в обществе потребления. Сегодня они в первую очередь стремятся взять от жизни все, накапливать материальные блага. Этот этап, безусловно, необходим, и не стоит смотреть на него свысока. На протяжении долгого времени у нас вызывало восхищение отсутствие у русских собственнического инстинкта, в частности в 'мирe', этой крестьянской общине, которая приобрела особо важное значение важность в момент отмены крепостного права Александром II. На самом деле, россияне, такие же, как мы. Как они сами говорят, они себя 'приватизировали'. И когда определенный уровень материального благосостояния будет достигнут, демократия начнет развиваться быстрее.
___________________________________
Александр II, царь всех перестроек ("Le Figaro", Франция)
Насколько сильна Россия? ("The New York Times", США)
Из России: Движение за освобождение ("The New York Times", США)
