В ходе нынешней кампании много говорится о том, что следующий президент США должен снизойти до переговоров с одним из наших противников. Однако следующий президент может обнаружить, что в реальности довольно мало стран ожидает нашего призыва. Трудно вспомнить такие времена, когда одновременно происходило бы больше смещений глобального равновесия сил, и так мало из них шло бы на пользу Америке.
Начнем с самого глубокого. Я все больше убеждаюсь в том, что крупный внешнеполитический провал, который будут ставить в вину нынешней администрации - это не неудача с созданием работоспособной политической системы в Ираке (при всей ее разрушительности). Это неудача, имеющая гораздо более широкие последствия для равновесия сил - неспособность вести после 11 сентября эффективную энергетическую политику.
Мне непостижимо то, что президент Буш два раза за четыре месяца летает в Саудовскую Аравию и умоляет саудовского короля сбить цену на нефть, вместо того, чтобы попросить американцев ездить со скоростью 55 миль (90 км) в час, покупать малолитражные автомобили или принять налог на выброс углекислого газа или бензин, который способствовал бы нашему освобождению от того, что он назвал 'пристрастием к нефти'.
Неспособность Буша мобилизовать самый мощный в мире инновационный двигатель - экономику США - на создание реальной альтернативы нефти способствовала усилению нефтеавторитарных стран - от России до Венесуэлы и Ирана - которые теперь перекраивают глобальную политику по своему образу и подобию.
Если это масштабное перетекание богатств в нефтеавторитарные страны продолжится, то за ними последует сила. Как заявил эксперт по энергетике Гэл Лафт (Gal Luft), выступая в среду в Конгрессе, при цене нефти в 200 долларов за баррель ОПЕК 'теоретически могла бы за месяц заработать достаточно, чтобы купить Банк Америки, за неделю - Apple, а всего за три дня - General Motors'.
Но это еще не все. Только что вышли в свет два монументальных труда, описывающих еще два крупных смещения силы: 'Мир после Америки' (The Post-American World) редактора Newsweek International Фарида Закарии (Fareed Zakaria) и 'Сверхкласс' (Superclass) приглашенного профессора фонда Карнеги Дэвида Роткопфа (David Rothkopf).
Основной тезис Закарии состоит в том, что США по-прежнему обладают множеством уникальных ресурсов, но 'усиление остальных' - всех этих Китаев, Индий, Бразилий и даже меньших негосударственных акторов - создает мир, который медленно поднимается на американский уровень экономического влияния и самоуверенности в каждой области. 'Сегодня у Индии 18 собственных новостных каналов, - отмечает Закария. - И представляемые ими точки зрения сильно отличаются от того, что дают вам западные СМИ. Теперь остальные достаточно уверенны в себе, чтобы излагать собственный нарратив, в котором именно они являются центром'.
Слишком долго, утверждает Закария, Америка считала, что ее многочисленные ресурсы - исследовательские университеты, свободные рынки и разнообразие человеческих талантов - будут компенсировать наш низкий уровень сбережений, отсутствие системы здравоохранения и стратегического плана по повышению нашей конкурентоспособности.
'Это было нормально в мире, в котором многие другие страны сидели сложа руки', утверждает Закария, но теперь лучшие из остальных быстро бегают, усердно работают, много сберегают и строят долгосрочные планы. 'Они выучили наши уроки и играют в нашу игру', говорит он. Если мы не исправим нашу политическую систему и не начнем думать о том, как повысить конкурентоспособность, добавляет он, то 'США рискуют оказаться в ситуации, при которой ее уникальная и выгодная позиция в мире будет ослабляться, в то время как другие страны продолжат усиливаться'.
Роткопф в своей книге пишет о том, что влияние национальных государств на многие из важнейших вопросов нашего времени снижается, система решения глобальных вопросов в кругу национальных государств становится все более неэффективной и, тем самым, создается вакуум силы. Этот вакуум часто заполняет небольшая группа игроков - 'сверхкласс' - новая глобальная элита, которая гораздо более умело действует на глобальной арене и оказывает влияние на исход глобальных процессов, чем огромное большинство национальных политических лидеров.
Некоторые представители этой новой элиты 'пришли из бизнеса и финансов', говорит Роткопф. 'Некоторые - из своего рода теневой элиты - это преступники и террористы. Некоторые - хозяева новых или традиционных СМИ; некоторые - религиозные лидеры, и очень немногие - высокопоставленные чиновники правительств тех стран, которые еще имеют возможность оказывать свое влияние в глобальном масштабе'.
Следующему президенту придется работать с этими новыми усиливающимися государствами, новыми усиливающимися деятелями и сетями, и при этом носить на себе оковы, оставленные в Овальном кабинете Бушем.
'Это можно назвать тройным дефицитом, - говорит Роткопф. - Фискальный дефицит, из-за которого нам скоро придется выбирать между нормированным здравоохранением, достаточным образованием, адекватной инфраструктурой и традиционными уровнями расходов на оборону, торговый дефицит, который заставляет нас брать взаймы у наших соперников вплоть до того, что мы оказываемся реально уязвимы, и являющийся наследием Ирака геополитический дефицит, результатом которого могут стать колебания при выборе твердой позиции тогда, когда занять ее необходимо'.
Есть золотое правило: попал в яму - не делай ее глубже. А если в три сразу? Пусть несут побольше лопат.
_________________________________________
Бесполярный мир ("Foreign Affairs", США)
Подъем остальных ("Newsweek", США)
Будущее американского великодержавия ("Foreign Affairs", США)
В погоне за Америкой ("New Yorker", США)
