Вчера свой годовой отчет выпустила организация "Международная амнистия" (Amnesty International). По ее словам, в этот год, год 60-летия со дня подписания Всеобщей декларации прав человека, у правительств самых разных стран особенно много причин повесить головы от стыда. Причем правительствам всех стран, в том числе и демократических - за то, что они недостаточно активно добиваются уважения основных принципов демократии.
Правда, здесь надо оговориться, что и сама 'Амнистия', созданная в свое время исключительно для содействия освобождению узников совести, подпортила свою репутацию тем, что, нарушив один из собственных основных принципов, решила вступить в борьбу со всеми грехами мира. Доклад, в котором 77 государств обвиняются в подавлении свободы слова, как минимум 54 - в непредоставлении своим гражданам доступа к правосудию, а 81 - в применении пыток и унижающего обращения с заключенными, и в котором львиная доля критики обрушивается на Соединенные Штаты, сам по себе девальвирует крики о 'мире, погрязшем в бесчестии'. Когда 'Амнистия' занималась исключительно освобождением политических заключенных, в этом конкретном вопросе ее влиятельность была значительно выше.
Прекрасную возможность продемонстрировать это получила не так давно бирманская хунта. Фактически, генералы показали ООН очередную комбинацию из трех пальцев: на этой неделе они, цинично рассчитав, что мир не решится слишком громко протестовать, чтобы не оборвать последнюю ниточку, спасающую жизни жертв циклона 'Наргиз', еще на год продлили содержание под домашним арестом Аун Сан Су Чжи (Aung San Suu Kyi) - женщины, ставшей величайшим символом нарушенных прав человека в Азии.
Бирма - это крайний, но отнюдь не единственный пример 'гуманитарной ловушки' - ситуации, когда прогнившие режимы оказываются в состоянии либо давить на тех, кто из-за рубежа пытается как-то сгладить причиняемые ими страдания, либо эти страдания усугублять, нарочито отказываясь иметь с кем-либо дело. Бирма - это не единственный пример того, как Генеральный секретарь ООН превращается перед диктаторами в просителя только лишь потому, что Совет Безопасности не может принять единого решения. И то, что самые ужасные власти мира ничуть не боятся международных санкций, происходит не только из-за покровительства сильных авторитарных стран - Китая и России, - но и из-за наивного прекраснодушия тех, кто твердит, что лишь те действия 'законны', которые одобрены Советом Безопасности.
Тупое следование букве правил ООН - это лишь способ избежать ответов на важнейший вопрос: в каких ситуациях допустимо применение силы? что делать, если справедливость указывает в одну сторону, Совет Безопасности - в другую или вообще ни в какую (ведь зачастую вопросы даже невозможно вынести на обсуждение), а действовать надо, и немедленно? Демократии, прикрывающиеся уважением к закону, будто забыли, что в преамбуле к Уставу ООН, под которой все они подписались, прямо говорится о 'достоинстве и ценности человеческой личности'. И если законопослушные страны не предпримут более активных попыток преодолеть этот стерильный легализм, уважение к закону может превратиться в очередной пустой лозунг. Да, иногда невозможно найти жесткие правовые критерии возможности вмешательства во внутренние дела другого государства - но время нынче такое, что внутренние дела уже не представляют собой такого табу, как раньше. Постепенно меняется само понятие национального суверенитета.
Вопрос сейчас стоит таким образом: где будут новые краеугольные камни международной легитимности и можно ли определить это в рамках ООН? Между тем, в ООН уже обычной практикой стало регионально-блоковое голосование, когда большинство правительств, сбиваясь в кучу, не дают установить прецеденты, дающие, по их словам, слишком много свободы для маневра тем немногим государствам, которые действительно способны обеспечить выполнение международных стандартов поведения.
Естественно, под 'немногими государствами' подразумеваются в первую очередь Соединенные Штаты. От Европейского Союза никто не ожидает никаких решительных действий. Если бы французский 'Мираж' действительно доставил свой спасительный груз в дельту Иравади, как громко обещал сделать Бернар Кушнер (Bernard Kouchner), 'гуманитарная ловушка' была бы вскрыта - но самолет тихо-мирно отправился в соседний Таиланд.
В этот момент США, чьи боевые корабли были практически в виду берега, только и нужно было, чтобы вперед пошел кто-нибудь из союзников. Известно, что Франция не раз в своей истории обходила международные правила, и то, что в этот раз она этого делать не стала, наверняка будет с особым вниманием отмечено двумя людьми - Бараком Обамой (Barack Obama) и Джоном Маккейном (John McCain). Потому что это не что иное, как первый тревожный звонок для американской 'большой идеи', изначально высказанной Маккейном и недавно поддержанной Обамой - идеи о создании 'демократического концерта', готового объединить силы разных стран как внутри ООН, так и - в случае, если ООН оказывается парализованной вследствие применения кем-то своего права вето или вследствие некомпетентности международного сообщества - помимо ООН.
Но именно при виде этого либерального интервенционизма лица европейцев бледнеют от страха. Больше всего, действительно, воплощению этой идеи мешает непреодолимый идеализм США. Европейцы указывают, что американцы уже пытались провести эту идею в жизнь раньше, и у них ничего не вышло. Собственно, они правы: в 2000 году правительство Клинтона попыталось сколотить внутри ООН 'собрание демократий', и на бумаге оно до сих пор существует - но поскольку в нем присутствуют такие отнюдь не образцовые демократии, как Азербайджан и Египет, оно мало кого убеждает. И любая вторая попытка с более жесткими условиями приема наверняка многим придется не по нутру.
В Уайтхолле, ко всему прочему, бубнят что-то о том, как будет глупо, если из-за этого наши отношения с Россией и Китаем станут еще хуже, чем они есть сегодня. А что им помешает тогда, шепчут старцы, самим организовать клуб 'злых бандитос' и переиграть заново 'холодную войну'? Так что не злите, никогда не злите Гитлера. Если бы сегодня не было НАТО, а Америка выступила бы с предложением ее создать, представляю, какой прием встретила бы эта мысль.
Странно все-таки. Европейцы уже десятый год стенают по поводу односторонней политики правительства Буша, а теперь, когда Голиаф тихо опускается на землю и еще сам вручает им веревки, которыми его можно связать, кидаются в него камнями. Причем они не просто пропускают приглашение, которое просто глупо было бы не использовать. Речь идет об идее, возвращающей нас к понятию 'общего стандарта', выраженного в Декларации прав человека - к понятию уважения к свободе других, к основным демократическим убеждениям. Это идея, которая вдохнет новую жизнь в ООН - а буде это окажется невозможным, впервые в истории создаст достаточно легитимный альтернативный канал коллективных действий. Это идея, время которой пришло. И у уставшей от жизни Европы нет ничего, что могло бы с ней сравниться.
______________________________________________
Возвращение истории и конец мечтаний ("The Times", Великобритания)
Если нет гигантского врага, надо создать врага-лилипута, а потом раздуть эту угрозу до неузнаваемости ("Chicago Tribune", США)
Слово в защиту лиги демократий ("The Financial Times", Великобритания)
Ни слова раскаянья из неоконовского 'бункера' ("The Times", Великобритания)
