Опрос общественного мнения о мировых лидерах свидетельствует о кризисе доверия - и реальной поддержке авторитарных политиков.
Сейчас, когда 'хромая утка' Джордж Буш ковыляет к финишу своего президентского срока, вы вряд ли удивитесь, прочтя где-нибудь, что он крайне непопулярен. И опрос, недавно проведенный в 20 странах WorldPublicOpinion.org, - его результаты организаторы на эксклюзивной основе сообщили Newsweek - лишний раз подтверждает тот факт, что мир невысокого мнения о нашем президенте, но добавляет к этому неожиданный поворот. Ни один из влиятельных мировых лидеров не пользуется за пределами своей страны намного большим доверием. В каком-то смысле каждого из них сегодня можно считать 'Бушем'.
Столь же поражает список лидеров, опережающих остальных, пусть и ненамного - Владимир Путин, Гордон Браун (Gordon Brown) и Ху Цзиньтао (Hu Jintao). Как видите, в первой тройке один демократ и двое диктаторов. Другими словами главы двух стран, которые часто называют самыми 'великими и ужасными' авторитарными государствами на планете - оказались среди лидеров, пользующихся наибольшим доверием в мире. Это - серьезный повод для беспокойства для государственных деятелей Запада, в особенности для президента Буша и его госсекретаря Кондолизы Райс (Condoleezza Rice), сделавших экспорт демократии центральным направлением американской внешней политики.
Назвать 2008 г. 'годом автократов', наверно, было бы преувеличением, но факт остается фактом: как показывает опрос, большинство жителей планеты сегодня больше доверяют недемократическим лидерам, чем демократическим. Война идей, вероятно, еще не проиграна, и тщательный анализ результатов опроса позволяет предположить, что возможности переломить ситуацию существуют. Однако на данном этапе Запад явно не выигрывает в борьбе за влияние - свобода, если воспользоваться выражением Буша, отнюдь не 'воцарилась' в мире.
В ходе опроса WorldPublicOpinion.org, проведением которого руководили сотрудники Программы по изучению восприятия международной политики (Program on International Policy Attitudes) (ПВМП) при Мэрилендском университете, 19751 респонденту в 20 странах задавался вопрос: насколько они уверены в том, что каждый из семи наиболее влиятельных лидеров 'способен действовать правильно в международных делах'. В среднем лишь 23% иностранных респондентов выразили такую уверенность - 'твердую' или 'некоторую' - в отношении Буша: хуже, чем у него, результаты оказались только у президента Ирана Махмуда Ахмадинежада (Mahmoud Ahmadinejad) (22%). Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун (Ban Ki-moon) получил 35%, но поскольку он не является главой конкретного государства, то и попадает в другую категорию. За ним следуют Путин (32%), Браун (30%), Ху Цзиньтао (28%) и президент Франции Николя Саркози (26%). Результаты не слишком отличаются, если вы изучите выборку по странам: лишь в двух государствах (Нигерии и Индии) большинство респондентов выразило хотя бы некоторое доверие по отношению к Бушу. Путин и Ху вырвались вперед лишь в пяти странах каждый, а Браун - в шести. (Пана на первое место поставили 9 стран). Более того, рейтинг практически каждого из указанных лидеров за прошедший год немного снизился (хотя в 2007 г. WorldPublicOpinion.org не проводил аналогичного опроса, для сравнения можно использовать результаты исследования Pew's Global Attitudes Project, в ходе которого задавался аналогичный вопрос).
Как объяснить этот тотальный 'вотум недоверия'? Если в двух словах, то мы имеем дело с серьезным приступом пессимизма в глобальном масштабе: большинство опрошенных, судя по всему, крайне недовольно положением дел в мире. Айво Даалдер (Ivo Daalder), бывший сотрудник Совета национальной безопасности, ныне работающий в Институте имени Брукингса (Brookings Institution), утверждает, что полученные данные не только говорят о доверии к конкретным государственным деятелям, но и 'отражают общее представление людей о собственном положении'. По мнению Ричарда Холбрука (Richard Holbrooke), постоянного представителя США при ООН при президенте Билле Клинтоне, опрос показывает 'неудовлетворенность людей тем, как мировые лидеры разбираются с нынешним 'урожаем' проблем''.
Общее неблагополучие становится очевидным, если взглянуть на 'индекс раздражения' - показатели отношения в каждой из стран ко всем упомянутым в опросе лидерам в целом. По всем странам кроме двух наблюдается однозначно критический настрой. Реакция американцев была крайне негативна - средний рейтинг доверия к семи лидерам составил не более 29%, а собственному главе государства они дали 42%. Вероятно, это стало следствием экономического спада, тяжелого бремени двух войн, сохраняющейся террористической угрозы и распространенного в мире антиамериканизма. В целом же наивысшая степень 'раздражения' отличала арабов - палестинцев, иорданцев и египтян, т.е. людей живущих в странах с дышащей на ладан экономикой и коррумпированной, неэффективной властью, сваливающей все беды на 'козни иностранцев'.
Наименее негативный настрой проявили граждане двух самых динамично развивающихся держав мира: Китая и Индии. В 'Срединной империи' даже у Буша рейтинг доверия достигал 41%, Путин получил заоблачные 75%, а Ху - 93%. Стивен Кулл (Steven Kull), директор WorldPublicOpinion.org, объясняет такую доброжелательность китайских респондентов следующим образом: 'Когда ваша страна находится на подъеме, возникает оптимистическое настроение, ведущее к более позитивному восприятию действительности. Китайцы чувствуют, что фортуна повернулась к ним лицом'. Или, как выражается Даалдер, 'где еще среднестатистические перспективы среднестатистического гражданина выглядят радужнее?'
Примечательно, тем не менее, что рейтинги доверия к влиятельным государственным деятелям планеты группируются так плотно, и к тому же в нижней части шкалы. Это подчеркивает элемент истины в клишированной фразе о том, что все проблемы сегодня носят глобальный характер, и отдельные государства зачастую мало что могут сделать для их решения. Неутихающие конфликты в Ираке, Афганистане, Судане и Конго, острый дефицит продовольствия и нефти, глобальное потепление - все это порождает пугающие заголовки новостей, подпитывая, так сказать, планетарный кризис доверия. Как отмечает в ответе на наш вопрос по электронной почте Энн-Мари Слотер (Anne-Marie Slaughter), декан Института государственной и международной политики им. Вудро Вильсона (Woodrow Wilson School of Public and International Affairs) Принстонского университета, 'люди по всему миру ощущают себя во власти сил, слишком мощных, чтобы любой лидер мог их обуздать'. И кто их может за это винить?
Тем не менее, волной пессимизма не объяснишь относительно высокие баллы, полученные авторитарными лидерами. Их высокому рейтингу у себя на родине удивляться не стоит. Как выразился Даалдер, 'авторитарные правители получают высокие показатели в собственных странах, потому что иначе и быть не может'. И в России, и в Китае СМИ находятся под жестким контролем властей, и Ху с Путиным могут использовать всю государственную машину для наведения глянца на собственный имидж. Более того, респонденты из этих стран, возможно, опасались в открытую - и резко - отзываться о своих диктаторах. Однако есть основания полагать - даже если бы они высказывались со всей откровенностью, рейтинги их лидеров все равно были бы высоки. Обе страны переживают экономический бум, подъем национализма, и граждане испытывают благодарность к людям, вернувшим им национальную гордость, а родине - достойное место в мире.
Труднее понять, почему они получили сравнительно неплохие баллы - более высокие, чем все представленные в опросе лидеры демократических стран, кроме Брауна - за рубежом. Кулл, директор WorldPublicOpinion.org, утверждает, что результаты опроса не следует толковать как поддержку жителями планеты авторитарных лидеров; их показатели лучше, чем у Буша и Саркози, но ненамного (менее чем на 10 процентных пунктов). Необходимо также помнить, что при проведении опроса не учитывалась численность населения охваченных стран. Другой специалист по международным социологическим опросам, Крейг Чарни (Craig Charney), указывает: если бы при подведении итогов учитывался и этот показатель, репутация Буша выглядела бы лучше, ведь он набрал неплохие очки в ряде ведущих по численности населения стран мира - Китае, Индии, Индонезии и Нигерии. Правда в таком рейтинге положение Путина было бы еще прочнее, поскольку его рейтинг в Индии оказался также высок, а в Китае достиг внушительных 75%. Немало сторонников у российского президента оказалось и на Украине (59% позитивных отзывов), в Южной Корее (54 %) и Иране (48 %). И он, судя по всему, оказался единственным из лидеров крупных держав, чей рейтинг одобрения за прошедший год вырос (на четыре пункта, если сравнивать результаты опросов WorldPublicOpinon.org и Pew's).
Отчасти это связано с простым везеньем. Россия крупно выиграла в 'доисторическую лотерею': она контролирует большие запасы углеводородов, а нефтегазовые цены сегодня растут как на дрожжах. Это привело к чудесному преображению экономической ситуации в России и общему усилению влияния и престижа Москвы. Миньсинь Пэй (Minxin Pei), научный сотрудник вашингтонского Фонда Карнеги за международный мир (Carnegie Endowment for International Peace), утверждает, что это нежданное богатство отчасти объясняет высокий рейтинг доверия автократов за рубежом. 'Обычно мы ожидаем, что недемократические лидеры показывают более слабые результаты, - поясняет он. - Но так случилось, что экономика их стран находится на взлете, а экономика демократических государств - на спаде. Таким образом устраняется традиционная 'скидка на страх'', которая в противном случае снизила бы рейтинги 'твердых правителей' вроде Путина и Ху.
Лари Дайэмонд (Larry Diamond) из Гуверовского института (Hoover Institution) при Стэнфордском университете - один из ведущих экспертов по проблемам демократии - предлагает другое, более тревожное объяснение популярности Путина. В статье, опубликованной недавно в Foreign Affairs, он утверждал, что волна либерализации, последовавшая за окончанием 'холодной войны', схлынула, и наступил период 'рецессии демократии'. В России, Таиланде, Венесуэле, Бангладеш, на Филиппинах и еще в ряде стран права и свободы сворачиваются, а другие молодые демократии переживают трудные времена. В январе по итогам исследования Freedom House выяснилось, что впервые с 1994 г. уровень свободы в мире снижался второй год подряд. К этому добавился ущерб, нанесенный иракской войной американской политике 'распространения демократии', и результатом стало ослабление веры мировой общественности в демократию как политическую систему - и в конкретных демократических лидеров. Все больше избирателей отдает предпочтение 'твердой руке' (вроде Путина и президента Венесуэлы Уго Чавеса [Hugo Chavez]) как в собственных странах, так и за рубежом. И хотя в мировом масштабе большинство людей по-прежнему считает демократию наилучшей формой правления, и здесь уровень поддержки падает.
На руку Путину играет и другая тревожная тенденция: общемировой взлет антиамериканизма. (Он проявляется и 'от противного' третье место с конца среди семи лидеров занял французский президент Саркози, чья внешняя политика идет в русле бушевской; его предшественник Жак Ширак (Jacques Chirac) проводил куда более независимый курс, и в ходе опроса Pew в 2006 г. получил почти на 10 очков больше). Обнародованные на прошлой неделе данные исследования, проведенного Pew Global Attitudes Project в 21 стране, показывают, что в большинстве из них, включая традиционных союзников США, большая часть населения сегодня воспринимает Америку негативно. В то же время, по словам Чарльза Купчана (Charles Kupchan) из Совета по международным отношениям (Council on Foreign Relations), нынешний премьер России сумел превратиться в привлекательный образец для всех, кому не нравится заносчивое, как они считают, поведение Вашингтона и его союзников. 'Если подумать, кто по-настоящему противостоит Западу, и служит примером для подражания остальным, ответ будет один: Владимир Путин', - отмечает он, и указывает, что в последние годы Москва блокирует дипломатические усилия США по Косово, установлению мира на Ближнем Востоке, контролю над вооружениями, системе ПРО и Ирану.
Может показаться, что та же логика должна относиться и к рейтингу Ху Цзиньтао. Более того, учитывая щедрые китайские программы помощи зарубежным странам, его твердую приверженность принципам невмешательства во внутренние дела других стран и нерушимости государственного суверенитета, а также усилия, которые прилагает Пекин, убеждая всех, что экономический рост страны не представляет ни для кого угрозы (концепцию 'мирного взлета'), можно было ожидать, что показатели Ху окажутся даже лучше путинских. На деле же по итогам опроса он набрал на четыре пункта меньше. Это объясняется несколькими факторами. Во-первых, если Путин за годы пребывания на посту президента создал впечатляющий культ собственной личности, Ху - плоть от плоти гигантской партийной машины, глава гигантского бюрократического государства. Реальная власть в Китае сегодня принадлежит Коммунистической партии в целом, а не отдельному лидеру, и рейтинг Ху отражает эту ситуацию. Путин превратил себя в публичное 'лицо России'; Ху как личность пока не так 'узнаваем' в мире.
Кроме того, из-за экономических факторов образ Китая выглядит более пугающим по сравнению с Россией, как бы ни старался Пекин 'очаровать' весь мир. Хотя большинство потребителей выигрывает от наличия дешевых товаров из Китая, этот производственный Молох представляет собой страшную угрозу ряду отраслей промышленности и многочисленным рабочим в разных странах. Даалдер поясняет: 'Дешевизна товаров означает отток рабочих мест. Бурный экономический рост Китая и усиление его геополитического влияния вызывают страх. При всех попытках Китая предстать перед миром 'с улыбкой на лице', истина заключается в том, что он всем 'дает по морде' как в экономическом, так и ив политическом плане. Воздействие России в этом плане куда меньше'.
Если вам кажется, что для Запада все это - не слишком хорошая новость, то вы не ошиблись. Тем не менее, приглядевшись к приведенным цифрам повнимательнее, можно найти в них и один повод для оптимизма. Единственным главой демократической страны, набравшим неплохие очки, стал Гордон Браун (и неважно, что на родине его популярность падает). Это немаловажно, поскольку Браун - единственный лидер страны, сделавший в плане имиджа ставку на поиск новых, совместных решений для борьбы с рядом бед мирового масштаба. Холбрук отмечает: 'Браун - тот человек в этом списке, чье имя пока больше всего ассоциируется с решением транснациональных проблем, таких как изменение климата, борьба с ВИЧ/СПИДом, развитие Африки и так далее'. С ним согласна Слотер из Принстона: 'Брауна больше интересуют не интересы его страны в узком понимании этого слова, а подлинное урегулирование' глобальных кризисов. Британский премьер, утверждает она, 'стал эффективным выразителем стремлений самых бедных людей во всем мире, тех миллиардов людей, у которых зачастую возникает ощущение, что к ним никто не прислушивается'.
Для Лондона это хорошая новость: его требования увеличить помощь Африке и целенаправленные усилия по выполнению условий Киотского протокола явно 'стоят свеч' - если не внутри страны, то на международной арене уж точно. Однако этот вывод дает шанс и другим государственным деятелям, если они последуют примеру Брауна. Его репутация в мире говорит о том, что люди нуждаются в политике, готовом предпринимать реальные действия по устранению острых опасностей, угрожающих планете. Как выразился Даалдер, налицо 'тоска по лидеру нового типа', который поможет планете выбраться из трясины, в которой она оказалась по многим направлениям. И всякого, кто примерит на себя эту 'мантию', несомненно ждет награда.
Особенно, если это сделает американец. Тот факт, что рейтинг всех государственных деятелей в целом оказался невысоким, позволяет предположить, что прежнее место лидера свободного мира - или по крайней мере самого популярного, внушающего наибольший оптимизм и доверие из глав входящих в него государств - остается вакантным. И, несмотря на постигший ее в последние годы упадок популярности, есть только одна страна, чей представитель способен на него реально претендовать. Кулл отмечает: Буш, конечно, провалил эту роль, 'но ни один другой лидер не заменил в ней президента США. Никто не пользуется в мире настоящим доверием. И если представитель США выйдет вперед и скажет 'Я буду играть по прежним правилам - вот программа, которая позволит нам сотрудничать', это найдет позитивный отклик везде'. Никаких гарантий здесь, конечно, быть не может, И вытащить Америку из ямы, в которой она сегодня оказалась, будет непросто. Но подходящий человек с подходящими идеями - скажем, один молодой сенатор, призывающий не оставлять надежду на лучшее, или его коллега от штата Аризона, обещающий 'вернуть миру веру' в Америку и ее принципы за счет тесного взаимодействия с нашими союзниками - может сам удивиться, насколько 'аудитория' будет готова его выслушать.
____________________________________________
В погоне за Америкой ("New Yorker", США)
У Америки мрачные ощущения? ("The International Herald Tribune", США)
Компенсируя утраченное Америкой влияние ("The Boston Globe", США)
США-2008: Великая депрессия ("The Independent", Великобритания)
Действительно ли нынешние США похожи на Чехословакию 1975 года? ("The Guardian", Великобритания)
Тупеющая Америка ("The Washington Post", США)
