С момента принятия 'Новой стратегической концепции альянса' в 1991 году расширение НАТО на Восток Европы ('трансфер стабильности') является одной из стратегических задача политики альянса. В самый разгар войны НАТО против Сербии в 1999 году эти директивы без ограничений начали воплощаться в жизнь. Президент Буш определил этот процесс как существенную часть уже новой стратегической концепции альянса, которая будет принята в 2009 году. В Бухаресте он напрасно пытался форсировать темпы и протащить решение о распространении плана действий по вступлению в альянс на Грузию и Украину. Какие шаги в этом направлении предпримет его преемник, это еще вопрос.
Несмотря на это, генеральный секретарь НАТО недавно в Киеве 'зондировал почву', чтобы узнать, как население Украины отнесется к вступлению их страны в НАТО в обозримым будущем. Это показывает, что в Брюсселе все еще господствует доктрина, согласно которой каждая европейская страна, обладающая демократическими институтами, может использовать своего рода естественное право народов стать членом атлантического альянса, и что в этой связи нужно побороть 'российское вето'.
Сомнения в Берлине и Париже, прежде всего, из-за роли России в качестве партнера в сфере европейской безопасности не так легко рассеять, поскольку в их основе лежат представления о европейской действительности и истории расширения НАТО на Восток. К тому же нужно учитывать необходимое взаимодействие с Россией в сфере международной безопасности: контроль над ядерным оружием и его нераспространением, процедура принятия решений в Совете Безопасности ООН, отношения с Китаем и Индией, совместные действия по отражению и борьбе с терроризмом. Эти сферы затрагивают также и Америку.
Нефтяной и газовый импорт ЕС из России с зависимостью в 35-40% касается, прежде всего, Европы. Украина - транзитная страна. Должно ли и может ли НАТО в случае кризиса гарантировать и осуществить против воли России это снабжение энергоносителями? Если - нет, что в таком случае еще надлежит сделать западному альянсу для Украины, чего не мог бы сделать своей политикой ЕС? Скрашенное риторикой бездействие разоблачило бы альянс лишь как пустую оболочку и умолило бы его международное значение как инструмента для поддержания безопасности.
В интересах ли НАТО и Европы принимать в альянс Украину и Грузию? Нужно ли за это в качестве уступки пообещать Москве, что на территории Украины и Грузии не будут размещаться войска союзников? Что там не будут создаваться оперативные авиабазы, не будут летать самолеты-разведчики или не будет вестись радиоразведки, что порты не будут использоваться для приема военных кораблей, а союзнические флотилии не будут находиться в Черном море?
Членство в НАТО без военной инфраструктуры союзников и с политическими самоограничениями альянса в отношении России привели бы к тому, что до сих пор отвергали все члены альянса: зоны различной безопасности в Европе. Символическое членство в НАТО не нужно ни Украине, ни Грузии, но оно сделает их зависимыми от Америки и не укрепит ни безопасность Польши или Румынии, ни безопасности абсолютно незащищенной Молдавии (находится вне НАТО). Подобные вопросы не получили ответа ни в Бухаресте, ни после него.
Атлантический альянс, хотя и является сообществом с общими ценностями, но он также является пактом безопасности на основе взаимности и организацией коллективной обороны с оказанием военной помощи в случае нападения на одного из членов альянса. За это время он уже превратился в инструмент для обеспечения международной безопасности с военным присутствием на Африканском роге и в Афганистане, несущим ответственность за успех миссии. Политическая поддержка этих миссий в европейских странах-членах альянса, по меньшей мере, ограничена. Останется ли в Соединенных Штатах в ближайшие годы 'большинство', еще способное поддержать американское участие в миссиях в Юго-Восточной Азии или в регионе Персидского залива, неизвестно.
В любом случае для поддержания военного присутствия в Афганистане НАТО зависимо от стран Средней Азии и от России. Эта зависимость простирается от баз и воздушного пространства до использования российской железной дороги. Уже поэтому неразумно все снова и снова оказывать действенное сопротивление требования Москвы и российским уступкам или российской несостоятельности. Особенно это действенно для Кавказа, где Грузия хоть и нужна Западу, но не является устоявшимся и единым государством. Должно ли НАТО стать внутриполитическим связующим звеном для сплоченности этой страны или Украины? Что должно произойти с Арменией и Азербайджаном? Что с Молдавией?
В 1993-1997 гг. Североатлантический совет (Совет НАТО) сначала отклонил все требования Москвы и перечеркнул все 'красные линии', которыми Москва как сферу своего влияния обозначила российское пространство безопасности в Европе - в 'ближайшем зарубежье' России. В 1997 году было заключено соглашение с Россией о 'евроатлантической кооперации' (Основополагающий акт о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Российской Федерацией и Организацией североатлантического договора), к тому же был создан Совет Россия-НАТО, деятельность которого Москва прервала на несколько лет из-за косовского конфликта. Однако НАТО всегда, в конечном счете, негативно определяла отношения с Россией: никакого права вето для России, никакого права голоса по приему других стран в НАТО, никаких сфер интересов в Европе, никакого привилегированного партнерства с Россией, разве что в вопросах военного планирования по управлению кризисами.
Эти 'четыре нет' - итог политики НАТО в отношении России, даже если они полностью и не могли быть реализованы. Своим вмешательством в войны на Балканах в период с 1994 по 1999 гг. в противовес принципу 'никаких сфер интересов' НАТО во всю старалось закрепить сферу своих стратегических интересов на территории всей Юго-Восточной Европы, где имеет место расширение альянса.
Россия была вытеснена с Балкан, как и из Прибалтики, и Ближнего и Среднего Востока. Если теперь Грузия на Кавказе и Украина должны будут быть 'интегрированы' в НАТО, то это, возможно, успешная политика, если рассматривать ее с точки зрения краткосрочной перспективы. Другие стратегии из прежних времен и актеры, действовавшие против России, тоже поначалу имели успех. Но что будет означать по отношению к Москве эта новая экспансивная интеграция когда-то входивших в Российскую империю территорий и даже исконно русских земель в геополитическом и стратегическом плане?
У НАТО и без противодействия России есть жизненно важный интерес в его собственном ограничении, значит в сохранении его сущности. Решение о том, какой будет политика в отношении России: более кооперационной или более конфронтационной, будет она проводиться совместно с Россией или как следствие расширения НАТО без России - должно быть принято совместно с новой администрацией США с учетом критериев европейских интересов безопасности, но никак не под давлением громогласных требований восточноевропейских стран. В противном случае по прошествии некоторого времени Вашингтон и Москва будут договариваться о проведении глобальной политики и согласовывать свои стратегические интересы по другим критериям - за счет значимости безопасности НАТО и европейской самостоятельности.
_______________________________________________
'Понимаешь, Джордж, Украина - это даже не государство!' ("The Guardian", Великобритания)
Угроза, воспринимаемая г-ном Путиным ("The Washington Post", США)
Расширяя понимание атлантического альянса ("The Wall Street Journal", США)
Почему Россия боится НАТО ("Le Monde", Франция)
НАТО: день, когда Россия выйдет из себя ("Les Echos", Франция)
