Рыночные механизмы не скорректируют рост цен на нефть, угрожающий нашему экономическому благосостоянию. Значит это должно сделать государство
Во время последнего 'энергетического шока' 1970-х дальновидный шейх Ямани - министр нефтяной промышленности Саудовской Аравии - предостерег своих более алчных коллег по ОПЕК: слишком сильно вздувая цены, они могут спровоцировать замену нефти другими источниками энергии и тем самым зарезать курицу, несущую золотые яйца. 'Не забывайте, - заметил он, - Каменный век закончился не потому, что у пещерных людей не осталось камней'.
Три последние глобальные рецессии - в 1974, 1980 и 1991 гг. - были вызваны 'нефтяным шоком', и сегодня ОПЕК, похоже, полна решимости проделать то же самое еще раз. Сколько таких кризисов должно произойти, чтобы мы обуздали свою нефтяную 'наркозависимость'? Циники говорят: США и Китай предпримут решительные шаги по сокращению, а в конечном итоге и ликвидации собственного потребления нефти не раньше, чем мировые запасы 'черного золота' полностью истощатся. Однако сегодня экономические, политические, дипломатические, экологические и финансовые факторы внезапно сложились таким образом, что циники, как ни странно это звучит - могут быть посрамлены. Нефтяная цена на уровне 140 долларов за баррель - не говоря уже о 200 или 300 долларах - попросту наносит экономике слишком большой ущерб, чтобы это можно было еще долго вытерпеть.
Сегодня уже не стоит вопрос о том, следует ли оставить нефтяные цены на волю рыночных сил. Он звучит по-другому: каков будет результат государственного вмешательства для преодоления этих рыночных механизмов - улучшит оно ситуацию, или ухудшит?
Обычно вы слышите второй вариант ответа: именно потому западные политические лидеры до сих пор не решаются принимать активные меры по снижению цен на нефть. К примеру, Гордон Браун и авторы доклада Министерства финансов Великобритании о 'нефтяных шоках', подготовленного недавно по его поручению, настолько верят в 'рыночные принципы в нефтяной сфере', что приходишь к неожиданному выводу: главная причина бездействия перед лицом такого шока заключается не в отсутствии политической воли для принятия непопулярных решений вроде повышения налогов на бензин или государственных гарантий при строительстве АЭС, а в самой идеологии рыночного фундаментализма, выражаемой лозунгами вроде 'рынок всегда прав'.
Но рынок не всегда прав. Обычно это так, но порой рыночный механизм допускает очевидные сбои - как в недавней эпопее с субстандартной ипотекой. Признание того факта, что государство должно иногда корректировать провалы рынка, означает не отказ признавать экономические уроки восьмидесятых, а правильное понимание принципов экономики.
Есть три главные причины, по которым мы не можем доверять рынку, когда речь идет о нефти. Во-первых, существуют гигантские 'ножницы' между себестоимостью добычи в богатых 'черным золотом' регионах и издержками на производство любых ее адекватных заменителей. В странах, где нефть легко доступна - например, в Саудовской Аравии, Венесуэле и Нигерии - расходы на добычу после ввода месторождения в эксплуатацию составляют лишь несколько долларов за баррель. Даже если добавить к этому издержки на геологоразведочные и монтажные работы, общая себестоимость добычи нефти в странах ОПЕК будет существенно ниже 10 долларов за баррель.
В то же время себестоимость любого 'заменителя' нефти из ОПЕК достигает 50-60 долларов за баррель - будь то та же нефть, но добываемая в менее благоприятных природных условиях, например, за счет глубоководного бурения в Арктике, или энергия, получаемая из других источников, таких как АЭС или ветровые турбины. 'Ножницы' между дешевой нефтью ОПЕК и любыми другими источниками энергии создают гигантскую 'ренту', превышающую любые нормы отдачи от капиталовложений за вычетом издержек. Эта рента достается либо странам ОПЕК в виде прибыли, либо потребителям в виде выгоды от использования источника энергии, более дешевого, чем любая альтернатива, что может предложить им экономика собственных стран.
Эта рента, сегодня составляющая примерно 2 триллиона долларов в год, является главным призом в вечной борьбе между нефтедобывающими государствами и странами-потребителями. Здесь возможны два варианта: либо большую ее часть присваивают западные государства, облагая высокими налогами потребителей нефти на своей территории, либо львиная доля ренты, как это происходит сейчас, оседает в карманах стран ОПЕК.
Но почему рыночные силы не могут обеспечить 'справедливое' или 'разумное' распределение этой ренты? Ответ связан с другим 'сбоем рыночных механизмов' характерным для нефтяного бизнеса - монополизмом. Поскольку почти все легкодоступные месторождения нефти на планете сосредоточены на территории горстки стран, они, объединившись в ОПЕК, сумели добиться почти монопольного влияния. Когда поставки нефти контролируются монополией, ни о какой 'эффективности' рыночных механизмов ценообразования речь идти не может, и соперничество между добывающими странами и потребителями превращается в вопрос политического, а не экономического порядка.
Разумная реакция западных государств на наличие такой монополии заключалась бы в снижении издержек на производство энергии из альтернативных источников за счет ускорения технического прогресса и 'экономии за счет масштаба'. Этого можно добиться, установив чрезвычайно высокие налоги на потребление нефти, обеспечивая тем самым прибыльность производства не связанных с ней видов топлива. Одновременно подобные налоги стали бы гарантией того, что большая часть ренты, полученной за счет разницы между потребительскими ценами и себестоимостью добычи в странах ОПЕК, поступит в бюджеты западных государств, а не стран-производителей.
Применение налоговой политики для перераспределения ренты в пользу западных государств даст особенно эффективный результат, если оно будет сочетаться с мерами регулирования, призванными помешать закачке денег на спекулятивные рынки 'бумажной нефти' - а это подводит нас к третьей причине, по которой ценовые сигналы в нефтяной сфере следует считать ложными.
Разница между торговлей настоящей нефтью и 'бумажной' - нефтяными фьючерсами и акциями нефтяных компаний - порождает самые разнообразные финансовые аномалии. Одна из них - вздувание нефтяных цен институциональными инвесторами. Другая - возникающие у западных нефтяных компаний мощные стимулы для инвестиций в разведку новых месторождений - по определению неэффективных, поскольку им приходится конкурировать с государственными корпорациями добывающих стран, несущими более низкие издержки - вместо того, чтобы вкладывать капиталы в новые технологии для замещения нефти, где западные страны обладают сравнительным преимуществом над членами ОПЕК.
Из-за этих искаженных стимулов главы западных энергетических компаний упорно настаивают, что реальной альтернативы нефти по определению не существует. Так, Рекс Тиллерсон (Rex Tillerson), председатель совета директоров Exxon, заявил в прошлом году: его не интересуют исследования в области биотоплива, потому что 'технология самогоноварения и без нас хорошо отработана'. А несколько недель назад глава BP Тони Хейуорд (Tony Hayward) опубликовал статью, где отмечал, что 'человечество по-прежнему зависит от ископаемого топлива', поскольку возобновляемые источники сегодня дают лишь 2% потребляемой в мире энергии. В этом нет ничего удивительного, ведь у компаний вроде BP и Exxon нет опыта работы в ядерной энергетике, в производстве ветровых турбин и солнечных батарей, а вот в получении политической и бюджетной поддержки для своих усилий по налаживанию нефтедобычи в труднодоступных регионах мира с неблагоприятными условиями они, напротив, кровно заинтересованы. Но подобная поддержка неоправданна экономически, поскольку в сфере нефтедобычи ОПЕК всегда будет обладать неоспоримым конкурентным преимуществом.
Если западные государства правильно разыграют имеющиеся у них на руках козыри, вполне может статься, что Тиллерсон, Хейуорд и иже с ними ошибаются - а шейх Ямани своими предостережениями попал в самую точку. Мир избавится от потребности в нефти задолго до того, как скважины в песках Саудовской Аравии пересохнут.
____________________________________________
Извлекая уроки из 'нефтяного шока' ("The Washington Post", США)
Нефть - слишком важная вещь, чтобы доверить ее рыночным силам ("The Times", Великобритания)
Лопнет ли нефтяной 'мыльный пузырь'? ("Time", США)
Кризис? Какой нефтяной кризис? ("The Economist", Великобритания)
Обуздание нефтяных цен и уроки Каменного века ("The Times", Великобритания)
Грядут энергетические войны ("Newsweek", США)
