Проходящая на этой неделе в Японии встреча 'большой восьмерки' вызывает ряд важных вопросов по поводу отношения сенатора Джона Маккейна (John McCain) к искусству дипломатии. Маккейн предложил изгнать Россию из Группы восьми, поскольку та в последние годы совершает отход от норм демократии. Такого рода предложений вполне можно было ждать от кандидата в президенты, старающегося показать свои отличия от непопулярного предшественника-однопартийца. Однако идея эта не очень хороша.
И проблема не в оценках Маккейна, а в том средстве, которое он предлагает.
Да, Россия отошла в сторону от тех принципов, благодаря соблюдению которых она получила в 90-е годы приглашение присоединиться к 'большой семерке'. Под руководством бывшего президента России, а ныне ее премьер-министра Владимира Путина в стране произошла централизация власти в ущерб парламенту, региональным властям, судам, средствам массовой информации и гражданскому обществу. Россия совершает демократические телодвижения, но суть и чувство реальности утрачены. Вопрос теперь заключается в том, как на это должны реагировать Соединенные Штаты и Запад в целом.
Маккейн за то, чтобы изгнать Россию из этой организации состоятельных демократических государств, но он не говорит, что это даст. А приведет это лишь к дальнейшему сгущению красок в нашем разочаровании по поводу внутренней политики России.
В любом случае, предложение сенатора столь же нереалистично, сколь и неэффективно, потому что Соединенные Штаты не обладают правом вето в 'большой восьмерке'. В следующем году председательствовать в ней будет Италия, а затем Канада. Вряд ли эти страны согласятся на изгнание России. Настаивая на исключении этой страны, мы лишь нагнетаем противоречия с нашими демократическими союзниками из состава данного клуба. Такие действия также полностью лишены смысла, когда мы говорим, что Москвы надо остерегаться, и что ее необходимо стыдить. Роль России как постоянного члена Совета Безопасности ООН гораздо неизменнее и важнее, чем ее участие в бессильной, по сути дела, Группе восьми.
Правда в том, что у нас с Россией масса общих дипломатических дел. У нас общие интересы в борьбе с терроризмом, в предотвращении действий Ирана по созданию ядерного оружия, в обеспечении безопасности ядерных материалов в самых разных точках планеты, в уменьшении ядерных арсеналов, в поддержании стабильности в Афганистане и Центральной Азии, в разработке новых механизмов безопасности в Восточной Азии, а также в создании новых перспектив для мирного урегулирования на Ближнем Востоке. Россию также необходимо подключить к всестороннему обсуждению всех глобальных вопросов энергетики и окружающей среды.
У нового американского президента не будет выбора, и ему придется добиваться сотрудничества с Россией по широкому кругу важнейших вопросов, улаживая при этом разногласия, которые непременно будут возникать. У нас появится гораздо больше шансов на успех, если наши разногласия по существу (в вопросе будущего НАТО, например) не будут без необходимости усугубляться проблемами протокола и символических жестов. Мы не можем ждать помощи от государства, которое пытаемся подвергнуть остракизму. Также не в наших интересах подталкивать Россию дальше в направлении автократического альянса с такими странами, как Китай и Иран.
Как свидетельствуют недавние очевидные успехи в решении северокорейской проблемы, даже администрация Буша поняла, что эффективная дипломатия требует готовности и желания вести переговоры с враждебно настроенными государствами. Во времена 'холодной войны' президенты из обеих политических партий проводили важные встречи на высшем уровне со своими советскими партнерами. А сегодняшняя Россия хоть и причиняет беспокойство, но это уже далеко не та деструктивная сила в международных делах, какой был ее коммунистический предшественник.
Возможно, делу российской демократии и нанесен существенный ущерб, но оно отнюдь не погибло. Трудно понять, каким образом изгнание России из сферы воздействия и влияния ведущих демократий мира может привести к прогрессу в ее действиях по решению глобальных проблем или усилить ее стремление соблюдать права своего народа.
Маккейн прав, когда говорит о своей обеспокоенности по поводу российского руководства. Но он неправ, когда думает, что решить проблему можно, отказав российским лидерам в приглашении участвовать в саммитах 'большой восьмерки'. Нам надо укреплять дипломатическое взаимодействие с Москвой, а не ослаблять его. Нам надо усиливать давление со стороны других демократических государств, а не уменьшать его. Нам нужно больше терпения в налаживании конструктивных и прочных взаимоотношений с народом России. Нам не нужен внезапный и грубый отказ, поскольку многие россияне расценят его как оскорбление своей страны.
Мадлен Олбрайт - госсекретарь в администрации президента Клинтона. В настоящее время является руководителем компании Albright Group
Уильям Перри - министр обороны в администрации президента Клинтона. В настоящее время работает старшим научным сотрудником в Институте международных исследований Фримана Спогли (Freeman Spogli Institute for International Studies) и является директором проекта превентивной обороны (Preventive Defense Project).
___________________________________________
Генри Киссинджер: Неортодоксальный взгляд на Россию ("The International Herald Tribune", США)
Ошибки в отношении России ("The International Herald Tribune", США)
Неверное восприятие России ("Foreign Policy", США)
Джон Маккейн: "В глазах Человека года я вижу три буквы: 'К', 'Г' и 'Б' ("The Boston Herald", США)
