Итак, индекс Футси опять рухнул. Прошу прощения за бестактность, но куда же делись экономисты? Стоило стране подойти к краю рецессии, как целый слой специалистов будто бы мгновенно испарился, как испаряются мошенники, сорвавшие куш, оставив позади тысячи разоренных ими людей. Они говорили, что с рецессиями покончено. Они требовали от политиков положиться на них и уверяли, что все будет хорошо. Теперь они проглядели крах субстандартной ипотеки, и посмотрите, что из этого получилось!
Когда я изучал экономику, нам объясняли, что мы будем властителями мира. Нет, наша наука была не 'мрачной' ('мрачная наука' - так Томас Карлейль называл экономику - прим. пер.), но 'благородной'. Соединив математические истины с законами человеческого поведения, она смело завоевывала политические вершины. Безудержная рецессия должна была уйти в прошлое следом за гиперинфляцией. Современная медицина избавила нашу страну от этих эпидемий, как от проказы, или от холеры.
Не важно, были ли эти экономисты кейнсиацами - сторонниками социального государства, как Мюрдаль (Myrdal), Робинсон (Robinson) и Гэлбрейт (Galbraith), или приверженцами свободного рынка, как Маршалл (Marshall), Фридман (Friedman) и Институт экономических отношений (Institute of Economic Affairs) - все они занимались 'социальной наукой'. Они клялись, что расшифровали ДНК экономического обмена и научились превращать свинец денег в политическое золото.
И мы верили им. Мы верили кейнсианцам, пока не получили сразу и стагнацию, и инфляцию. Мы верили Маргарет Тэтчер и Гордону Брауну, которые говорили нам, что слаборегулируемый капитализм сможет выровнять цепочку взлетов и падений в плавно растущую кривую процветания. Мы верили Банку Англии, когда он говорил о смерти инфляции и вечном благоденствии, благодаря его усилиям. Благословеньем было жить на той заре (цитата из посвященного французской революции стихотворения Уильяма Вордсворта - прим. пер.) - конечно, в первую очередь для экономистов.
Если бы Британию внезапно охватила бубонная чума, представителям той или иной профессии пришлось бы за это жестоко поплатиться. Специальная комиссия Палаты общин вызвала бы главного санитарного врача и подвергла бы его допросу третьей степени. Где национальная антикрысиная стратегия? Где повальная вакцинация? Почему затягивается землеотвод под чумные ямы?
Так получили свое наши гуру шпионажа за то, что, выдав ложные экспертные оценки на основании неверных данных, ошибочно втравили страну в войну с Ираком. Архитекторам иногда достается (правда, очень изредка) за дурацкие ляпы, допущенные при строительстве муниципального жилья в семидесятых. Даже ученых-климатологов можно ругать за дорогостоящую манию поиска новых источников энергии, таких как ветряные двигатели и биотопливо.
Однако экономика - 'тефлоновая' специальность. Четверть века назад 364 практикующих экономиста подписали письмо против политики, проводимой тогда правительством Тэтчер, в котором говорилось, что она 'лишена основания с точки зрения экономической теории'. Они были неправы как с фактической стороны, так и в своих выводах. Политика Тэтчер послужила началом изменения стратегии, лежащей в основе процветания Британии. И что же? Не последовало ни новых исследований, ни обсуждения, ни звука в опровержение и никакого раскаяния.
С тех пор экономисты заполонили правительство, по последним подсчетам их там было около тысячи. Что же они там делают? Хотя говорят, что боевой дух Казначейства несколько ослаб, оно продолжает оставаться центром управления государственным сектором посредством финансовых инструментов. Все время правления Блэра/Брауна они держали правительство в черном теле.
Управленцы-экономисты постоянно ставили себе в заслугу успехи казначейского режима Брауна. Они с упоением играли количественными объемами, плановыми показателями и индикаторами эффективности. Они стали привлекать в консультанты знаменитостей и изобрели тезис о том, что важно только поддающееся подсчету. Окончательно сообщество профессиональных экономистов (вместе со своим придворным журналом The Economist) пришло в экстаз, когда Браун передал Банку Англии функции кредитно-денежного контроля. Это должно было освободить экономистов от политического давления, позволив им регулировать процентные ставки и рынки.
Теперь мы стали старше и мудрее. Оказалось, что контролировать кредитные учреждения неспособны даже лучшие специалисты. Где теперь высоколобые начетчики из Казначейства и Банка? Где блестящие аналитики из Moody's и Standard & Poor's, консультанты по кредитам сильных мира сего? Лучше бы им гадать по гусиным внутренностям!
Советник Брауна Алан Гринспен (Alan Greenspan), бывший глава Федеральной резервной системы США, впрочем, сохраняет непреклонность. Недавно он заявил, что 'предугадать очередной сбой финансовой системы... невозможно'. В самом деле, никто еще не смог превзойти в самоуверенности ошибающегося экономиста. Так, все оправдания Банка Англии за историю с Northern Rock свелись к жалобам на нерешительность правительства и неразбериху в регулировании.
Когда навоз попадает в вентилятор, экономисты обычно валят все на политиков. В чем-то они даже были бы правы, если бы, когда дела шли хорошо, они не называли происходящее своей заслугой. Мне всегда было неудобно слышать, как экономику усердно провозглашают точной наукой, хотя, по сути, она скорее является ветвью психологии, изучающей причуды человеческой природы. Ее мнимая объективность, проявившаяся в ее нелепом романе с математикой, приводит к 'комплексу Юпитера' - вере в то, что этот научный метод, если его приложить к любой проблеме с достаточной строгостью, способен преодолеть все, что угодно.
Управление экономикой всегда было связано с политикой и всегда будет с ней связано. Оно основывается на столкновениях потребностей и интересов, разрешаемых посредством конституционных процедур. Делегирование Банку Англии процентных ставок работало, пока соответствовало политическому курсу, но не сейчас. Сейчас, когда необходима рефляция, а система окончательно потеряла здравый смысл, тем не менее, ни один политик не отважится приказать банку снизить ставку и смириться с риском инфляции.
Сейчас в моде концепция экономики 'побуждения' созданная американцами Ричард Талер (Richard Thaler) и Кэсс Санстейн (Cass Sunstein). Они уверенно помещают экономику в разряд наук о поведении, если и не прямо в гуманитарные науки. Действия людей слишком таинственны и непредсказуемы, чтобы поддаваться подсчету и моделированию. Зато они поддаются тому, что исследователь Пол Ормрод (Paul Ormerod) называл 'экономикой бабочки'. Побуждение направляет, но не приказывает и не планирует.
Такая экономика требует понимания того, как работают рынки, а также человеческие побуждения, надежды и страхи. При этом превращать микроэкономику в макро всегда было весьма рискованно. Хотя часто ссылаются на успехи Испании в увеличении безопасности за счет избыточных прибылей с помощью регулировании банковской системы, в этом случае речь идет о торжестве политики над экономикой. Гринспен может лаконично замечать что 'совершенных моделей риска не бывает', однако быть готовым к риску и соблюдать осторожность вполне возможно.
Экономика с давних пор спекулировала статусом точной науки, принадлежащим ей не по праву. В этом она напоминает военное дело. Треть века, с самого кризиса МВФ 1976 года, она оказывала огромное влияние на британскую политику. Сейчас, в момент ее Ватерлоо, ей бы не помешало немного смирения. Ведь спасать экономику вновь предстоит истинной властительнице всего на свете - политике.
______________________________________________
Нынешняя экономическая паника отбрасывает человечество вспять ("The Guardian", Великобритания)
