Великая американская традиция оскорблять своих политических противников по возрасту превосходит сами США. В 1771 г., когда американские штаты еще не были Соединенными, Бен Франклин сетовал на 'клевету и личные поношения, кои в последние годы столь сильно позорят нашу страну'. Доставалось даже самому Джорджу Вашингтону: Том Пейн возмущался его 'вероломством' и 'малодушием'.
К тому времени, как Томас Джефферсон стал третьим президентом США, он уже имел достаточное представление о том, какая судьба ждет демократически избранных лидеров, чтобы заметить: 'Редко когда человеку - а ведь все мы несовершенны - выпадет удача покинуть этот пост с такой же высокой репутацией и благорасположением, каковыми он пользовался, вступая на него'. Так оно с тех пор у нас и повелось.
Но оскорбления, как и сами несовершенные по определению люди, не созданы равными. В марте этого года Саманта Пауэр (Samantha Power) - ученый и общественный деятель, входившая в ту пору в предвыборный штаб Барака Обамы (Barack Obama), обозвала Хиллари Клинтон (Hillary Clinton) 'чудовищем'. 'На нее раз посмотришь, и подумаешь: 'Фу'', - уточнила она свою мысль. Тот факт, что Пауэр изгнали из команды Обамы, конечно, обнадеживает, но ее оскорбление компрометировало кампанию сенатора разве что своей пресностью.
Мы давно уже ворчим, что по остроумию нашим политикам далеко до блистательного уровня Бенджамина Дизраэли или Уинстона Черчилля. Но что, в конце концов, делает оскорбление эффективным политическим оружием?
Ответ прост - стиль. Если оно слишком грубое, то свидетельствует лишь о злобной натуре автора. Если слишком банально, то забывается, едва слетев с языка. Если слишком мелочно, то вредит оскорбителю больше, чем оскорбленному. Если слишком далеко от истины, то просто бьет мимо цели. Например, когда Билл Мойерс (Bill Moyers) заметил, что 'преувеличение для Линдона Джонсона - все равно, что кислород для всего живого', это было попыткой сострить, а настоящей остротой можно назвать ремарку Билла Бакли (Bill Buckley) в адрес того же президента: он - человек слова, но только того, что произнес минуту назад. Или можно скажем, назвать Джимми Картера худшим президентом в истории США, а можно, подобно Уильяму Сэфайру (William Safire) - 'лучшим американским президентом в истории СССР'. Когда Гор Видал (Gore Vidal) назвал Рональда Рейгана 'триумфом искусства бальзамировщика', возникает ощущение, что речь идет о триумфе его собственной брюзгливой натуры, но даже сам Рейган наверно не удержался бы от смеха, услышав колкость Джеральда Форда (Gerald Ford): 'Нет, Рейган не красит волосы, он просто преждевременно порыжел'.
Одно дело, когда наши полуграмотные интеллектуалы издеваются над словесными 'ляпами' нынешнего президента, и совсем другое - отзыв Генри Менкена (H.L. Mencken) об инаугурационной речи Уоррена Гардинга (Warren Harding): она 'напоминает мне нитку с нанизанными мокрыми губками, веревку с рваным бельем, прокисший фасолевый суп, вопли на студенческой вечеринке, бессмысленный лай собак по ночам. . .' Сравните это с неуклюжей попыткой сенатора Гарри Рида (Harry Reid) 'пригвоздить' остротой Джорджа Буша: 'По моему, этот парень - просто неудачник'.
В 1790-е гг. - наверно самый урожайный в смысле брани период нашей истории - Бенджамин Франклин Бэчи (Benjamin Franklin Bache) назвал Джона Адамса 'негодяем, заслуживающим проклятий всего человечества'. Что ж, хлестко, но это просто детский лепет по сравнению с громами и молниями Джона Каллендера (James Callender), удостоившего второго президента США такой характеристики: 'Отвратительное существо с характером гермафродита, лишенным как силы и твердости мужчины, так и доброты и чуткости женщины'.
Оскорбления в политике не надо путать с инсинуациями, распусканием слухов или 'заказными' статьями. Это прямая словесная атака, публичное представление перед аудиторией избирателей. Ее объектом становится характер соперника - самый ценный 'капитал' кандидата в том масштабном состязании личностей, что называется выборами. И самое острое оружие здесь - насмешка.
Одним из первых наших политиков, кто овладел им в совершенстве, можно считать экстравагантного сенатора Джона Рэндольфа (John Randolph) (1773-1833). Его знаменитые остроты, как хорошая поэзия, полны незабываемых образов. 'Это человек выдающихся способностей, но насквозь продажный, - заметил Рэндольф по адресу госсекретаря Эдварда Ливингстона (Edward Livingston). - Он - как тухлая скумбрия в лунном свете: ярко блестит и дурно пахнет'. Об одном политическом назначенце он отозвался так: 'Никогда еще столь посредственные способности не вознаграждались столь щедро - даже в том случае, когда Калигула назначил своего коня консулом'. Впрочем, в 20 столетии у Рэндольфа появился соперник, не уступающий ему по колоритности - Норман Мейлер (Norman Mailer), которому приписывают, в частности, такую фразу: 'Раньше Джеральд Форд был никому не интересен в Америке. Теперь он никому не интересен в мировом масштабе'.
Можно, конечно, только приветствовать тот факт, что сегодня газеты, телеканалы, политики и партии, что практикуются в оскорблениях, ставят под угрозу прежде всего собственную репутацию. Похоже, на нас снизошел дух благопристойности: 4 июня, побеседовав по телефону, сенаторы Джон Маккейн (John McCain) и Барак Обама (Barack Obama) договорились вести друг с другом 'корректную дискуссию'.
Однако корректность порой снижает интерес к происходящему. Если наши кандидаты утратят готовность к 'спаррингу' и боевитое чувство юмора, станет предвыборная кампания более цивилизованной - или просто неискренней? Обидная, но бьющая не в бровь, а в глаз насмешка - необходимый и важный элемент политики, как острая приправа к наскучившему блюду, которым вас к тому же кормят насильно. Она - отличное противоядие от напыщенности, свидетельство здоровья демократии, приятная разрядка от бесконечной назойливой агитации, проявление ума и умеренности взглядов. Занудам и фанатикам редко свойственно остроумие.
Во время избирательной кампании, напоминает нам Генри Адамс, атмосфера полнится речами, а речи - водой. И ничто так не разряжает эту атмосферу, как удачная - пусть и оскорбительная - острота.
Джозеф Тартаковский - заместитель главного редактора журнала Claremont Review of Books
___________________________________
Привет с большого бодуна! ("Вести Сегодня", Латвия)
Afiget', какой словарь! ("Час", Латвия)
Борис Райтшустер: Высокое искусство брани ("Focus", Германия)
